Куколка для монстра

Поздравляю, ты умеешь работать, Анна. Почему бы не записаться в профессиональные киллеры, тем более что пистолет у тебя есть.

– Расскажите мне о нем.

– Почему я должен рассказывать вам о нем?

– Потому что информация, которую я хочу вам дать, имеет отношение к этому убийству.

Капитан посмотрел на меня тяжелым взглядом:

– Занятная вы дамочка. Еще водки?

– Пожалуй.

Он снова разлил водку, и мы снова выпили.

– Валяйте рассказывайте, – трясясь от страха сделать неверное движение, развязно сказала я.

– Что у вас с подбородком? Вас били? – Только теперь я заметила, что он внимательно смотрит на меня. Странно, почему он не задал этого вопроса раньше. Странно, почему он сразу же подумал, что меня били?..

– Да нет, просто упала. Адаптация к нормальной жизни проходит нелегко.

– По-моему, они перестарались, – задумчиво произнес капитан, не обращая на мои слова никакого внимания.

– По-моему, я тоже, – в тон ему ответила я, вспоминая раненного в плечо телохранителя Витька. – Я слушаю.

– Вы заставляете меня нарушать тайну следствия…

– Знаете, что кажется мне странным? – медленно произнесла я. – Я выкладываю вам, единственному человеку из органов, которого я знаю, фамилию убитого человека, и вы оказываетесь причастным к этому делу.

Капитан хмыкнул, и его зрачки метнулись в разные стороны:

– А знаете, что кажется странным мне? Две недели я бьюсь с потерявшим память куском мяса, который причастен к гибели моего лучшего друга, и ничего не могу от него добиться. Но стоит этому куску исчезнуть на сутки из больницы, как он объявляется у меня и сообщает, что имеет ту информацию, о которой не знает никто… Видимо, Москва маленький город.

– Видимо. Вам виднее. Я ничего не помню о Москве. А за кусок мяса – спасибо. Это достойный комплимент. Так я слушаю вас, – я пристально посмотрела на Лапицкого и улыбнулась. Должно быть, именно так я поступала в прошлой жизни в экстремальных ситуациях.

Спертый воздух маленькой кухни наполнился невидимыми флюидами – мы с капитаном мерились силами, синхронно прикрыв глаза и опустив кончики губ. Но победила все-таки я: капитан капитулировал.

– Что вас интересует? – резко бросил он.

– Все обстоятельства дела.

– Ну хорошо. Вечером тридцатого ноября у себя в особняке был застрелен из пистолета банкир Юлий Моисеевич Дамскер. Банкир праздновал промежуточный юбилей, пятьдесят пять лет со дня рождения, так что круг приглашенных был достаточно широк.

– На месте любого банкира я не стала бы пускать в дом кого ни попадя. Даже в день празднования промежуточного юбилея…

– Круг приглашенных был достаточно широк, но хорошо отобран. Достаточно широкий круг близких людей, не считая струнного оркестра и какого-то заезжего тенора из Милана. Юлий Моисеевич славился своей страстью к классической музыке и осторожностью. Так – что будем считать, что там были только те люди, которым он, безусловно, доверял.

– На его месте я бы не доверяла никому. Даже собственной жене.

Лапицкий скорчил в саркастической улыбке прорезь рта.

– Жена вне подозрений. У жены полное и стопроцентное алиби. Она была убита вместе с банкиром, с разницей всего лишь в полминуты. Кроме того, сейф Дамскера оказался полностью выпотрошенным. Говорят, там были документы колоссальной стоимости.

– И что с этими бумажками?

– Из-за этого убийства полетело много голов, но если что-нибудь из документов, даже самое невинное, всплывет, то голов полетит еще больше. И довольно высокопоставленных. Но это только слухи и догадки. Никто ничего не знает наверняка.

– Они еще в стране? – деловито спросила я, не переставая удивляться себе.

