Заказное убийство (сборник)

В конце концов мне удалось его уломать, и он рассказал мне о своей работе и о том, что для него делал Питер. Это вроде бы никак не увязывалось с убийством. Мастерс отвечал за финансовую сторону операций по удовлетворению претензий; Питер вел для него различные подсчеты, сверял копии с оригиналами, проверял, чтобы расходы местных отделений не превышали бюджетных ассигнований, и осуществлял все те нудные ежедневные операции, которых требует дело. И все же... И все же... Мастерс сразу же согласился принять меня, незнакомого ему человека, частного детектива. Если бы он не знал, что Питер попал в беду, а может быть, и мертв, не думаю, чтобы преданность Джону Тайеру заставила его пойти мне навстречу.

Я внимательно присмотрелась к Деверё. Что он, действительно ничего не знает или просто притворяется? Он, кажется, и в самом деле был потрясен и даже разгневан, когда узнал, что Питер убит. Но гнев – неплохое прикрытие для всех других чувств. После недолгих размышлений я решила зачислить его в разряд сторонних наблюдателей.

Между тем к Деверё стала возвращаться его природная ирландская заносчивость – он стал подтрунивать над моей работой. Я чувствовала, что выудила из него все, что могла, поэтому прекратила разговор о делах и перешла на более легкомысленные темы.

Я подписала счета Сэл – она присылает их мне каждый месяц – и вместе с Деверё отправилась в офицерский ресторан, чтобы поесть поплотнее. Этот индийский ресторан, на мой вкус, одно из самых романтических заведений подобного рода во всем Чикаго. Есть у них и очень приятный свой фирменный напиток. Поданный после шотландского виски, он с особой силой ударил мне в голову, и я смутно помню, как танцевала под радиолу. Вероятно, я и еще выпила. Домой я вернулась одна, после часа. С великим облегчением скинула с себя платье и буквально бросилась на кровать.

Глава 3

Твердая рука профессионала

Питер Тайер протестовал против капиталистического угнетения, расхаживая по всему «Аяксу», тогда как Анита Мак-Гро с улыбкой стояла в стороне, осуществляя пикетирование. Ральф Деверё вышел из своего кабинета и пристрелил Тайера. Эхо выстрела гремело по всему «Аяксу». Я пыталась вырвать оружие у Деверё, чтобы зашвырнуть его куда-нибудь подальше, но эхо продолжало грохотать, и я пробудилась. Кто-то яростно звонил мне в дверь. Я соскользнула с кровати, натянула джинсы и набросила рубашку, когда к звону присоединился еще и громкий стук. Легкое головокружение и горечь во рту подсказали мне, что накануне я перебрала шотландского. Я вышла в прихожую и прильнула к «глазку» как раз в то время, когда по двери вновь забарабанили тяжелые кулаки.

Снаружи стояли двое полицейских, оба здоровенные, откормленные, коротко стриженные и со слишком короткими рукавами. Того, что был справа, помоложе, я не знала, но слева стоял Бобби Мэллори, лейтенант из отдела расследования убийств двадцать первого полицейского участка.

Я открыла дверь и изобразила как можно более приветливую улыбку.

– Доброе утро, Бобби. Какой приятный сюрприз!

– Доброе утро, Вики. Жаль, что пришлось стащить тебя с постели, – с мрачным юмором ответил Мэллори.

– Ничего, Бобби. Я всегда рада тебя видеть.

Бобби Мэллори был ближайшим другом моего отца. В тридцатые годы они вместе поступили в полицию, и Бобби не забыл Тони, хотя получил несколько повышений, которые разделили их по службе. В День благодарения [5]  я обычно обедала вместе с ним и Айлин, его доброй женой, а также с шестью его детьми и четырьмя внуками.

Бобби любит прикидываться, будто я не работаю, во всяком случае, частным детективом. На этот раз он смотрел не на меня, а мимо.

– Это сержант Джон Мак-Гоннигал, – бодро сказал он, помахав рукой в сторону своего напарника. – Мы хотели бы задать тебе несколько вопросов.

– Пожалуйста, – вежливо сказала я, сожалея, что они застали меня такой взъерошенной. – Рада познакомиться, сержант. Я Ви.Ай. Варшавски.

