Питерские палачи

— Распространяется бесплатно.

— Тем более. Основные читатели — потенциальные клиенты ломбардов. И дешевых видеопрокатов тоже. Да и вообще: какой смысл этому Ханыгину, если он Хан, так очевидно выдавать свои связи?

— Очевидностью это стало только сейчас, — напомнил майор. — Схема работает замечательно. Я узнал в типографии, что «Криминальные вести» до середины прошлого года издавались четырехтысячным тиражом, потом — шеститысячным. Для бесплатной газеты, да еще выходящей всего два раза в месяц, как объяснили мне знакомые специалисты, этого слишком мало. Реклама при таком тираже должна стоить столько, что денег с нее не хватит даже на то, чтобы окупить самые мизерные затраты. А Ханыгин, как оказалось, человек довольно богатый — владеет самой настоящей виллой под Петербургом, тремя квартирами в самом городе, имеет двухсотый «Мерседес»…

— На жене еще кое-какая собственность, — осторожно напомнил Крисман.

— Да, капитан сейчас уточняет данные, — кивнул Радченко. — Те же специалисты по газетному бизнесу заверили меня, что расценки на рекламу в газете неоправданно высоки. Завышены раза в три. Чем все это объяснить? Только одним — газета нужна Ханыгину как ядро его преступного бизнеса. Через «Вести» он осуществляет открытую связь со своими подручными, которых официально знает как рекламодателей. Через рекламу «бригады» и жертвы рэкета сливают Ханыгину деньги. Хотя и не все: значительная часть все равно идет мимо кассы, иначе газета имела бы подозрительно высокую рентабельность, повыше, чем у нефтяной скважины. Но и официальных поступлений хватает, чтобы как-то объяснить процветание владельца газеты. Если не присматриваться к нему внимательно. Помимо этого, у газеты есть еще одна очень важная функция. Ханыгин по роду деятельности в курсе многих наших дел. А это дорогого стоит!

— Как глубоко вы исследовали архив газеты? — поинтересовался Белкин.

— Достаточно, чтобы найти там рекламу фирм, принадлежавших Хлыстову и Николаеву.

— Его прошлое, — требовательно произнес полковник, которого, похоже, убедил рассказ майора.

— Кристально чистое! Газетой занялся в девяносто четвертом и никаких проблем с законом не имел. До этого работал репортером криминальной хроники в питерских газетах.

— Ваши предложения?

— Установить наблюдение. И натравить на него налоговиков. Пусть задергается!

Белкин, размышляя, закурил, предложил коллегам присоединиться. Рассказ Радченко озадачил его. С одной стороны, версия выглядела довольно фантастично. С другой — объясняла все. Или почти все.

— А этот… Петряков…

— Петраков, — осторожно поправил Радченко.

— Да! Какова его роль в этом деле?

— Пока не совсем понятно, — Радченко склонил голову набок. — Интуиция подсказывает мне, что парень не виноват в убийствах.

— Тогда зачем сбежал?

— Хотел бы я знать! Рассказ Голованько выглядит неубедительно.

— А его травмы?

Радченко потупил взгляд. Он еще никому не рассказывал о том, что совершенно случайно нашел подругу Петракова. И не где-нибудь, а в доме Наглы. Думал посмотреть, как живет хозяин ломбарда, поговорить с ним в неформальной обстановке. А наткнулся на Ингу Белянскую, которая сообщила, что хозяин дома срочно укатил в Ригу, оставив ее присматривать за хозяйством. Так торопился, что даже свой сотовый забыл.

Странный получился разговор. Белянская не рассказала ни о Нагле, ни о Петракове ничего интересного и вообще вела себя как-то нервно. Пришлось быстро ретироваться.

— Я пока воздержусь от каких-либо выводов.

Белкин покосился на подчиненного, но промолчал. Его больше занимало другое.

— Но почему Хлыстов упорно не сдает нам Хана?

— Деньги, господин полковник. Других причин у него не может быть.

Белкин вновь задумался, потом в обычной для него утвердительной форме предположил:

— У Хана есть своя «пещера Аладдина», о существовании которой знает Хлыстов, но ему не хватает волшебного слова.

— Так точно! Это первое, что приходит в голову.

