Свет дня

— Встретимся попозже, — добавил он.

Абсолютно уверенный, что здесь с ним все будет в полном порядке, я поднялся в комнату Киры, чтобы получить положенные мне комиссионные за приведенного клиента и заодно сообщить ей, сколько у него с собой денег. Время перевалило уже за полночь. С постным видом посетовав, что не успел еще поужинать, — врать так врать предельно убедительно, — я сказал, что надо бы мне съездить домой и там наскоро перекусить. В ответ она только равнодушно пожала плечами:

— Особых дел у нас сегодня вроде бы не предвидится, так что можешь не торопиться.

Я сразу же поехал в «Гранд Бретань», припарковал машину на ближайшей боковой улочке, зашел в бар отеля и заказал бокал мартини. Теперь, если кто меня и заметит, а потом вдруг совсем некстати вспомнит, где меня видел, у меня всегда есть простое и достаточно логическое объяснение, чем именно я занимался в отеле в это самое время.

Посидев в баре достаточно времени, чтобы меня запомнили, я допил мой бокал, дал бармену хорошие чаевые, не торопясь прошел через фойе прямо к автоматическим лифтам, на которых не требуются лифтеры, и поднялся на третий этаж.

Просторный люкс Харпера находился на внутренней стороне отеля — как и положено для шикарных апартаментов, подальше от шума и гама площади Синтагмиос, а с лифтовой площадки его входная дверь, естественно, была не видна. Коридорные уже разошлись по домам, так что все остальное было делом техники. Причем достаточно простой: универсальный ключ-отмычка, конечно, у меня был с собой, но он мне даже не понадобился, поскольку практически все комнаты в старой части отеля никогда не закрываются на ключ. Это значительно облегчает работу официантов, у которых руки постоянно заняты подносами с заказанной едой и вином, а также горничных, заходящих в номера, чтобы сменить постельное белье и прибраться. Да и зачем запирать двери? Греки ведь на редкость честный народ, у них и в мыслях никогда нет бояться друг друга, воровства или чего-нибудь вроде этого…

Чемодан Харпера находился в спальне. Поскольку сегодня мне уже приходилось засовывать его в багажник моей машины, то насчет отпечатков пальцев можно было не беспокоиться.

Прежде всего я внимательно осмотрел кожаный портфель. Там было множество каких-то совершенно непонятных мне деловых бумаг — что-то, связанное со швейцарской компанией «Текелек», производящей счетные машины. Они меня, мягко говоря, совсем не интересовали. Зато под ними… прямо под ними я нашел приличных размеров бумажник с деньгами — швейцарские франки, американские доллары, западногерманские марки — и… чековую книжку с желтыми нумерованными листками дорожных чеков «Америкэн экспресс» на сумму свыше двух тысяч долларов! Всего их было ровно тридцать пять, на пятьдесят долларов каждый. Кстати, оказалось, что Харпера зовут Вальтером, а его второе имя обозначалось буквой «К».

По моим наблюдениям, большинство людей относятся к своим дорожным чекам с исключительной беспечностью, нередко граничащей даже с самой настоящей глупостью. Они почему-то абсолютно уверены, что раз при обналичивании чека на нем в обязательном порядке должна быть проставлена вторая подпись владельца, то, кроме них, этого никто не в состоянии сделать. Какая наивность! Ведь подделать подпись может практически любой, у кого есть глаза и не очень дрожит рука… Причем для этого совсем не требуется какого-либо особого умения или навыков: спешка, жара, другая ручка, слишком низкая или, наоборот, высокая поверхность, на которой делается подпись, неудобное положение стоя, да и вообще дюжина других факторов вполне могут стать понятной причиной небольших изменений в той самой второй, решающей, подписи на чеке. Кроме того, ее не будут сверять эксперты-почерковеды — во всяком случае, не во время совершения сделки, а паспорт кассир может потребовать разве только в достаточно крупном банке, да и то только в случае достаточно крупной суммы.

