В Милуоки в стикбол не играют

– Не… – Он оборвал себя, когда мы подошли поближе к стойке. – Видишь черную полоску на значке сержанта?

– Умер коп?

– Умер, возможно, убит. Пресса не появляется из-за смерти от почечной недостаточности. – Он перекрестился. – Давай-ка просто сделаем то, за чем мы сюда приехали. Ты помнишь имя детектива?

– Калипарри, пенсионер, член Детективного бюро Ньюарка, Полицейское управление штата Нью-Джерси.

– Отлично.

При нашем приближении девушка-сержант за стойкой не встала по стойке «смирно». Меня это не огорчило. Тем больше времени я получил на то, чтобы рассмотреть мягкие черты ее лица, чуть присыпанного веснушками, и представить его в обрамлении убранных сейчас назад каштановых волос. Когда же она подняла глаза, уголки ее полных губ приподнялись в вежливой улыбке, однако глаз эта улыбка не достигла. Всегда трудно смотреть в покрасневшие глаза. А по контрасту с синевой ее глаз это было и вовсе непросто.

– Чем могу помочь, господа? – спросила она чуть надтреснутым голосом.

– К детективу Калипарри? – Она побледнела. – Ваши фамилии?

– Дилан Клейн. Джон Макклу.

– Одну минуту. – Сняв телефонную трубку, она нажала несколько кнопок и повернулась к нам спиной. Нам был слышен ее шепот, но слов мы не разобрали. Повернувшись к нам со слегка порозовевшими щеками, девушка сказала: – По лестнице справа от вас. Следующий этаж, третья дверь налево.

– Спасибо, сержант… Херли, – прочел я фамилию на табличке. – Сожалею о вашей потере.

Она лишь склонила голову и взмахом руки указала вверх, на лестницу.

– Войдите, – ответили на мой стук.

Не успел Макклу закрыть за нами дверь, как моя одежда уже нуждалась в стирке. В комнате воняло сигаретами, а в воздухе, как спящий призрак, висел слой дыма. На уголке стола сидел мужчина, старательно изображавший отсутствие интереса и куривший «Кент». У него было доброе, мясистое лицо и нос, извилистый, как лыжня слалома. Темнокожий, седой, кареглазый. Его желтые от никотина пальцы были толстыми, с квадратными ногтями. Когда он наконец прекратил изображать незаинтересованность, то посмотрел мимо меня:

– Джон Макклу.

Голос у него оказался скрипучим, тон в равных частях – злым и презрительным.

– Клейн, – произнес Джонни, – познакомься с детективом Ником Фацио, бывшим сотрудником нью-йоркской полиции.

Я сжал его руку, он сжал в ответ мою. Что бы там Фацио ни имел против Макклу, переносить это на меня он явно не собирался.

– Послушайте, – сказал я, – очень приятно, что вы встретились, я всегда выступаю за воссоединение, но мне бы хотелось поговорить с детективом Калипарри.

– Тогда вам, наверное, стоит устроить спиритический сеанс. Калипарри мертв. Прошедшей ночью кто-то вломился к нему в дом и решил подстричь его с помощью дробовика.

– Кража? – поинтересовался Макклу.

– Его дом осмотрели, – ответил Фацио, – но преступник оставил нетронутыми несколько тысяч наличными и драгоценности. Поэтому, что бы он там ни искал, это были не деньги. А о чем вы хотели поговорить с ним, мистер Клейн?

– О моем племяннике Заке Клейне. Мой старший брат заявил о его…

– Вот она! – Фацио взял со стола папку и хотел было отдать мне, но передумал и углубился в чтение. Подняв глаза, он швырнул окурок под ноги Макклу. – Значит, вы брат Джеффри Клейна.

– Есть у меня такое сомнительное качество, – признался я.

– Теперь я более-менее понимаю, зачем здесь вы. А он что здесь делает?

– Он близкий друг семьи.

– Неужели! – Фацио встал, прошел мимо меня и заговорил, глядя прямо в лицо Макклу: – Черт, а я-то думал, что этот пропавший мальчишка имеет какое-то отношение к Эрнандесу.

