Снежная Королева

— Что бы вы без меня делали!

Она даже не оглянулась, она расчищала от ржавчины крышку. На миг мелькнуло подозрение — то ли это место. Уж больно много корней и мха наросло на крышке. Но она тотчас успокоила себя, что покойный Лом, конечно, был человек осторожный и замаскировал свою захоронку на совесть.

— Ну что там? — жадно спросил приковылявший Василий, в канаву ему было никак не спуститься.

Митька поддел металлическое кольцо ломиком, и тяжеленная крышка со скрипом отвалилась. Вниз вели бетонные ступени. Митька спустился первым, освещая путь зажигалкой.

Относительно сухое помещение было заполнено полуразвалившимися ящиками.

— Снаряды… — протянул Митька, — и еще что-то. Мины, кажись, противопехотные…

Лера смотрела на другое. В дальнем углу что-то было аккуратно прикрыто брезентом. Она потянула брезент за край, и открылись компактные ящики, сложенные в штабель и забитые наглухо. Митька осторожно тронул один ломиком. Крышка отвалилась, и они увидели пакеты с белым порошком.

— Круто! — выдохнул Митька. — А я не верил…

«Я сама не верила», — подумала Лера.

— Ребятки! — жалобно позвал Василий сверху. — Ну что там? Есть? Не мучайте!

— Есть! — возбужденно отозвался Митька. — Все есть, дядя! И клад есть, и снаряды, и гранаты, и еще что-то…

— Ящик килограммов на двадцать… — бормотала Лера, — всего их… да тут полтонны героина!

И тут вдруг снова в мозгу зазвенел сигнал опасности.

Митька считал ящики, потом принялся обследовать боеприпасы. Глаза его горели, он бормотал что-то, трогал гранаты.

— Прекрати! — не выдержала Лера. — Вдруг взорвется…

— А ты не командуй! — вдруг вызверился Митька. — Тоже еще нашлась начальница! Что хочу, то и делаю!

Он схватил одну мину и бросил ее наверх, Василию.

— Держи, дядя, поиграй! — после чего нагло поглядел Лере в глаза.

Она молчала, сложив руки на груди.

— Значит, так, — Митька возбужденно огляделся, — я беру один ящик с герычем, здесь все маскируем и уходим. С Ласло связываться не станем, с азерами тоже, продадим потихоньку.

— Кому? Опомнись, Митька, мы и с тем-то товаром только попробовали сунуться, сразу в пекло угодили!

Митька не хотел слушать разумных доводов, его внезапно захлестнула жадность.

— В Питере найдем контакт! Или в Москве! Это у нас все на виду, не затеряешься, а в большом городе…

— В большом городе у тебя товар возьмут, а самого в бетон закатают, ты и моргнуть не успеешь! И потом, даже если и сможешь ты кого-то найти, то слухи поползут. Рано или поздно на тебя выйдут, и ты все расскажешь. И дорогу сюда сам покажешь! Не ты, так он! — она кивнула наверх.

— А его… — Митька показал пистолет.

— Ну правильно, — закивала Лера, — а заодно и меня. Мы тебе теперь без надобности, так? Дорогу назад сам найдешь!

— Эй, вы чего там шепчетесь? — забеспокоился Василий.

— Сам же ему мину дал, кретин! — зло бросила Лера. — Вот сейчас она рванет, и нас нету!

— Да… — Митька поскучнел. — Да я так, пошутил. .. черт знает, какая дрянь в голову лезет…

Лера поставила на место открытый ящик и тщательно закрыла все брезентом.

— Ничего мы отсюда брать не станем, — в ее голосе зазвучали металлические нотки. — Тут такое дело, если вывозить — то непременно все сразу. Уже имея конкретного покупателя на всю партию. А иначе, кроме неприятностей на свою голову, ничего мы не получим!

Надо выжидать и медленно, осторожно нащупывать нужные контакты. Ступать так, как будто идешь по минному полю. Врубиться во все, досконально изучить вопрос, полностью контролировать ситуацию. И только тогда найти могущественного союзника, который сомнет всю эту мелкую шушеру вроде Ласло и Аббаса одним движением бровей. Доказать этому человеку, что она ему нужна. И только тогда раскрыть ему карты. И то не все.

Вот как она понимала свои дальнейшие действия. С Василием можно будет договориться, он примет ее условия, потому что ему некуда деться. Все равно он в своем поселке не найдет помощников. И будет молчать. Но как объяснить Митьке, что нужно затаиться на время? Даже если он скрепя сердце признает ее правоту, где гарантия, что не протреплется, не разболтает все случайной девице в постели или приятелям по пьяному делу?

Она была уверена, что в глазах не отразилась ни одна мысль. Глаза ее были непроницаемы, да Митька всегда был неважным знатоком человеческой души, честно говоря, он и думать-то никогда не умел. Шаги свои рассчитывал вперед только на один ход. Ох, хлебнет она с ним еще горя!

Митька тем не менее все же понял, что взбрыкнул зря, он отвернулся с самым скучающим видом и пнул ногой ящик с минами. Она едва удержалась, чтобы не выругаться. Ну как маленький! Нарочно ее злит! А если и правда рванет все?

Шлыков стоял чуть в стороне, глядел с прищуром, как в прицел — чуял, что дело пахнет керосином. Лера внезапно почувствовала жуткую, свинцовую усталость. Что делать? Как объяснить, что ее путь — самый верный, то есть другого пути вообще нету? Василий Шлыков никому не верит — тяжелая жизнь научила, да и ждать ему некогда, время быстро уходит.

— Все там лежит в целости и сохранности, не соврал Лом. Что делать хочешь, Вася? — мягко спросила она.

— Долго об этом думал, — протянул он, — тут никакая машина не пройдет, разве что бэтээр. А если пешком до газика бегать, то сто лет пройдет. Да еще заметит кто…

Внезапно резко закричала над головой какая-то птица, деревья зашумели. Лера зябко повела плечами. Митька молча плюхнул назад крышку люка.

Они провозились долго, приводя местность в прежний вид, и нагнали Василия только возле просеки. Машина ожидала их на том же месте, нетронутая, и у Леры немного отпустило внутри, как будто ослаб тугой узел.

«Козлик» лихо скатился с пологого холма и, подпрыгивая на ухабах, запрыгал по грунтовке, оправдывая свое меткое прозвище.

— Все почки на этом драндулете отобьешь! — проворчал Митька, выворачивая руль и огибая огромный валун.

— А на твоей таратайке лаковой мы бы и полпути не проехали! — беззлобно отозвался Василий. — По этим-то колдобинам…

Он не успел договорить. Едва машина выехала из-за валуна, как впереди прогремел выстрел. Митька резко качнулся, надавил на тормоз, и «козлик» остановился, развернувшись поперек дороги. Лера увидела впереди, метрах в пятидесяти, черный джип, полуприкрытый кустами.