Преступный синдикат

Произошел еще один инцидент. Анна Ситрон, ставшая госпожой Лански, наконец-то заметила, что друзья ее мужа, должно быть, не слишком часто посещают синагогу, что все их поступки больше напоминают надругательство над Иеговой, а сопровождающие их отнюдь не законные жены походят на чудом уцелевших обитательниц Содома и Гоморры или в лучшем случае на сбежавших из публичных домов особ. Впервые с момента вступления в брак она заплакала, что крайне расстроило Мейера Лански, который с горечью начал жаловаться на испорченный медовый месяц. Чарли Лучиано заметил по этому поводу:

– Это должно тебя научить, что значит быть скупым и пытаться совместить желания и в лодку сесть, и рыбку съесть.

На следующий день гости покинули свои апартаменты около одиннадцати часов утра. По двое они усаживались в пляжные коляски с установленными на них зонтами, которые везли специальные служащие.

Вид растянувшегося кортежа натолкнул Никки Джонсона, который буквально был одержим манией игры, на мысль организовать пари на то, кто первым из главарей гангстеров прибудет на пляж со стороны Челси. Вскоре многие из этих жокеев стали жаловаться на своих «скакунов»:

– Эти проклятые негры еле двигаются. У них уши как антенны, и они всегда знают, где и что замышляется…

А что же на самом деле замышляли эти пирующие господа?

Сколь чудовищным и невероятным это ни кажется, но замышляли они не более не менее как создание самого богатого, самого могущественного и самого жестокого синдиката, когда-либо существовавшего в царстве доллара.

Выйдя из своих колясок, его будущие акционеры разбрелись по пляжу отдельными группами. Сбросив туфли из крокодиловой кожи, сняв нейлоновые носки, закатав до колен брюки, они шлепали по воде вдоль берега в своих белых шляпах с черными лентами, с сигарами во рту, с бриллиантами на пальцах, в ярких галстуках, развевающихся на океанском ветру.

Самые могущественные и крупные хищники преступного мира Соединенных Штатов Америки походили на стаю кречетов, откладывающих в песке яйца, из которых впоследствии выйдет чудовищное образование.

Так зарождалась власть, которая, оставаясь тайной, не становилась от этого менее могущественной. Действуя с крайней жестокостью, она охватила своими щупальцами всю страну. И она существует и в наши дни.

К тому моменту, когда они закончили свое купание, они завершили семейную стирку грязного, часто окровавленного белья, накопившегося за десять лет, прошедших со времени введения «сухого закона».

В результате достигнутых соглашений возникло объединение банд гангстеров различных районов страны и различных ее городов в одну организацию. В нее вошли банды Чикаго, Нью-Йорка, Атлантик-Сити, Сент-Луиса, Буффало, Цицеро, Кливленда, Тампы, Лос-Анджелеса, Ньюарка и многие другие. Поскольку лучшие времена для торговли спиртными напитками прошли, каждый из участников соглашения закрепил за собой ту сферу преступной деятельности, где ему уже удалось преуспеть. Сюда относился рэкет гостиниц, изготовителей готового платья, мелких коммерсантов, владельцев газетных киосков, похоронных бюро, торговцев ранней зеленью. Намечалась подготовка к образованию контролируемых профессиональных союзов в наиболее важных отраслях: среди докеров, водителей автомобилей, металлистов… Сохранялся контроль над азартными играми, над запрещенными лотереями и пари, над скачками и разного рода махинациями. Планировалось совершенствовать систему контрабанды наркотиков и организованной проституции.

