Плёвое дельце на двести баксов

— Дальше события в течение трех суток, с одиннадцатого по тринадцатое августа, развивались в стремительном темпе. А Ольга в разговоре со мной призналась во всем.

— То есть в соучастии в убийстве мужа?

— Именно.

— И она тебе совершенно откровенно рассказала о своем преступлении?

— Естественно, — пожал плечами Игорь.

— Как же тебе удалось заставить ее сознаться в этом?

— Странные, однако, у тебя вопросы пошли, Гриша, — недоуменно покачал головой Брагин. — Как будто ты и не служил в Чечне. Как будто ты и не знаешь, что захваченные в плен духи всегда дают откровенные признательные показания.

— Да, но их допрашивают такими методами…

— Вот точно такими методами и я допрашивал Ольгу. Что ты на меня так смотришь? Мне всего лишь надо было знать истину о судьбе моего друга. Я же не пришел домогаться ее тела под угрозой пыток.

Лейтенант как-то грустно вздохнул:

— Пусть так. И о чем же тебе поведала Ольга?

— Кое о чем я написал. Макс действительно играл на бирже и после каких-то неудачных операций влез в серьезные долги. Он и вправду заложил свою шикарную квартиру на Кутузовском проспекте, но и эти деньги проставил на бирже. Семья Крайновых меньше чем за неделю превратились из вполне обеспеченных людей в нищих бомжей. Ольга же, эта, мягко сказать, стерва — сейчас ты окончательно поймешь, почему я употребляю такой термин, — мечтала всегда жить в роскоши, чего и добилась, выйдя замуж за преуспевающего в то время Макса, и никогда не работала. Она закончила три курса медицинского института, но забросила учебу. На беду моего друга у нее остались кое-какие связи в медицинской среде… А Макс после разорения впал в депрессию. Ему действительно угрожали физической расправой, если он не уплатит огромные долги. И Макс, тут придется верить Ольге на слово, собирался покончить с собой. И она решила ему помочь — не без навара для себя. Ольга связалась с одной из знакомых медицинских девиц, которая работала в системе трансплантации органов. Через нее вышла на банду, которая крышевала соответствующее учреждение. Конкретно Оленька имела дело с Жунтом. Она гарантировала бандиту, что розыском пропавшего Максима Крайнова никто всерьез заниматься не будет — милицию, мол, вполне устроит версия, что его убили и закопали за долги некие неустановленные криминалы. Надо отметить, что насчет милиции она оказалась права. И вот в одну из чудесных летних ночей за мертвецки спавшим Максом, поскольку Ольга щедрой рукой подсыпала ему в какой-то напиток серьезную дозу снотворного, приехал Жунт, запихал Крайнова в мешок, а потом в багажник авто и отвез его в клинику — для извлечения из моего приятеля жизненно важных органов. Получила Оленька за свою коммерческую комбинацию не бог весть сколько — всего-то двадцать штук зеленью. Ну и что, ты думаешь, я должен был предпринять, услышав такое?

— Отомстить за друга, убив и Ольгу, и Жунта, — с печалью во взоре констатировал Вольнов. Он теперь понял, почему Брагин в «чистосердечном признании» так упорно открещивался от Максима Крайнова как от своего ближайшего друга: собровец отводил от себя возможные подозрения в мести за его смерть. Но лейтенант не мог понять другого — как он проглядел все эти вещи, проводя свое расследование. Ведь сейчас излагаемые Брагиным события, если отвлечься от деталей, казались достаточно очевидными.

— В принципе, да. Но ты забываешь про несчастную мать Макса, Светлану Васильевну, которая любила сына самой что ни на есть настоящей материнской любовью. Что я ей должен был сказать? Мол, вашего Макса распилили на части, и даже тела его как такового в природе не существует?

— Но разве именно так в действительности и не произошло? Просто тебе следовало найти подходящие слова… Хотя я понимаю, как это трудно.

— Дело в том, что я все-таки надеялся найти тело Макса. Надеялся, что Светлана Васильевна будет утешать себя тем, что сможет хотя бы посещать могилу своего сына. Ты ведь знаешь, как это важно для любящих матерей. Взять хотя бы ту же Чечню. Те матери, которым прислали останки их сыновей, конечно, пребывали в великом горе, но оно постепенно переходило в светлую печаль. Они посещали могилки любимых чад, проводили там час, другой в воспоминаниях о них, и им становилось легче жить. А те женщины, сыновья которых пропали без вести? Ты, наверно, видел таких в Чечне?

