Мертвые воды Московского моря

ому, что он показался на этот раз искренним, но за него «голосовали» сами его недостатки. Его трусость в сочетании с умом и навыками хорошего шахматиста подсказывала, что Кеша должен хорошо продумывать ходы. Там, где храбрый дурак полезет напролом, там умный и трусоватый выстроит все наперед и до конца. Но тогда бы Кеша не оставил своих отпечатков на картридже с инсулином. Не поехал бы на взятой внаем лодке к Яне на остров. Запасся бы алиби, пусть и фальшивым. Не стал бы так по-детски красть из дядиной квартиры банковские карточки. Иными словами, как человек умный и трусоватый, он бы повел себя куда осторожнее.

Кроме того, в Кеше была одна серьезная слабина как в кандидате. Он относился к тому типу людей, которые осуждают других, черпая истоки своего высокомерия в собственной интеллектуальности. Но это не люди действий – это люди слов. Умственные люди. У них все происходит в мозгу, в сладких мечтах и грезах. Это там они дают достойный отпор соперникам и лихо соблазняют девушек, добиваются успеха, признания и богатства. Они, умственные люди, страстно любят обо всем этом помечтать, особенно почему-то в туалете, в котором запираются надолго, развивая в воображении сцены своего триумфа – подробно, сладострастно, смакуя каждое придуманное слово и каждый жест.

Но эти мечтатели никогда не переходят к действиям. Они даже не способны познакомиться с девушкой так, как им пригрезилось и примечталось. У них все происходит в виртуальном пространстве воображения, там и только там, никогда не пересекаясь с реальным миром…

Ну, и последний аргумент, на этот раз чисто физический. Это только в теории мужчине легко справиться с женщиной. На самом деле смотря какой мужчина да смотря с какой женщиной. Хилый Кеша был едва выше Яны – то есть он не мог взять массой. Он мог взять хитрым приемом (если владеет), но все эти приемы хороши для твердой поверхности. А убийца должен был подплыть к Яне либо на другой лодке, либо вплавь, затем каким-то образом стащить девушку в воду…

И не забудем, что в этот день начал сгущаться нередкий в здешних местах туман. Задача сориентироваться на местности и по времени, подстеречь Яну, а затем ловко ее утопить, представлялась почти джеймсбондовской. А Кеша никак не тянул на агента 007.

Иными словами, Иннокентий куда лучше вписывался на стульчик у компьютера, чем в дикие просторы Московского моря.

«Иннокентий» – надо же, как забавно, ведь его имя означает «невиновный»…

Отметя Кешу, детектив тем самым обрек себя на страшные муки: у него не осталось больше ни одного подозреваемого. Нет, он не забыл, что «в решете» у него застряли еще братцы, – но чтоб они, бизнесмены, не проверили, наследует ли Яна? Кис подобное полностью исключал. Любой опытный бизнесмен уже сам почти юрист. И первым вопросом при мысли об устранении Карачаева для них стало бы официальное удочерение Яны. Узнав же, что она не удочерена, они немедленно теряют мотив для ее устранения.

Это, конечно, следовало подтвердить, но Кис был абсолютно уверен в собственной