Каре для саксофона (СИ)

Теперь Сэм сидел, поставив одну ногу на подоконник, а другой болтал навесу и весело рассматривал уже изученное до каждой трещинки помещение. Бренча железным ведром с намотанной на швабру тряпкой из старого картофельного мешка, пожилая уборщица медленно продвигалась по широкому коридору больницы. Депрессивные стены, окрашенные в грязно-синий цвет, не оставляли сомнений: если психически здоровый человек попадёт сюда даже случайно, то его сознание обязательно тронется с положенного природой места, и у homo sapiens непременно съедет «крыша». А вот захочет ли рассудок вернуться назад после изрядной дозы вколотых транквилизаторов, назначенных добрейшим доктором, прибывшим на место Ромашкина — профессионалом из нескольких больших букв, которыми украшены все заборы России, и получившим диплом психиатра в 90-е годы в деканате московского перехода, неизвестно. Но Сэму нравилось здесь, его больше не заставляли пить, и он уже выбился в санитары. И женщину эту он любил, ведь это она помогла ему оставить рубашку с петухами и резиновые шлёпанцы, когда Сэм, плача, вцепился в них, не отдавая злому парню в серо-белом халате со штампом их заведения в непристойном месте. Теперь он раскладывает рубашку на подушке и лишь тогда сладко засыпает. И Шарля де Голля, который пронёсся сейчас как смерч, чтобы преподать французский язык их заведующему отделением, он любил. Тот обещал подтянуть его произношение, потому что, как сказал новый главврач больницы, оно у Сэма очень хромает. Ему вообще везёт! Даже фамилия радует всех и поднимает настроение! Единственное, что огорчает Сэма — запрещено иметь матрёшку. Но он уже договорился с новым врачом, что разгрузит машину кирпичей у него на даче. Вот тогда!.. И Сэм помчался помогать мыть пол. Ему нравилось, как уборщица вскидывала руки, когда он выплёскивал коричневую воду из ведра на стены и пол, пытаясь вымыть потолок с плафоном, спрятанным за железную решётку. Она кричала«…хххранцуз окаянный!», тем самым подтверждая, что верит в его благородное происхождение.

Самое лучшее в Европе Казино принимало туристов. Управляющий водил по нему людей, а они восхищались убранством и роскошью. Экскурсанты вошли в зал Американских игр. Увидев телестол, вопросы посыпались один за другим. Работник Казино, месье Лоран, подробно отвечал на них, не выказывая сильных эмоций, пока сам не заговорил о прошлогоднем покерном турнире. Он поведал слушателям о семи миллионах евро, которые выиграл Михаэль Руман из Израиля. А потом рассказал красивую историю любви победителя к русской девушке, Еве Милан, виртуозно владевшей саксофоном. Он сам был свидетелем, как публика долго не могла прийти в себя после её выступлений. Парень дал возможность Еве получить любую сумму с его счёта в банке ещё до финала игры, подписав нужные бумаги. А когда выиграл, любимая упорхнула с семью миллионами, ходили слухи, в Италию. Так что деньги правят в Казино, и даже всесильная любовь бьётся на мелкие осколки, если гора купюр довольно внушительна. Туристы понимающе закивали и потянулись к выходу. А оставшаяся молодая пара заспорила — смогли бы они выдержать такое испытание или нет. Из глубины зала к ним подошёл высокий молодой француз и уверенно сказал, что Михаэль и Ева вместе, а он их друг.

В одну из музыкальных школ Санкт-Петербурга поступила партия новеньких профессиональных саксофонов от неизвестного спонсора. Старенький учитель, когда-то саксофонист экстра-класса, на все вопросы о таинственном меценате разводил руками: «Не знаю, кто…». Но, подходя к окну и видя во внутреннем дворике школы бронзовую фигуру Чарли Паркера в полный рост с Альтом, появившуюся так же неожиданно и тайно, он улыбался: «Ну, конечно же, это она, моя самая талантливая и лучшая ученица!»