Vulgata (СИ)

— Это все пустые рассуждения. Вы могли озлобиться. Имели на это право. Но… — Денис взглянул на мальчика. — Не до такой же степени.

Китаев улыбнулся. Улыбка у него была добрая. Обаятельная мужская улыбка.

— Да, но есть еще кое-что. Моя неоправданная жестокость, если подумать хорошенько — это норма современного общества. Если бы всю свою короткую жизнь ты не щелкал клювом, а огляделся вокруг, ты бы понял сейчас, о чем я говорю. Разве люди сейчас добры? Милосердны? Нет. И все книги, фильмы, песни и журнальные статьи в наше время учат человека не жалости к несчастному, а презрению к нему. Ты же был в кинотеатре. Помнишь, как зрители смеялись, свистели и улюлюкали в тех местах, когда нужно было плакать. Или ты сидел на заднем ряду и думал только о том, как бы запустить руку в трусики своей Насти? Современный человек — патологический садист и эмоциональный инвалид, и больше о нем сказать нечего. Даже дети такие. Да они еще хуже. Недавно девочки на школьном дворе избили до смерти одноклассницу и сняли это на мобилу, а потом выложили ролик в YouTube. Наверняка ты много раз в своей жизни был свидетелем подобных происшествий. Видел, как кого-то несправедливо унижают. Но ты же не бежал в ООН, Гаагский суд или Комиссию по правам человека с жалобами. Не кричал на всех углах: «Люди, что вы делаете!». Ты думал только о том, как бы потрахаться да попить пивка. И, поверь, если по-взрослому разбираться, то выйдет, что в преступлениях, которые я совершил, виноват именно ты, и никто другой.

Возьми хотя бы то, чем занимается Камышев. Уже известна судьба Линды Лавлейс и многих других порнозвезд. И что? Это кого-то трогает? Да если бы люди были людьми, они уже давно взорвали к чертовой матери все студии и офисы компаний, выпускающих подобную продукцию. И им было бы плевать, что большинство порнозвезд катаются, как сыр в масле. Жизненной истории одной только Линды, или Шелли Лубен, должно было хватить, чтобы люди прониклись к этой индустрии ненавистью и презрением. Но им плевать. Так что не читай мне морали.

— Вова, — негромко подал голос Кириленко. — Закругляйся.

Тот взглянул на часы.

— Да, действительно. Что-то я заболтался. Итак, парень, предлагаю тебе простую сделку. Ты звонишь Спирину и сообщаешь, что мы тебя взяли в плен. Говоришь, что он должен любыми способами спустить на тормозах наше дело, или тебе кранты.

— Это ничего не даст. Расследование уже зашло слишком далеко. Спирин все про вас знает.

Китаев ударом кулака сломал ему нос.

Брызнула кровь. Денис заорал от безумной боли.

— Не ври мне, идиот, — холодно ответил Китаев, потирая костяшки пальцев. — При тебе был блокнот капитана. Из него ясно, что вы НИ ХРЕНА не знаете! Так что, все еще поправимо.

Китаев выпрямился. Достал из кармана мобильник Дениса. Зашел в меню и нашел номер Спирина.

— Звони капитану.

Денис закрыл глаза.

«Господи, дай мне умереть сейчас».

Китаев пнул его под дых. Денис застонал и повалился на бок. Целую минуту он не мог вдохнуть.

— Звони!

— Да не могу я, — прохрипел юноша. Он беспомощно выругался. Китаев ударил мыском ботинка по его проломленному затылку. Денис закричал высоким, почти женским голосом.

Он извивался на полу, плача от боли, страха и беспомощности.

— Пожалуйста… Не бейте… Я никому не скажу…

— Да мне плевать, скажешь ты или нет. Ты никто. Мне нужен Спирин. Позвони ему. Тогда мы отпустим тебя домой к мамочке.

Денис согнулся в позе эмбриона, поджав колени к животу, закрыл голову руками. И замер.

Кириленко расхохотался.

— Ничего себе! Вот это номер! Вова, зырь на него! Эй, парень, думаешь, стал невидимкой?

Китаев раздраженно вздохнул. Пригладил волосы.

— Ладно. Хватай его и тащи наружу. Парень хочет умереть за принципы. Дадим ему такую возможность.

Китаев вышел из кладовой. Кейси и Лиза уставились на него, ожидая команды. Он махнул рукой в сторону лестницы.