Снова всплыло это имя – Эрнандес. Мы знали друг друга десять лет, и имя Эрнандес упоминалось нами только в связи с бейсбольной командой «Мете». Теперь же, второй день подряд, оно вылезает на свет божий в связи с каким-то делом Макклу. Странно. Мне казалось, что я до последней детали изучил все громкие дела последнего десятилетия – хорошие и плохие, – в которых принимал участие Джон Макклу. Видимо, одно дело прошло мимо меня. Однако не стерлось из памяти Джеффа Клейна и Ника Фацио. Напротив, дело Эрнандеса казалось очень животрепещущей темой.

– Окажи человеку уважение, Фацио, – холодно произнес Макклу. – У него пропал племянник, а вчера он похоронил своего старика. Думаешь, ему очень интересны наши дела?

– Сожалею о вашем отце, – сказал детектив, наконец повернувшись ко мне. – Послушайте, мистер Клейн, я смотрел дело и скажу вам то, что Калипарри, возможно, сказал вашему важному старшему брату: мальчишка убежал. Может, давление школы оказалось слишком сильным. Может, какая-то девица залетела от него. Может, это наркотики, может, алкоголь. А может, все это, вместе взятое. В этом городе главной товарной культурой являются разболтанные подростки. Деньги их развращают. Не поймите меня неправильно. Мы не станем закрывать дело, но он объявится сам. В этом городе так всегда и бывает.

Я хотел поспорить, но не стал. В его словах была своя правда. Я только очень надеялся, что он прав. Глянул через плечо на Макклу, но выражение его лица ничего мне не сказало.

– Спасибо, детектив. Надеюсь, вы не против, если я буду заглядывать к вам каждые несколько дней.

– Нисколько. Еще раз примите мои соболезнования в связи со смертью вашего батюшки.

– Примите соболезнования в связи со смертью детектива Калипарри, – сказал я.

Он был слишком занят, раскуривая сигарету, чтобы ответить. Я уже стоял у двери, а Макклу даже не двинулся с места. Он словно отдалился, ушел в свои мысли.

– Думаешь, они связаны? – обратился Макклу к Фацио.

– Кто «они»? Мертвый коп и пропавший ученик колледжа? – задал риторический вопрос полицейский. – Ты слишком давно не работал. Между этими событиями прошло несколько недель. И ты забываешь, что формально парнишка пропал у черта на куличках – в Риверсборо. Какая здесь связь?

– Так, мысли вслух, – сказал Макклу, – просто мысли вслух.

Я как раз потянул на себя дверь кабинета Фацио, когда кто-то резко толкнул ее снаружи, что отнюдь не порадовало мое правое колено.

– Простите! – Это оказалась сержант Херли.

– Ради бога, Херли, что такое? – нетерпеливо спросил Фацио.

– Частная охранная фирма сообщает о случае «тысяча тридцать».

– Пусть, к лешему, вызывают Национальную гвардию! – Нетерпение сменилось сарказмом. – У меня здесь мертвый коп. Да мне и в нормальный-то день плевать на случаи «тысяча тридцать». Почему же сегодня я должен сделать исключение?

– По-моему, это имеет отношение к случившемуся, – насмешливо проговорила Херли.

– С чего бы? Куда вломились, в резиденцию мэра?

– Нет, детектив Фацио, это случилось по адресу: дом пять, Лавсонг-лейн. Это дом мистера…

– Это же дом моего брата! – прервал я сержанта.

Либо комната Зака была разгромлена человеком, который имел особый зуб на электронное оборудование и штукатурку, либо по ней пронеслось самое избирательное в мире торнадо. В остальном викторианский оазис Джеффри с видом на Гудзон пребывал нетронутым.

Прежде чем мы вошли, Макклу сказал:

– Ты ничего не знаешь.

Очень точная оценка, подумал я. Но я понял, что он имеет в виду. Следователи страховых компаний постоянно играют в эту игру с полицией. Я должен держать при себе, что бы я ни заметил. От Фацио и его помощников в форме нужно было избавиться, хотя бы на время. В тот день играть в эту игру было особенно легко, так как я здесь не жил, о чем без устали напоминал местной полиции: я здесь не жил, я не знал, куда делись вещи, я не знал, что пропало. Это стало настолько утомительным, что мне захотелось сбегать в местную типографию и отпечатать карточки с надписью: «Мой брат скоро приедет. Спросите его!»

Макклу держал рот на замке до тех пор, пока Фацио, раздосадованный моим столь несвоевременным недостатком осведомленности и моим запретом на курение в доме Джеффри, не отпустил нас, разрешив уехать.

– По-прежнему считаешь, что тут нет связи? – поинтересовался вслух Макклу.