— А что с таинственным киллером с саблей и «звездочками»? Есть хоть какой-то прогресс?

— Ноль. Есть свидетельские показания, что перед тем, как в ломбарде Мамонина началась стрельба, к дому подошел некто в черном костюме, но лица его никто не различил. Лицо было скрыто за большой коробкой из-под телевизора, которую он нес на плече. Это все.

Полковник раздавил окурок, еще раз глянул на газету.

— Казалось бы, что общего может быть между величественной кличкой Хан и неловкой фамилией Ханыгин… Я должен подумать, майор. Ответ получите в понедельник.

Они расположились за теми же кустами у самой ограды, из-за которых Олег вел основную часть своей шпионской деятельности. Днем территория просматривалась отсюда очень отчетливо. Но ночью — если сама вилла Хана на фоне темно-серого неба выделялась достаточно четко, то пристройки совершенно сливались с зарослями. Июньскую белую ночь укутали плотные дождевые тучи.

— Домик, конечно, не маленький, — оценил Стас, разглядывая двухэтажное строение. — Только простоват на вид.

— Конспирация, — пояснил Олег. — Чтоб не слишком привлекать внимание налоговиков. И других бандюг.

— В двух окнах свет горит, — шепнул Игорь. — Не знаешь…

— Не знаю! — прошипел Олег, буквально ежесекундно теряющий былой холодный героизм. — Я же сказал: про дом ничего не знаю. Лучше помолчим. «Патрульные» могут пройти мимо нас в любую минуту!

Преступно медленно ползло время ожидания — словно деньги Хана имели какую-то власть и над ним. Не было слышно ни шагов, ни вообще каких-либо относимых к человеку звуков.

Где-то поодаль надрывались свихнувшиеся коты. Их воплям внимали притихшие птицы и, естественно, члены «небольшого, но хорошо подготовленного отряда».

— Кошаки какие-то больные, — решил Олег.

— Никак по тембру определил их состояние? — усмехнулся Стас.

— По сезону, — буркнул кошачий спец. — Их песни взяты из февральско-мартовского репертуара.

— Арии, наверное?

— Частушки! — хмыкнул Игорь.

— Но насчет сезона — это ты верно подметил, — Стас клацнул зубами, шумно выдохнул порцию блеклого пара. — Холодрыга такая, что и я бы спутал!

— Че тут путать? — холодно возмутился Игорь. — Обычная ночь начала июня, после дождя, да еще с перепугу… А теперь заткнитесь!

Стас понимал, что ситуация никак не располагает к беседам. Но что же делать, если без меры охлаждающий тело и сжимающий грудь страх так и прет наружу?

— Я отойду, — шепнул Олег, тихонько пятясь.

— Только подальше, против ветра и недолго! — нервно усмехнулся Игорь и содрогнулся, поглубже влезая в кожанку — его тоже пробирало.

Стас облегченно вздохнул: приятно сознавать, что кому-то борьба со своими страхами дастся тяжелее, чем тебе.

Олег вернулся подозрительно быстро. И странный такой, словно грелку где-то раздобыл — расправился, стал заметно спокойнее. С его появлением Стас уловил примешавшийся к аромату шиповника другой и удивительно знакомый запах.

— Коньяк! — шепнул он взбудораженно.

Игорек шмыгнул носом:

— Молдавский.

Олег понял, что влип по самые гланды.

— Только для сугреву. Чуть-чуть…

— И втихаря, — как всегда, холодно возмутился Игорь. — Ты еще в детском саду, наверное, «козявки» под одеялом трескал.

— Весь бутыль высосал? — насторожился Стас, прикидывая, где же Олег прятал его до сих пор.

— Весь! — сознался тот, но добавил, спохватившись, — у меня второй есть!

— Второй? — теперь Игорь подал признаки изумления; Стас только распахнул рот и попытался подставить себе два кармана под поллитровки и их загадочное местонахождение.

А Олег извлек из-под куртки стограммовку и не без гордости протянул ее друзьям:

— Взял бы еще пару… Если б знал, что и вы будете!

— За людей нас Олежек уже не считает, — констатировал Стас и употребил половину бутылочки.

— Это плохо! — кивнул Игорек и осушил сосуд. — Но иногда умудряется предусмотреть то, о чем забываем мы…