Бег по вертикали

Это был короткий некролог, самое большее — четыре-пять коротких колонок. И сообщат он немного. На самом деле он по большей части лишь порождал новые вопросы.

«Какие, например?»

Как Локьер оказался в помощниках у Макартура? Ему тогда было тридцать три — тридцать четыре года. По идее, человек вроде Макартура захотел бы себе в помощники кого-нибудь постарше.

«Тогда была война, приятель. Ты помнишь, каково это. На войне молоды все, кроме генералов».

Он был членом совета директоров японской компании. Японцы не приглашают иностранцев сидеть у себя в совете.

«Возможно, это была сделка. Что-нибудь связанное с технологией или лицензиями. Локьер дал им какие-то права на патенты, они дали ему место в совете. Ничего особенного».

У него были связи в правительстве. На очень высоком уровне.

«А у кого их нет? Как только ты достигаешь определенной ступеньки, ты получаешь предложения подобного рода. Черт возьми, да тот же док Сэндберг побывал в дюжине правительственных комиссий!»

Да, но…

— Скворец, это Малиновка. Почему не выходите на контрольную связь?

Рэнсом говорил лаконично и сдержанно, как всегда.

Рация зашипела.

— Извините, Малиновка. — Голос принадлежал охраннику в вестибюле. — Чертова рация трахнулась. Она стерла все коды, и мне пришлось перезагружаться. Кроме того, у меня тут побывали гости.

Дейв облизал губы. Подменить рации — это был рискованный шаг. Если охранник заметил…

— Что еще за гости?

— Какой-то гомик поцапался с толпой проституток. Они…

— Кто такой этот пидор?

Дейв взглянул на оставшиеся краткие справки на терминале. Очередные истории патентов. Они ему ничего не сообщат. Дейв выключил компьютер.

— Да просто какой-то компьютерщик. Работает в «Америкэн интердайн». Он…

— Имя?

— Э-э…

— Посмотрите в книге регистрации.

Последовало растерянное молчание. В конце концов охранник пробормотал:

— Ну… э-э… со всей этой заварушкой я забыл заставить его зарегистрироваться. Но я помню… да… Его зовут… Я же видел его пропуск… вот дерьмо, забыл.

— Четырнадцатый этаж? — рявкнул Рэнсом.

— Нет, двенадцатый. Там компьютерный зал. Я проверял. Послушайте, Малиновка, этот тип был что три доллара одной купюрой. Никакого сходства с описанием объекта, и…

— Бекас, вы это слышите?

— Так точно.

— Спуститесь на двенадцатый этаж. Проверьте его. Постоянно поддерживайте радиосвязь.

— Уже иду, Малиновка.

Дейв принялся готовиться. Он уже включил полдюжины компьютеров и разложил на одном из столов пачку распечаток. Он ослабил узел галстука и, напустив на себя деловой вид, принялся с красным фломастером в руке просматривать строчки какой-то программы.

— Скворец!

— Да, сэр?

— Перескажите мне это происшествие в подробностях.

— Слушаюсь, сэр. Это было сразу после того, как я заступил на пост. Я заметил, что ко входу несется какой-то гомик. За ним гналась половина нью-йоркских шлюх. Он влетел внутрь. Они следом. Он заявил, что они пытались ограбить его. Думаю, он говорил правду. Эти девки жаждали крови…

— На что они жаловались?

— Они сказали, что он на них напал. Только этого быть не может. Этот тип — полная рохля. Если бы он подрался с цветочным эльфом, я бы поставил на насекомое…

— Ближе к делу.

— Слушаюсь, сэр. Ну, они принялись вопить и качать права. Потому мне пришлось продемонстрировать им свою штуковину. Они вымелись. Конец истории.

— А педик?

— Попытался натравить меня на них. Он жутко возбудился при виде моего ружья. Ему хотелось, чтобы я вышиб шлюх прочь. В любом случае, когда он ушел, я проследил за лифтом. Он отправился прямиком на двенадцатый этаж, как и говорил.

«Будь осторожен при передвижениях, приятель, они отслеживают все поездки лифта».

— Опишите его.

— Ну… высокий, костлявый. Наполовину лысый, блондин. Прическа такая, на пидорский манер — ну, знаете, когда они стригутся коротко и зачесывают волосы вперед. Я бы сказал, что цвет волос у него тоже не от матери-природы, сэр. Глаза у него как у Бэмби, все такие из себя большие и влажные.

«Хм, значит, глаза как у Бэмби? Мне это нравится».

— Бекас, как у вас дела?

— Я на двенадцатом этаже, сэр. Подхожу к компьютерному залу.

