Мертвые воды Московского моря

можно только спугнуть. Надо подождать естественного развития событий… И посмотреть, куда они вырулят.

Приняв это мудрое решение, Алексей отправился к себе домой почивать. С тем, чтобы завтра снова наведаться на квартиру Карачаева…

Однако назавтра автоответчик был тих и безмолвен. Загадочная незнакомка не позвонила.

Алексей почему-то возлагал на нее большие надежды. Нет, он прекрасно отдавал себе отчет, что женщина, живущая столь далеко, наверняка имеет стопроцентное алиби и при этом ровно ничего не знает об остальных лицах, окружавших Карачаева. Но все прочие двери были уже наглухо задраены, а здесь еще в щелочку просвечивал лучик надежды: а вдруг?

Он снова перебирал по кругу людей, с которыми познакомился. И снова приходил ровно к тем же выводам. Ляле гарантом служило ее обращение к частному детективу, и это было безупречным аргументом: ведь будь она убийцей, ее бы более чем устроил диагноз естественной смерти! Кроме того, Ляля любила Афанасия Карачаева и при этом была человеком великодушным, щедрым. Никакого зла на него не держала, и такой грязи, как месть или корысть, в душе ее не водилось.

Вот один из аспектов, который не нравился Кисанову во времена его работы в милиции: стандартное мышление, при котором считалось, что любой человек способен на преступление, если у него имеется интерес и подворачиваются благоприятные для свершения черного дела обстоятельства.

Нет, Алексей теперь точно знал: не любой . Есть люди, не допускающие зла в свои души. Те самые, которые никогда не пнут собаку и никогда не подставят друга. И Ляля была как раз таким человеком.

Кеша? Что-то меленькое, подленькое просвечивало в нем иногда. Шло это меленько-подленькое от его комплексов, от обиды на весь мир за свою внешность, за свою слабость, за свою трусость. Сейчас он квитался с этим миром своим интеллектуальным пренебрежением, но вполне мог лелеять в душе мечту поквитаться с ним совсем иначе. Например, если бы ему дядино состояние… Если бы Кеша был богат, то все бы ползали у его ног. Девчонки бы липли к нему, парни искали бы его дружбы. Подобная мечта прекрасно вписывалась в его характер, как, собственно, в любой характер закомплексованного человека, не сумевшего справиться самостоятельно со своими внутренними проблемами. Так тщедушные мальчишки мечтают о большой собаке: вот если бы была у него овчарка, да он ходил бы с ней гулять, командовал «стоять!» и «к ноге!», – вот тогда бы над ним больше никто не смеялся, пинков бы не давал, тогда бы обидчики его враз убоялись…

Но было в Кеше и другое: настоящая привязанность к Афанасию Павловичу. Недополучивший отцовской любви, он ее по крохам добирал у дяди, который был для Кеши отнюдь не только источником материальных благ – он был единственным в мире большим, сильным и значительным мужчиной, который любил его, Ке­шу… И в итоге Алексей поверил Кеше.

Оставалась загадка со снятыми в банкомате деньгами вблизи Кешиного дома. Кис решительно не знал, куда ее поместить. Произошло это на следующий день после