Мак-Гоннигал и я обменялись рукопожатием, и я впустила их в свою небольшую прихожую. Коридор позади меня вел прямо к ванной; справа от нее находились спальня и гостиная, слева – столовая и кухня. Поэтому по утрам я могу попасть из спальни прямо в ванную, а оттуда – на кухню.

Я отвела Бобби и Мак-Гоннигала на кухню и поставила на огонь кофейник. Как бы мимоходом я стряхнула с кухонного стола крошки и достала из холодильника пумперниккель [6] и сыр чеддер.

– Ты когда-нибудь убираешь этот свинарник? – спросил Бобби за моей спиной.

Айлин – ужасная чистюля. Хотя она и не любит смотреть на жующих людей, у нее в доме никогда не увидишь грязной тарелки.

– Я работаю, – ответила я, всячески пытаясь сохранить достоинство, – и я не могу содержать служанку.

Мэллори с отвращением осмотрелся.

– Если бы Тони почаще шлепал тебя в детстве и поменьше баловал, ты была бы сейчас счастливой домохозяйкой, а не разыгрывала из себя детектива, путаясь в ногах у настоящих профессионалов.

– Но я счастлива, работая детективом, Бобби, а домохозяйка получилась бы из меня никудышная. – Это была чистейшая правда. Брак, в который я вступила восемь лет назад, через четырнадцать месяцев кончился резким разрывом: некоторые мужчины лишь на расстоянии способны ценить самостоятельность в женщинах.

– Эта работа не для такой девушки, как ты, Вики, это тебе не какие-нибудь шуточки. Я это говорил тебе миллион раз. И вот теперь ты вляпалась в убийство. Они хотели послать к тебе Альтханса, но я воспользовался своим положением и отправился сам. Но поговорить нам все равно придется. Я хочу знать, что там у тебя было с сыном Тайера.

– С сыном Тайера? – откликнулась я.

– Не валяй дурака, Вики, – посоветовал Мэллори. – Нам очень хорошо описал тебя этот полоумный тип, с которым ты разговаривала, когда вошла в здание. Драккер, который принял вызов полиции, опознал твой голос. И ты оставила отпечатки пальцев на кухонном столе.

– Я всегда говорила, что преступление себя не оправдывает. Бобби... Может, вы хотите кофе или яичницу, ребята?

– Мы уже поели, шутница. Рабочие люди не могут валяться в постели так долго, как спящая красавица.

Взглянув на деревянные часы около задней двери, я увидела, что еще только десять минут девятого. Не удивительно, что в голове у меня такая сумятица. Я аккуратно разрезала на ломти сыр, зеленый перец, лук, положила все это на пумперниккель и включила тостер. Стоя спиной к Бобби и сержанту, я дождалась, пока сыр расплавится, выложила бутерброд на тарелку и налила себе чашку кофе. По все учащающемуся дыханию Бобби я чувствовала, что он закипает. Когда я положила свою еду на стол и села верхом на стул, его лицо было совершенно багровым.

– Я почти ничего не знаю о сыне Тайера, Бобби, – сказала я извиняющимся тоном. – Я знаю, что он учился в Чикагском университете, и знаю еще, что он убит. О том, что он убит, я прочла в воскресном номере «Таймс».

– Не пудри мне мозги, Вики. Ты знаешь, что он убит, потому что нашла его тело.

Я проглотила кусок жареного сыра с зеленым перцем.

– Прочитав «Таймс», я в самом деле поняла, что это сын Тайера, но когда я увидела тело, я еще не знала, чье оно. Это было для меня просто мертвое тело. Тело человека, погибшего в самом расцвете жизни, – добавила я высокопарным тоном.

– Пропусти, пожалуйста, надгробную проповедь и объясни, каким образом ты там оказалась, – сказал Мэллори.

– Ты же знаешь меня, Бобби. У меня есть особое чутье на преступления. Где бы ни проявилось зло, оно приводит меня туда, чтобы я могла исполнить свою миссию – затоптать его в прах.

Мэллори побагровел еще сильнее. Мак-Гоннигал вежливо кашлянул и сменил разговор, не дожидаясь, пока его босс получит кровоизлияние в мозг.

– Но ведь у вас был клиент особого рода, мисс Варшавски, – сказал он.

Этот вопрос, разумеется, не застал меня врасплох, но я все еще не знала, как поступить. Но в нашем детективном деле недопустимы никакие колебания, они ведут к верной неудаче, поэтому я решила частично раскрыть свои карты.