– Судя по затишью – да. Ими еще никто не воспользовался. Здесь это было бы равносильно самоубийству…

Самоубийство. Это мы уже проходили: каменный пол туалета универмага, пистолет, который невозможно вытащить из дырявого кармана… Теперь я была спокойна: пистолет переложен в другой карман, и, если капитан откажется мне помочь, я просто пристрелю его, он не успеет среагировать. Я лениво удивилась этой своей оголтелой и циничной решимости – мой уставший от безделья мозг, моя душа, напоминающая пустой кувшин, слишком быстро наполнилась сомнительным содержимым души Анны. Ничего, ничего не осталось от сомнений первых дней в клинике, от нежных попыток представить себя вдрызг разбитой трогательной интеллектуалкой: выходит, Анна любит водить за нос не только других, но и себя…

Во всяком случае, это достойно уважения. Сейчас я задам еще парочку вопросов, ответы на которые меня не интересуют, – и карты на стол.

– Убийц, конечно, не нашли?

– Убийцу. Там был только один человек. Судя по всему, Дамскер застал его как раз в тот самый момент, когда он забирал документы. Убить банкира не входило в планы убийцы, во всяком случае, убийца пришел без оружия. И обе жертвы застрелены из собственного пистолета Дамскера, это установлено. Старенький «ТТ», калибр 7,62, принадлежал его отцу, наградной…

– Гостей потрясли?

– В подобной ситуации алиби имеют все и не имеет никто. Огромный дом, масса укромных уголков, масса шампанского. Все, кто был на приеме, занимают такое общественное положение, включая депутатскую неприкосновенность, что хрен их достанешь.

– Какая идиллия, – улыбнулась я. – Неужели не было ни одной сомнительной личности? Ни Одного подозрительного лица?

Лапицкий внимательно посмотрел на меня и пальцами выбил барабанную дробь на столе.

– Отчего же, было несколько, не принадлежащих ни к какому клану. Одна парочка успела ретироваться, ничего особенного, двоюродный племянник самого Дамскера со своей герл-френд. Весь вечер протрахались в супружеской спальне самого Дамскера, наглецы. Личности еще нескольких человек были установлены позже, все они так или иначе связаны с банком Дамскера.

Особо выдающиеся клерки, и ни у кого из них не было причин убивать патрона. Дамскер очень тщательно отбирал персонал. И если уж пригласил троих рабочих лошадок из банка, они того стоили. После убийства их основательно шерстили – никаких проколов. Было еще несколько подруг жены, но она никогда не посмела бы пригласить на день рождения тех, кого не знал сам Дамскер.

– Скажите, пожалуйста, какая кроткая голубица!..

– Вот тут-то и начинаются сложности. Кто-то выпал из обоймы, из поля зрения, кто-то достаточно расчетливый, чтобы суметь просочиться на юбилей. И достаточно безрассудный, чтобы закончить вечер двумя трупами. Он не был профессиональным убийцей, не тот почерк. И ему чертовски повезло.

Вот это в яблочко, капитан. Чертовское везение – это как раз про меня…

– Похоже, это сошло ему с рук? – продолжала издеваться я.

– Пока сошло, – капитан пристально посмотрел на меня.

– А вы, как я посмотрю, любите горные лыжи.

– Ну, это совсем нетрудно предположить, – уязвленно сказал капитан и покраснел так, как будто я застала его за чем-то непристойным. – То, что вы узнали, касается автокатастрофы?

– Нет. Пока я ничего не могу сказать вам по этому поводу. Но я знаю, кто причастен к смерти банкира. И хочу продать вам эту информацию.

Капитан встал из-за стола, резко отодвинув стул, подошел к окну. Кухня была настолько мала, что он оказался за моей спиной. Я слышала его прерывистое дыхание. Он выжидал. Но и я ждала. Когда молчание стало невыносимым, он наконец сказал:

– Как я могу доверять информации человека, который даже не помнит, как его зовут. Он даже не сможет выступить свидетелем в суде.

– Меня зовут Анна, – вот я и произнесла это вслух. А когда произнесла, все стало на свои места. – И никаким свидетелем на суде я выступать не буду. Вы снабдите меня документами, вы ведь можете это сделать. Небольшое количество денег меня тоже устроит. Я смогу уехать.

– Снабдить документами?

– Снабдить документами, чтобы я смогла начать новую жизнь. Я не могу прозябать в клинике, пусть даже очень хорошей, всю жизнь в напрасном ожидании, что ко мне вернется память. Есть много судеб, которые можно взять напрокат. Меня бы устроила одна-единственная…