В течение шести дней, пока продолжался этот «специализированный конгресс», а особенно трех последних дней – с 16 по 19 мая 1929 года, самая важная роль принадлежала Чарли Лучиано, хотя он и выдвигал на первый план тех, кто пользовался неоспоримым авторитетом у присутствовавших, таких, как Джонни Торрио и Фрэнк Костелло, старших по возрасту. Сам же Лучиано выступал как посредник и миротворец, старался сглаживать противоречия, смягчать– обиды, подчеркивая общность интересов и открывающиеся возможности. Именно он произнес речь, которая, несомненно, имела огромное, если не определяющее значение для дальнейшего роста преступности в США. Все участники сборища встретили ее с одобрением. Лучиано сказал:

– Я родился в Сицилии. Я уважаю донов, и вы знаете, кем я являюсь для нашего друга Массериа. Но сегодняшний день отличается от вчерашнего и не будет похож на завтрашний. Мафия всегда была, есть и останется моей семьей, но эту семью отличает замкнутость, и даже, если она способна весьма успешно регулировать свои внутренние проблемы, она пренебрегает проблемами других, истребляет тех, кто ей неугоден. Наша сила будет в нашем единстве: сицилийцы, евреи, ирландцы, немцы, итальянцы – выходцы из всех провинций, – словом, все те, кто до сих пор истреблял друг друга, объединятся в союз. Мафия регулярно пускает себе кровь. Лучшие ее сыны время от времени набрасываются друг на друга ради того, чтобы завладеть верховной властью. Вот урок, который мы никогда не должны забывать. Нам нет необходимости иметь верховного главу, капо дей тутти капи, наоборот, это то, чего мы должны избегать. Никто из нас не должен погибнуть из-за пустяков. Следует образовать такой синдикат, в котором всякая крупная организация, признаваемая нами, будет иметь одного представителя. Важные решения во всех областях деятельности не смогут приниматься иначе, как единогласно всеми делегатами. Никто не будет хозяином синдиката, но сам синдикат будет полновластным хозяином, и все обретут безопасность, привилегии и доходы. И никто из нас не сможет своим поведением, своими действиями вносить ненужный беспорядок, который приведет только к тому, что все будут восстановлены против пас и будут усилены предусмотренные законом меры. Нет необходимости, пользуясь тем, что мы покупаем всех, кто продается, всячески подчеркивать, что мы выше закона.

Таким образом, за исключением случаев непредвиденных осложнений, постараемся избегать огласки, которая может оказаться для нас губительной и настроит против рас всю нацию. В крайних случаях придется идти на жертвы. Это очень хорошо уяснил наш друг Аль Капоне. [30] Мы еще частенько будем иметь повод благодарить его за это и ставить его в пример.

Спустя три месяца слова, сказанные Лучиано в адрес Аль Капоне, позволят понять подлинное значение этих удивительных «генеральных штатов»; события покажут, какое необыкновенное влияние стал оказывать синдикат даже на наиболее могущественных его членов.

Капоне на протяжении ряда лет полностью контролировал преступный мир Чикаго, превратив этот город в самый коррумпированный город Соединенных Штатов. Члены городского муниципалитета, судьи, полицейские, журналисты постоянно получали взятки и все больше бесчестили себя, способствуя сокрытий» убийств, вымогательств, всевозможных махинаций, совершаемых с благословения Капоне» Наступил, естественно, момент, когда американские граждане не смогли больше сдерживать негодования по поводу огромного числа нераскрытых убийств, безнаказанного существования сотен убийц, уверовавших в свое всесилие, систематического попрания моральных устоев общества. Капоне превратился в человека, который мог все себе позволить, и действительно позволял себе все. Его поведение, наглые заявления во время интервью радиорепортерам и журналистам вызывали такую волну возмущения, что хроникер из «Нью-Йорк геральд трибюн» однажды вопросил: «Не наступит ли такой день, когда управлять нами будут гангстеры?»

Резкий тон выступлений прессы вызвал беспокойство, у таких главарей, как Джонни Торрио, Фрэнк Костелло, Лучиано. Они понимали, что всеобщее осуждение могло сделать невозможным дальнейшее продолжение их незаконной деятельности.

С этой точки прения наибольшую опасность представлял Аль Капоне – самый могущественный, самый циничный и жестокий главарь гангстеров, столь всесильный, что ему удавалось успешно избегать не только пуль убийц из соперничающих банд, но и возмездия со стороны представителей власти.