Доллары за убийство Долли [Сборник]

Карлотта Мешен уже полгода работала на Беллавоуна, переводила политические статьи, присылаемые из Чили. Спала она в типографии, что позволяло сэкономить на гостинице. Накануне она пустилась в погоню за типом в темном костюме и упустила его метров через тридцать. Ей показалось, что он просто испарился в воздухе. Хозяин-любовник устроил ей жестокую нахлобучку, она накурилась до одурения, чтобы забыться, а сегодня утром ушла очень рано, потому что в редакции ждали полицию, а у нее паспорт был просрочен на целых восемь месяцев, и ей совсем не улыбалось, чтобы ее выпроводили за границу.

Она села в автобус, вышла в Бейнвилле и вошла в снэк-бар. Заказала чашечку кофе и гренки — первый раз за много часов удалось перекусить. А аванс у Беллавоуна теперь бесполезно просить.

Бармен поставил перед ней подносик с гренками и чашкой, она отхлебнула горького обжигающего кофе — это было то, что надо. Стала рыться в сумочке, надеясь обнаружить сигарету, и нашла бычок Лаки, который с жадностью раскурила. Ей хотелось наполнить легкие сладковатым горячим дымом, и она с силой втягивала беловатый дым. Осмотрелась, все было спокойно: привычные обшарпанные люди читали газету, устроившись поближе к кондиционеру. Слева маленький лохматый парень дергал ручки игрального автомата, а мертвенно-бледный тип, чуть получше, чем другие, одетый, смотрел на улицу, облокотившись о стойку. Подняв чашку, она взглянула на себя в зеркало, повешенное над рядами бутылок.

И увидела его.

От изумления она поперхнулась.

Это был он — вышел из телефонной кабины, прошел мимо, почти коснувшись ее, и покинул бар, ни на кого не взглянув.

Карлотта почувствовала, что ей выпал шанс, невероятный шанс. Она бывала в этом районе не чаще двух раз в полгода, и первый же человек, привлекший ее внимание, оказался тем самым типом, которого велел выследить Беллавоун и которого она упустила. Рост, походка, шляпа — нет, ошибиться невозможно.

Она лихорадочно размышляла — а тот уже открывал дверь. Она швырнула деньги на стойку.

— Подогрейте мне это, я сейчас вернусь.

Скользнула с высокого табурета. Теперь только не упустить. Если она вернется с адресом, Беллавоун сразу даст ей десять долларов. А может, и двадцать.

Она ринулась через улицу, и зеленоватый «бьюик» завизжал всеми своими тормозами, чтобы не налететь на нее. Она услышала за собой скрежетание шин, ругательства и нырнула в толпу: на противоположной стороне неторопливо плыла над головами черная шляпа.

Спайлинг-стрит. Она замедлила ход, и пришлось остановиться у перехода на перекрестке. Пересекла улицу — никого.

Она вдруг почувствовала неудержимое желание плакать. Приподнялась на цыпочки, чтобы высмотреть того поверх голов. Забыв об опасности, рванулась вперед, зигзагами огибая идущих.

Впереди расходились в разные стороны две улицы: Мей-ган и Стэмп-авеню.

Она устремилась на Мейган, пробежала около двадцати метров и застыла в растерянности; поймала любопытные взгляды рабочих, копавшихся в разрытой траншее, и, круто повернувшись, помчалась назад. Толкнув какую-то женщину, прорвалась сквозь очередь ожидающих автобуса и тут же затопталась на месте. Она едва не врезалась ему в спину: он шел посредине тротуара, она видела перед собой его затылок, могла разглядеть покрой пиджака.

Внезапно он повернул, прошел перед швейцаром дома № 122 и скрылся в подъезде.

Она прошла мимо, не подавая виду — начинала понимать, как это следует делать. Считая, прошла тридцать шагов и вернулась назад.

В этот раз нельзя было ошибиться. С бьющимся сердцем она миновала дом, затверживая адрес: Стэмп-авеню, 122.

Она хотела было вернуться в бар к недоеденному завтраку, но подумала, что лучше предупредить Беллавоуна как можно раньше. Только адреса он без двадцати долларов не получит.

Денег у нее оставалось ровно столько, чтобы доехать на автобусе.

Она увидела прямо перед собой исказившееся лицо бородача и почувствовала обжигающую боль в правой щеке.