Далее, когда у вас в кармане обычные деньги, вы всегда точно знаете — в крайнем случае приблизительно, — сколько их у вас осталось. И даже — если, конечно, хотите — можете их потрогать. Причем если вы что-нибудь покупаете, то всегда получаете чек или счет. А дорожные чеки — совсем другое дело. Как правило, вы видите или щупаете лишь синенькую пластиковую обложку чековой книжечки. Скажите, вы часто проверяете, сколько именно листков там осталось? Вряд ли. Ну а предположим, кто-то вырвал оттуда самый последний листок, что тогда? Когда, интересно, вы обнаружите, что его там нет? Готов поспорить на сто к одному, что когда используете все предыдущие чеки, не раньше! Таким образом, вы никогда не будете точно знать, когда именно его у вас похитили, а если вы в это время где-нибудь путешествовали, то, значит, вряд ли вспомните, где это произошло. Ну а раз вам неизвестно, когда и где, то даже догадаться не сможете кто! Да и в любом случае будет уже поздно, слишком поздно, чтобы даже пробовать предотвратить криминальное обналичивание этого сворованного чека.

Вот почему, по моему глубочайшему убеждению, люди, беспечно оставляющие свои дорожные чеки без присмотра, прямо-таки заслуживают, чтобы их у них украли!

Я вырвал из его книжки шесть, всего шесть самых нижних чеков, то есть всего-то на триста долларов, не больше, а вот ему оставил тысячи полторы. Вообще-то, хотя, как известно, жадность никогда не доводит до добра, в данном случае моей роковой ошибкой стала отнюдь не жадность, а, скорее, тот факт, что я вдруг заколебался. Задумался, не будет ли слишком рискованным взять оттуда еще парочку чеков?..

Так я и стоял прямо посреди спальни шикарного номера в отеле, как дурак сжимая вырванные шесть чеков в руке, когда туда неожиданно зашел… Кто бы вы думали? Вальтер К. Харпер собственной персоной!

Глава 2

Поскольку он вошел туда через просторную гостиную, значит, входную дверь открывал очень осторожно, иначе я наверняка услышал бы щелчок замка. Но в таком случае это могло означать только одно — меня специально заманили в ловушку. Все это было подстроено с самого начала…

Я оцепенело стоял рядом с одной из спаренных кроватей, и бежать мне поэтому было просто некуда. Все пути вели мимо него. Какое-то время Харпер тоже молча стоял, добродушно ухмыляясь, как будто происходящее его по-настоящему забавляло.

— Послушайте, Артур, — наконец произнес он. — По-моему, вы должны были ждать меня там, не так ли?

— Я как раз собирался туда поехать, сэр.

Глупость, конечно, но в тот момент все, что бы я ни сказал, все равно звучало бы одинаково глупо.

Тут он неожиданно сильно ударил меня тыльной стороной правой руки по лицу. Хотя ощущение было такое, будто изо всей силы заехал в меня ногой. Мои очки отлетели в сторону, я скрючился на полу у изножья кровати… Попробовал встать, поднял руки, чтобы защититься, но он все бил и бил меня руками и ногами, бил совсем как сумасшедший… Затем я снова упал, но на этот раз Харпер меня уже не трогал. В ушах у меня шумело, голова раскалывалась, перед глазами стояла мутная пелена, из носа сочилась струйка крови… Не вставая с пола, я с трудом достал из кармана платок, чтобы вытереть с лица кровь и не дать ей перепачкать всю одежду, в то время как другой рукой пытался нащупать лежащие где-то на ковре очки. Ага, вот они, наконец-то… Дужки, правда, немного погнулись, но стекла оказались на месте. Даже не треснули. Надев их, я увидел подошвы его кожаных туфель чуть в ярде от моего лица.

Харпер сидел в глубоком кресле, откинувшись на спинку, и с усмешкой смотрел на меня.

— Ладно, вставайте, вставайте, — до странности равнодушным тоном произнес он. — Но поаккуратнее. Только попробуйте запачкать своей кровью мой ковер!

Но когда я поднялся на ноги, Харпер тоже мгновенно вскочил с кресла, как мне показалось, чтобы снова начать меня избивать, однако он, схватив меня за левый лацкан пиджака, почему-то вдруг спросил:

— У вас есть пистолет?

Я только молча покачал головой.

Он похлопал по моим карманам — наверное, чтобы убедиться в этом самому, — затем оттолкнул меня в сторону.