Том 3. Мини-убийцы

Кларри настаивал, чтобы состоялся прощальный вечер; он начался в шесть часов в пятницу и завершился только во вторник. Мне до сих пор не удалось вспомнить, как выглядит знаменитая Дорис.

Я летел домой вместе с Бетти Адамс, и это было чудесно, однако наше путешествие продолжалось на неделю дольше обычного. Когда я, наконец, опять увидел Манхэттен, Рождество уже прошло, хотя снег еще лежал. Хмурым днем в середине января я шел по Уолл-стрит.

Джеймс Барт, все такой же лысый Будда, шептал, обращаясь к мебели своего кабинета. Я солгал бы, если бы сказал, что он заплакал от радости, увидев меня.

— Насколько я помню, мистер Бойд? — сухо спросил он, адресуясь к настольному календарю. — Могу я быть полезен?

— Очень можете, — ответил я. — Например, вручив мне десять тысяч долларов, которые обещала мне Лейла, если я найду убийцу ее отца.

— Как вы уже знаете, мистер Бойд… мисс Джильберт мертва и не оставила завещания.

— Я могу доказать, что она обещала мне десять тысяч долларов. У меня сохранилась магнитофонная запись.

Он пожал плечами:

— Никакой надежды.

— Я могу также доказать, что нашел убийцу ее отца. Это есть в протоколах австралийской полиции.

— Смешно! — холодно заметил он.

Тогда я наклонился к нему и, бросив многозначительный взгляд, спросил:

— А как вы зарабатываете ваш хлеб теперь, когда и Деймон, и Лейла мертвы?

На его скулах загорелись красные пятна, а рука, схватившая карандаш, задрожала.

— Поразмыслив, мистер Бойд, — прошептал он своим ручным часам, — я решил, что ваши притязания на часть наследства мисс Джильберт обоснованны. Естественно, я не могу вам обещать, но думаю, что не ошибусь, если скажу, что не будет необходимости в документах, доказывающих ваши права на эту часть наследства. Думаю также, что будет достаточно моего подтверждения.

— Благодарю, мистер Барт. Надеюсь вскоре получить от вас известия.

— Потребуется всего несколько дней, мистер Бойд, — сказал он. — Я употреблю весь мой авторитет, чтобы этот вопрос был быстро урегулирован.

— Вы очень любезны, мистер Барт.

— Пустяки. Я просто хочу, чтобы до конца ваших дней у вас не было повода заходить в мою контору, мистер Бойд!

Чтобы отпраздновать свое возвращение, я повел Фрэн обедать в самый интимный кабачок.

Но не просидели мы и двадцати минут, как я заметил, что через два столика от нас сидит Амброз Норман. Он был с женщиной в черном платье, которую я толком не разглядел, потому что она сидела ко мне спиной.

Я подошел к их столику, чтобы поздороваться. Девушка небрежно играла маленьким портсигаром и оживленно болтала. Я остановился позади нее.

— Дэнни Бойд! — У Амброза был искренне обрадованный вид. — Вы один? Садитесь к нам.

— Я со своей секретаршей Фрэн.

— Приводите и ее! Выпьем вместе по стаканчику.

— Хорошо.

Я сделал ему знак, чтобы он познакомил нас.

— О, извините! — Амброз взглянул на меня удивленно. — Кошечка, это Дэнни Бойд!

Она повернулась ко мне с улыбкой. Натуральная блондинка, прическа — последний крик моды. Что касается ее ореховых глаз — они интриговали…

— Хэлло, Дэнни, — промурлыкала она очаровательным голосочком, — счастлива снова видеть вас.

— О… я… вы слишком любезны. Но… значит, мы уже знакомы?

Уголки ее рта слегка приподнялись:

— Вы меня не узнаете? Позвольте освежить вашу память.

Под мою руку просунулась ее рука и тихонько прижалась к груди. Божественное ощущение!

Но через секунду у меня вырвался крик боли, когда ее ногти впились в тело.

Я глядел, не веря своим глазам.

— Соня?!

— Конечно, Дэнни, — засмеялась она.

— Мне просто не верится!

— Я покончил с примитивным периодом, — с энтузиазмом объяснил Амброз. — Вы не находите, что Соня выглядит потрясающе?

