Охота на оборотня

За эти дни у Толяна развилась какая-то фантастическая интуиция. Он, например, еще до налета точно знал, что не все пройдет так гладко, как они задумывали. Да и когда Серый сломал себе руку, заика сразу зачислил его в покойники, а заодно почему-то и его толстого друга. Жданова он также заранее «приговорил», хотя видел его сегодня впервые.

— Не нра-авится он мне, — сказал заика, закончив перевязку. У Геры от слабости выступил на лбу пот, и Толян заботливо промокнул его полотенцем. — С-сдаст он нас, сука.

— Мне он тоже не нравится, — признался патрон, с трудом опускаясь на подушки. — Скользкий парень, это я давно понял.

Толян подошел к окну и сразу уловил легкое, незаметное движение под воротами.

— Гера, там кто-то есть за забором! — отпрянув от окна, сказал он.

— А этот пидор где? — вскинулся Гера.

— Не зна-аю.

— Все-таки привел с собой хвоста, вертухай позорный! — скрипнул зубами Герасимов.

«Сдал ментам или на хвосте привел, недоносок?»

В машине шло небольшое совещание.

— На соседних дачах вроде никого нет, чуть подальше к пруду кто-то музыку гоняет, — доложил Шаврин.

— Надо попробовать зайти с соседних участков, там заборы пониже — обычный штакетник, — размышлял Зудов. — Главное, не дать им уйти. Юрка, иди к тому дому, слева. А ты, Лешка, давай через этот участок, а я попробую с ними поговорить.

Но говорить ему не пришлось. Лишь только Шаврин перескочил через забор во двор соседнего дома, одновременно со звоном разбитого стекла прогремела автоматная очередь. Сломя голову Алексей бросился за угол дома. Там он перевел дух, почесал лысину и, опустив глаза, обнаружил в своей ветровке солидную дырку.

— Еханый бабай, в прошлое воскресенье только купил! — с досадой пробормотал он, как-то даже не думая о том, что такая же дырка могла быть совсем в другом месте, например в его собственном брюхе. «Тогда бы и ветровку жалеть было некому», — как-то отстранение подумал Шаврин.

Маневр Астафьева — прыжок на соседский участок — также сопровождался выстрелами, только теперь пистолетными. Это Гера велел Толяну вывезти кровать на середину комнаты. Таким образом он контролировал окна, выходящие на участок, в руке у него был пистолет.

— Герасимов, Жданов и все остальные! Бросайте оружие и выходите по одному!

Дом окружен, сопротивление бесполезно! — закричал Павел.

В ответ прозвучала автоматная очередь. С трех метров оцинкованное железо забора прошивалось как бумага, и Зудов боком прижался к угловому столбу из белого кирпича.

— Прекратите стрельбу, это бесполезно! — продолжал он, и опять прозвучала очередь.

— Не жги зря патроны, они нам еще пригодятся, — остановил Толяна хозяин.

Сам он стрелял редко, расчетливо, лишь когда видел попытки забравшегося в соседний двор парня подобраться ближе к дому.

Неожиданно взревел мотор «Нивы», она резко рванулась вперед, форсировав дачный участок, выбила пролет забора и выскочила на дорогу. Астафьев успел пару раз выстрелить, так как ближе всех находился к беглецу.

Начало осады застало Жданова в уборной. Услышав первые выстрелы, Мишка натянул штаны, чуть приоткрыв дверь, оценил обстановку и, пригнувшись, побежал к машине. Гера просто не видел вахтера, тот попал в зону между окнами, а внимание оперативников было приковано к дому.

— Лешка, вахтер уходит, попробуй достать его! — крикнул из своего укрытия Павел.

Шаврин чертыхнулся, подставляться под выстрелы не стал, а покинул негостеприимный двор через соседний участок. Через минуту заурчал мотор и его «девятки», и звук двигателя начал удаляться. Но бойцов у Зудова от этого не убыло, на дачную улицу влетел «жигуленок» покровских гаишников. Пашка жестом показал, где можно встать, и через рацию передал им свои указания.

— Зайдите с тыла, перекройте дорогу с той стороны, пусть видят, что дом окружен.

Когда.через окно влетели первые пули, Толян бросился на пол и тихо сказал своему пахану:

— Х-хреново, Гера, надо уходить!

— Куда?! — тот зло скрипнул зубами.

— Не знаю! Б-берем тачку и рвем отсюда.

— Поздно! Теперь только к ангелам на небеса. Дай еще патронов, Толян швырнул на кровать пару горстей и сам начал торопливо набивать запасной магазин. Время от времени он выглядывал в окно. Не уловив со стороны улицы никакого движения, он перебежал к противоположной стене и дал длинную очередь по забору. При виде появляющихся в заборе дырок гаишники ткнулись носами в землю. В этот момент оба они пожалели, что связались с этим делом. Нет чтобы стоять на дороге и мирно щипать проезжающих лихачей! Никакого риска!

— Стреляет, гад, — сказал сам себе Зудов и пригнулся. Он услышал, как трижды саданул по остаткам окон Юрка Астафьев. «Живой, курилка», — одобрительно подумал Павел.

Услышав стрельбу Астафьева, открыли огонь и гаишники.

Толян просто не мог поднять головы. А вот Гера был словно заговоренный, он даже не пытался укрыться от пуль, а лишь поворачивал руку с пистолетом в сторону очередного выстрела и незамедлительно в ответ нажимал на крючок.

— Патроны! — потребовал он. Толян пошарил в сумке и сыпанул ему на кровать штук пять.

— Последние, — сказал он и, перебежав к другой стене, дал очередь в сторону Астафьева.

— Ну, значит, и все, — устало сказал Гера. — Не фартовые мы с тобой, Толик. Не судьба нам с тобой в белых штанах щеголять по курортам.

Его воспитанник тяжело дышал, пот ручьями стекал по лицу — слишком велико было нервное напряжение. Он сидел сбоку от Герасимова и не видел своего наставника. А иначе заметил бы нечто странное, противоестественное, такое, чего и предположить не мог: из глаз Геры текли слезы.

Толян торопливо набивал магазин последними патронами и не видел, как Герасимов медленно вставил обойму, поднял пистолет и, сунув дуло себе в рот, выстрелил. Кровь резко хлестанула на беленую стену, и тело бывшего зэка завалилось на бок.

Толян, несколько секунд ничего не понимая, смотрел на мертвого Геру, потом вскочил на ноги и, заорав от горя и ненависти, начал крутиться на месте, поливая все вокруг себя свинцовым дождем.