— Все в зал!

— Я останусь, — заявила Лиза. — Хочу посмотреть.

— Хозяин-барин, — ответил Китаев.

Американец подчинился его приказу.

— Я не могу видеть такие вещи, — сказал он.

Кириленко ткнул лежащее тело ногой.

— Вставай. Мне, что ли, тебя тащить. Ты здоровый, как бык! Давай-давай, а то будет еще больнее.

Денис поднялся. Все его лицо было залито кровью. Он пошатнулся, но Кириленко вовремя подхватил его. И Денис сам отправился на место собственной казни.

На маленьком столике в углу стоял маленький плоскоэкранный телевизор. Лиза включила его, сделал звук погромче.

Она щелкала пультом, быстро-быстро переключая каналы. Одни передачи сменяли другие. «Дом-2». «Уральские пельмени». «След». Ночные новости. На них девушка и остановилась.

На экране Путин комментировал последние события на Украине. Потом перешел на внутренние проблемы страны. Как всегда, говорил о том, что надо решить вопрос. Что это значило, никто, как всегда, не понимал.

Бильярдный стол Китаев и Кириленко оттащили в угол, и на его место поставили стул с железными ножками.

Китаев достал из комода веревку и скотч.

Денис, не отрывая глаз от веревки, тусклым голосом сказал:

— Пожалуйста. Не надо.

Лиза расхохоталась. Подошла к нему. Денис опустил взгляд. Она с притворной лаской погладила его по голове.

— Бедненький! Дай я тебя пожалею. Ой, че я придумала! — Она достала планшет. — Дай-ка я тебя сфотографирую на память.

Она сфотографировала избитого, залитого кровью юношу с поникшей головой и безвольно висящими руками.

— Так… Теперь сохранить. Как бы назвать? О, придумала! «Печаль моя сердечная». Все, сохранила. Хочешь посмотреть?

Она поднесла планшет к лицу Дениса и тут же убрала его. Он, впрочем, никак не отреагировал. Лиза всплеснула руками.

— Ну, чего ты такой грустный!

Она чмокнула юношу в щеку.

— Оставь его в покое, — сказал Китаев.

Лиза эротичными движениями, совершенно неприемлемыми в данной ситуации, огладила плечи, грудь, живот Дениса. Пытаясь заглянуть в его лицо, начала расстегивать его ремень. На губах ее появилась игривая улыбка.

— Во дает девка! — усмехнулся Кириленко. Он курил, стоя у мини-бара. Китаев рылся в верхнем ящике комода.

Лиза расстегнула молнию на джинсах Дениса. Стащила джинсы. Он стоял в той же позе, дав себе зарок ни на что не реагировать. В одних трусах и со спущенными штанами.

— Будь повеселее, — прошептала Лиза. — Знаешь, как советуют психологи? Ищи позитив в любой ситуации.

Ее ладонь легла на его промежность. Но Лиза тут же ее отдернула.

— Ребята, он обоссался! — объявила она так, будто это было самое счастливое в ее жизни событие.

Китаев наконец нашел в верхнем ящике комода то, что искал. Цифровую камеру для съемок. Отдал ее Кириленко.

— Проверь, как работает. Там, по-моему, надо было батарейку менять.

В углу лежал штатив на трех металлических ножках. Китаев поднял его, раздвинул ножки, и установил штатив в десяти шагах от стула.

— Порядок, — сказал Кириленко, подходя к штативу и закрепляя на нем камеру. Красный глазок в глубине объектива смотрел прямо на стул. Китаев, согнувшись, прильнул к аппарату. Чуть увеличил резкость.

Кириленко огляделся.

— Освещение здесь хреновое.

— Сойдет. — Китаев выпрямился, переставил штатив с камерой чуть подальше от стула.

Денис, как завороженный, смотрел на камеру. Никак не мог оторваться. Ноги похолодели, а лицо, напротив, обдало жаром. «Зачем здесь эта штуковина?» — спрашивал он себя, хотя знал ответ. Но не хотел в него верить.

Камера занимала все его внимание, потому юноша даже не почувствовал, как Кириленко развязал шнурки у него на ботинках. Потом навел на Дениса пистолет и приказал снять ботинки. Денис подчинился, не понимая, что делает. Потом точно так же снял джинсы и трусы, оставшись в одной футболке.

Кириленко ткнул его стволом между лопаток.

— Пожалуйте на трон, ваше величество!