— Оставайтесь на связи.

Дейв выключил рацию и сунул ее в ящик стола. Мгновение спустя в дверь компьютерного зала постучали. Он крикнул в ответ:

— Открыто!

Человек, которого называли Бекасом, вошел в зал. Он был молод и скроен на тот же лад, что и остальные люди Рэнсома: крупный, мускулистый, с тяжелым взглядом. На нем была синяя форма, позаимствованная у копа, слишком тесная ему в груди.

— Добрый вечер, сэр.

Дейв поднял голову. Он нашел другую пару очков, в тонкой оправе. Он посмотрел на вошедшего поверх очков, надеясь, что глаза у него сейчас большие и влажные. Как у Бэмби.

— Здра-авствуйте. Не хотите составить мне компанию, офицер?

Бекас изучающе посмотрел на него, но не нашел ничего общего между описанием Дэвида Эллиота и сидящим перед ним женоподобным мужчиной.

— Нет, сэр! — рявкнул он в ответ. — Я просто провожу обход. Вы что-то поздновато работаете.

Дейв кивнул.

— Я зна-аю. Это та-ак ску-учно! Я как раз возвращался домой из «Деревни», когда мне звякнули. Это было так чудесно… ну… я кое-кого встретил.

Подручный Рэнсома поджал губы, состроил кислую мину и хмыкнул.

Дейв вздохнул.

— По ночам мы пашем на один корпоративный центр в Миссури. Там у них рухнула система. На этой неделе за ночные вызовы отвечаю я, так что они мне и позвонили. Вот и пострадала моя сексуальная жизнь.

Он выждал две секунды, жеманно ухмыльнулся и спросил:

— А как ваша?

Визитер покраснел и сердито сверкнул на него глазами.

Дейв взмахнул фломастером над распечаткой.

— Что ж, я бы с огромным удовольствием посидел и поболтал с вами о том о сем, но…

Охранник кивнул и пробормотал:

— Спокойной ночи.

И повернулся, чтобы уйти.

— И вам спокойной ночи. А может, заглянете сюда через часик? Я к тому времени уже наверняка закончу. Я бы заварил травяной чай, и мы могли бы чу-уть-чуть поболтать.

— Спасибо, я предпочитаю кофе.

И дверь с грохотом захлопнулась за ним. Дейв вытащил рацию из стола и включил ее, сделав громкость поменьше.

— …слышали, Малиновка?

— Слышал, Бекас. Почему вы не потребовали у него документы?

— Я был в вестибюле сегодня утром, сэр. Я видел объект. Это не он.

Дейв откинулся на спинку стула и облегченно выдохнул.

— Хорошо, Бекас. Надеюсь, вы знаете, что делаете. Я Малиновка, конец связи.

— Сэр!

— Что такое, Бекас?

— Сэр, а вы уверены, что он вернется? Ведь уже половина третьего ночи, и…

— Он будет здесь. Ему ничего больше не остается. Он придет сюда. И мы его встретим.

— При всем уважении, сэр, нам сказали, что…

Голос Рэнсома изменился. В нем прорезалась усталость.

— Я знаю, Бекас. Видит бог, нам твердили об этом весь день напролет.

Рэнсом помолчал, словно бы размышляя о чем-то. Потом как-то задумчиво добавил:

— Я вам вот что скажу: за сегодня я не раз размышлял об объекте. О его личном деле, о том, что он сделал во Вьетнаме. Большинство народу сказало бы, что он поступил как трус. Но, видите ли, на это дело можно взглянуть и по-другому. Можно сказать, что у этого человека есть характер. Чтобы сделать это, нужно мужество — другого рода, но все-таки мужество.

— И что он сделал, сэр?

— Это закрытая информация. Впрочем, кое-что я вам скажу. Если он сделал то, что сделал, из храбрости, а не из трусости, тогда я действовал, исходя из неверных представлений. И, джентльмены, я намерен исправиться.

Рэнсом поколебался. Дейв услышал щелчок зажигалки. Рэнсом затянулся и выпустил дым.

— Опыт — вот ключ ко всему. Объект обладает опытом — слишком большим опытом в маневрах того рода, в которых мы пытались его переиграть. Слушайте меня, Бекас. Слушайте все. Мы обращались с мистером Эллиотом как с одним из наших обычных объектов. Ну так вот, он не из них — и близко не похож. Этот человек, в точности как и мы с вами, побывал в самой заднице. Он делал самую грязную работу. Он видел реальную жизнь вблизи — и у него не осталось иллюзий. Я вам скажу, Бекас, кто этот человек. Этот человек — он один из нас. Из своих.