Лейтенант кивнул:

— Видел, и не один раз.

— А раз видел, то тебе не надо доказывать, что это совершенно обезумевшие от горя женщины. Они связываются с боевиками и пытаются у них выкупить тела своих сыновей за любые деньги, которые только смогут достать. Платят одному посреднику, другому, третьему, в конце концов их обманывают и подсовывают неизвестно что… В общем, я говорю Ольге: звони этому Жунту, скажи, что тебя замучило раскаяние и ты хочешь получить останки мужа и тайно, но в достойном месте похоронить его. А этот гаденыш отвечает: мол, на Максиме опробывают новую медицинскую технологию. В принципе, он мертв, но содержится в биологически активном состоянии — оно также называется растительным существованием, — что позволяет получать из тела органы вроде как еще тепленькими. Ты представляешь, лейтенант, каково мне было все это слушать по громкой связи? Ну, да ладно, я уже пережил… Так вот, из Максима не все еще вырезали, продолжал Жунт, и он не может отдать тело за просто так. А что касается тайного захоронения, то Жунт готов пристроить труп на одном из столичных кладбищ хоть сегодня, но тоже, конечно, не за бесплатно. За все про все этот урод запросил пятьдесят штук. Тут Ольга шепнула мне, что такими деньгами не располагает. Я сказал: ничего, проблему утрясем, пусть Жунт договаривается с кладбищем, а потом приезжает к тебе на квартиру для окончательного расчета. На том и порешили. Я вытряс все, что у Ольги было, — тридцать тысяч баксов. Как ты понимаешь, эти деньги нужны были на благое дело. После чего сделал ей инъекцию того же самого снотворного, каким она воспользовалась, вырубая Макса. Потом я собрал в кулак все свое мужество и позвонил Светлане Васильевне, попросив ее приехать к Ольге: речь, мол, пойдет о Максиме. Я боялся покидать квартиру на Кутузовском из-за опасения пропустить приезд туда Жунта. Когда мать Макса появилась, я проводил ее в комнату, где не было спящей Ольги. Светлана Васильевна смотрела на меня, как на Господа Бога, от которого только и зависит — будет жить или умрет ее любимый сын. Сам понимаешь, Гриша, насколько тяжело мне было не то что говорить, а просто встречаться с ней глазами. Но я сказал ей все, хотя и без излишних подробностей: Макс убит и к его убийству приложила руку Ольга. Попросил Светлану Васильевну не расспрашивать меня более ни о чем, но объявил, что все, кто виновен в убийстве ее сына, понесли самое суровое наказание лично от меня.

«И Ольга?» — спросила она.

«Да, — ответил я, прямо глядя ей в глаза, — Ольга ничем не лучше других убийц».

Я добавил, что никакие государственные органы не должны ничего знать об этом деле: Максима к жизни не вернешь, а я, отомстив за него, могу получить большой срок. Я также сообщил ей, что сегодня, скорее всего, ночью будут организованы тайные похороны Макса Крайнова на одном из московских кладбищ, а потом Светлана Васильевна сможет оформить могилку подобающим образом. И еще я сказал, что сам лично не видел тела Максима и не знаю, как оно выглядит. Потому, может быть, и не стоит ей принимать участия в похоронах. Но Светлана Васильевна ответила твердо: она вынесет все и хочет лично проститься с сыном во что бы то ни стало. Я пообещал, что заеду за ней, предварительно позвонив. На том мы и расстались. Когда на квартире Крайновых появился Жунт, то сильно удивился, что вместо Ольги его ожидал некий паренек. Но я сразу его успокоил, что все договоренности с ним остаются в силе, но есть один нюанс — тело Максима очень желательно обменять на другое тело, полностью укомплектованное всеми необходимыми жизненными органами. А что касается кладбищенских дел, то оплата будет произведена наличными. Он меня очень подозрительно выслушал и попросил сначала показать тело — не бомж ли это какой-нибудь, туберкулезный и со СПИДом? Я предъявил ему Ольгу, и парнишка слегка ошалел. Думал Жунт довольно долго, взвешивая все «за» и «против», но в конце концов согласился с моим предложением, видимо сообразив, что в случае отрицательного ответа он просто сам может не выйти отсюда живым. Ну а дальше все произошло, как и планировалось. — Тут Брагин потянулся за кружкой пива.