— Фантастично! — воскликнул я. — Но как ей удалось избавиться от акцента и так быстро научиться говорить по-английски?

— Я нанял ей репетитора. Молодого, способного и красивого. Они работают днем и ночью.

— Особенно ночью, — добавила Соня с ясной улыбкой.

Поймай мне птицу Феникс

(Пер. с англ. П. В. Рубцова)

Глава 1

Галерея О’Берн занимала двадцать девятый этаж отделанного бронзой здания в центре Манхэттена. За широкими застекленными дверями царила гробовая тишина. Там можно было купить кое-что из сохранившихся образцов величайших творений искусства — по цене, которую в состоянии позволить себе каждый путешествующий миллионер. Это было такое местечко, где не просто торговали антиквариатом — там торговали антиквариатом определенного сорта. И я решил: всему, к чему прикреплен ценник с цифрой меньше пятизначной, — прямая дорога в ближайший мусорный контейнер.

В галерее находилась скромного вида секретарша с точеной фигурой, скромно задрапированной в элегантно облегающее черное платье. Она выглядела так, словно готова была сию же минуту отправиться на коктейль в Карлайл…

— Мне жаль, но галерея только что закрылась, — сказала она с акцентом, похожим на рафинированный бронксийский, который надо услышать, чтобы поверить собственным ушам. — Мы откроемся завтра в десять утра.

— В пять тридцать у меня назначена встреча с мистером О’Берном, — поспешно сказал я. — Мое имя Бойд. Дэнни Бойд.

— С мистером О’Берном? — Секретарша мгновение пристально смотрела на меня с явным недоумением, потом сверилась с блокнотом на столе. — О да, вас ждут, мистер Бойд. Если вы пройдете через галерею в дальний конец, то найдете там офис. — Она хихикнула и сморщила носик — тщательно отрепетированный прием, по ее мнению, должно быть, чрезвычайно привлекательный. — Но вы будете здорово удивлены, мистер Бойд, — носик снова сморщился, — потому что это мисс О’Берн!

— Что ж, храни Бог О’Бернов! — сказал я, вздохнув.

— Я просто подумала, что вам неплохо бы узнать об этом, — огрызнулась секретарша.

— Ценю вашу помощь, — сообщил я ей, — и возможно, медицина справится с вашим нервным тиком, а то ваш нос так дергается, сладкая моя. Наверное, вы еще не получили всех анализов?

Барышня мгновение колебалась, потом ее подбородок по-боевому приподнялся.

— Если вы пойдете по галерее по-настоящему быстро, мистер Бойд, то уверена, у вас будет больше шансов. В противном случае вас могут принять за один из наших экспонатов. — Она лучезарно улыбнулась. — Сюда, пожалуйста, вы ведь не хотите закончить свои дни в качестве шутливого приза в чьей-то частной коллекции, верно?

Идя через галерею — и в самом деле поспешно, — я решил, что сегодня мне не везет с экспромтами и с секретаршами. Я остановился у двери, отделанной панелями из тикового дерева, с аккуратно выписанными по трафарету золотыми буквами: «Шэрон О’Берн», затем постучал, и четко прозвучавший женский голос пригласил меня войти. Комната была обставлена с неким строгим античным великолепием, в центре ее находился письменный стол в стиле барокко с высокими, тоненькими, искривленными ножками. За ним сидела блондинка, и я мог бы сказать, даже не глядя на ее ножки, что они вовсе не кривые.

Волосы ее, соломенного цвета, были коротко подстрижены и ложились завитками, как им вздумается, по всей голове и вокруг аккуратных, чуть заостренных ушных мочек. Лицо — худое, а вид — слегка голодный, но большой рот с оттопыренной нижней губкой, безмолвно свидетельствующей об алчном интересе ко всему чувственному и эротическому, быстро устранял любое сходство с Кассием [1]. Ее светло-карие глаза, широко расставленные, лениво прикрывали веки, а когда она моргнула, это было похоже на обещание. В ушах поблескивали большие золотые плоские кольца. Стоит снять одно золотое кольцо, вычислил я, как перед вами окажется сам капитан Блад в женском образе.