Все завертелось и вспыхнуло, цепкие пальцы ухватили ее, чтобы не дать упасть, и от второй пощечины потекла кровь из рассеченной губы. Открыла рот, чтобы завопить, и подняла, защищаясь, руки, но он снова размахнулся, и она попыталась вжаться во влажную серую стену. В третий раз все закружилось, в ушах гудело, ей казалось, что у нее раскалывается голова, и она упала на колени среди разбросанных газет.

— Будешь говорить, шлюха, или хочешь еще?

Карлотта выплюнула два окровавленных зуба.

— Давай пятнадцать долларов, тогда скажу.

Беллавоун, схватив за волосы, поднял ее голову к свету, идущему от лампочки без абажура, висящей на голом проводе над ротационными машинами. Почти прижавшись губами к лицу в синяках, прошипел:

— Меня полиция держит за задницу с восьми утра. Пришли крутые ребятки, обещали, что, когда вернутся, разнесут здесь все к чертовой матери.

Отшвырнул ее, как тряпку, на нераспроданные экземпляры и стал бегать взад и вперед. Карлотта облизнула губы:

— Нечего было брать это объявление.

Беллавоун, ринулся к ней, и она инстинктивно вжала голову в плечи.

— Курва ты безголовая, — прорычал он, — ни хрена не поняла. Ни хрена.

И замолчал, стараясь овладеть собой, чтобы голос не срывался и руки не тряслись.

— Знаешь, сколько на этом можно заработать?

Она отрицательно качнула головой.

— Два миллиона долларов, — сказал Беллавоун.

В пустом цеху наступило молчание. Корпуса и ручки машин отблескивали в полумраке.

— Два миллиона, — повторил он, — и чтобы их заработать, нужно только одно — адрес. Адрес того парня, что приходил вчера.

Карлотта со стоном подвигала челюстями:

— Не понимаю.

Беллавоун со всего размаху ударил кулаком по линотипу и наклонился вновь. Вены на его шее надулись так, что, казалось, вот-вот лопнут.

— Полиция получает адрес и начинает следить за парнем. Находят ту организацию, от которой он послан и которая хочет укрыть двух беглецов. Крэнсон и Бэнсфилд вступают с ней в контакт — тут-то их и берут тепленькими, потому что полиция уже тут как тут.

— Не вижу здесь твоих долларов.

Беллавоун опустился перед ней на колени:

— Если все пойдет так, как я сказал, значит, их арестуют благодаря нам?

— Да.

Беллавоун осклабился:

— Стало быть, Элфиду придется заплатить мне два миллиона.

Карлотта ощупала вспухшую щеку.

— За их спасение обещают дать три миллиона.

Мягкая улыбка превосходства раздвинула заросшие всклоченным волосом губы Беллавоуна.

— Мне проще навести на их след, чем заниматься спасением. Так что выбирать не из чего. Да и вообще, мне приятно оказаться хоть один разок на стороне полиции; я помогу схватить двух опасных убийц.

Он запустил руку в свою шевелюру, яростно поскреб голову, затем ударил кулаком правой руки в ладонь левой, и Карлотта, цепенея от страха, увидела, как он медленно придвигается к ней. Снял ремень, опустив вниз конец с тяжелой медной пряжкой, и сказал со сладкой ухмылкой:

— Адрес!

Ремень болтался в нескольких сантиметрах от ее лба, и крошечный шпенек пряжки раскачивался, как маятник. Сжав зубы, она почувствовала, как под закрытыми веками закипают слезы. «Сволочь», — подумала она.

— Стэмп-авеню, дом 122.

Ремень упал на землю. Она почувствовала, как он ложится рядом. Теперь все утопало во влажной черноте — слезы наконец хлынули. Задыхающийся быстрый шепот лез ей в ухо.

— Хорошая девочка, — бормотал Беллавоун, — лапонька моя, теперь будем дружить.

Она, не сопротивляясь, позволила повалить себя на кипу газет и, ощущая на себе тяжесть его тела, подумала, что, наверное, есть такая порода людей, которые всегда обречены на поражение.

Через два часа Беллавоун был у Старка и получил заверения, что в случае ареста двух беглецов он получит вознаграждение, обещанное Элфидом; в обмен на это он сообщил Старку адрес дома, где находились Райнер и Крэнсон.