Казнить нельзя помиловать

Через десять минут лейтенанты милиции, замаскированные под цивильных людей, шагали к Будённовскому горисполкому.

Карамазов снова подумал о том, какой всё же неуютный и нелепый этот Будённовск. Когда-то, уже после войны, под Барановом поставили пару мощных заводов. Они сразу, как пни опятами, обросли бараками, казармами, а потом и хрущевскими пятиэтажками. В конце концов состряпался как бы сам собой серый, пыльный и скучный городишко, состоящий из заводских труб и жилых безликих коробок. Будённовск славился не только в области, но и по стране количеством шпаны на душу населения. Что там заокеанскому Чикаго, которым нас пугали долгие годы! Вот в Будённовске попробуй ночью прогуляться даже и по центру в приключение наверняка влипнешь. Шишову и его товарищам по оружию скучать без дела не приходилось. Родион Федорович, размышляя над всем этим, пришел к выводу, что в казарменно-скучном Будённовске сама атмосфера конденсирует в юных гражданах этого пролетарского городка агрессивность и отупелость...

- Лейтенант Шишов, - отвлекся от своих мыслей Карамазов, - а скажите мне вот что: почему вы для допроса свидетеля направляетесь к самому свидетелю, а не вызвали, как это положено, его в отделение? Лицо, проводящее дознание, вправе вызвать любое, подчеркиваю - любое лицо для допроса... Статья 70-я Уголовно-процессуального кодекса РСФСР. А свидетель обязан явиться по вызову следователя и дать правдивые показания - статья 73-я УПК РСФСР. Что вы на это скажете?

- Следователь вправе. Допросить в месте нахождения свидетеля. 157-я статья.

- Уел! - вскинул руки Родион Федорович. - Кодекс чтишь и помнишь. Хотя я бы на твоем месте из принципа Ивановского повесткой вызвал.

- А ты Быкова вызови, - буркнул Николай. - Повесткой. А я погляжу.

Увидев кабинет заместителя председателя Будённовского горисполкома, Карамазов чуть не присвистнул: "Черт возьми, а какие же, интересно, тогда кабинеты у министров?"

Хозяин, красный и мокрый от жары, в одной рубашке, галстуке и подтяжках, туго натянутых животом, встал навстречу следователям. Он тревожно всматривался в незнакомое лицо.

- Следователь из Баранова. Старший лейтенант Карамазов. По убийству Фирсова, - разъяснил Шишов.

Ивановский усадил посетителей, по селектору приказал:

- Зина, меня - нет. Нам - пару бутылок "Барановской", похолодней.

Он с брезгливостью посмотрел на мокрый платок в своей руке, сунул его в ящик стола, достал оттуда свежий.

- Как назло - кондиционер сгорел!.. Ну-с? Я - весь внимание...

Видно было, что Павел Игоревич пытается сохранять спокойствие, но апоплексическая его натура плохо подчинялась приказам мозга. Ивановский явно волновался - излишне тщательно вытирал платком багровое лицо, вскакивал с кресла и начинал бегать по своему громадному полированному кабинету, жестикулировал не в меру...

Ездили, обычно, раз в месяц с субботы на воскресенье.

Вот и в тот раз выехали после обеда в субботу, шестнадцатого июля. На чем? На машине Фирсова - на служебных, сами понимаете, кто ж теперь ездит на рыбалки. Добрались часа за два - это под Нахаловкой на Синявке. Встретил, как всегда, лесник Тарасов, уже ушицу первую сгондобил. Перекусили наскоро и - к реке. Всё, как обычно, ловили до темноты. Везло, как всегда, особенно Фирсову. Ох и везет ему на рыбалке! У остальных, и даже у Анатолия Лукича, подлещики да сазанчики - мелюзга. А Фирсов как вытянет килограмма на полтора леща, потом подцепит сазанище или линюгу на все четыре. Везун!

Наловили прилично, поужинали свежей ухой, как полагается, и до рассвета в избе лесника спали. А на зорьке опять к реке, разбрелись по своим местам. Всё нормально было. А потом вдруг крики, шум - что такое? Прибегают Крючков сидит на пне, корчится, руку зажимает, из нее кровь хлещет. Ну, само собой, кровь остановили, коньяком рану промыли и перевязали. Он, рассказывает, дрова рубил и тяпнул по пальцу. Отсадил почти начисто. На одной коже палец висел. Бр-р! Грязи, видно, много попало. Если б спиртом... И про йод совсем забыли! Ведь был же в машине йод!..

Павел Игоревич с досадой саданул себе кулаком по тугому колену и скривился от боли.

- А лесник? - спросил следователь Шишов.

- Что - лесник? - вскинулся Ивановский.

- Лесник дрова не рубил?

- Ну так... это... были дрова с вечера... Хворосту, коряжин заготовил Тарасов - кончились. А он уже по своим делам ушел, вот Виктор и рубил...

- Он всегда в таких случаях дровами занимался или это случайно? спросил, не утерпев, Карамазов.

- Ну, может, и не всегда... Или всегда? Не помню... Он же помоложе нас всех был - морской закон, хе-хе...

Хозяин кабинета с шумом налил и, крупно глотая, влил в себя стакан шипучки.

- Чем Крючков рубил? - спросил Шишов.

- Как чем? Чем он рубил? Топором рубил.

- Каким?

- Ну, каким... А-а, вспомнил, у Фирсова в машине топорик такой маленький, рыбацкий... Им и рубил. Чехол такой черный дерматиновый у топорика.

- Скажите - это нам необходимо знать, - а вы на рыбалке выпивали? - это Карамазов.

- Ну, что за вопросы, мои милые... Ну, конечно, как без этого на рыбалке? Коньяк же мы с собой не только для дезинфекции брали. С вечера посильней пригубили, с утра поменьше... Фирсов, правда, утром ни грамма - за рулем. А вот Виктор, точно, пьян был... Точно, точно! Здорово похмелился, вот и долбанул по пальцу.

- Странно долбанул. По среднему, - пробурчал как бы в сторону Шишов.

Ивановский вдруг вспыхнул, сорвался.

- Как-то странно вы рассуждаете! Я, что ли, долбанул ему по пальцу? Повторяю: я не видел, и никто из нас не видел. Он один был, понимаете? Один! Хворь его з-з-забери!..

Павел Игоревич вновь опрокинул в горло стакан "Барановской" и громко выдохнул весь воздух из легких.

- Нервы ни к черту! Сын тут еще...

- Кстати,  Павел  Игоревич,  -  промямлил Шишов. - Сын так и не работает? Пьяным видели. В драке участвовал.

- Да знаю я, знаю! Я уж с ним провел политбеседу - сидит под домашним арестом. Ему до армии совсем ничего осталось. Зачем-то в армию рвется... Представляете, совсем от рук отбился... Зина! - крикнул Ивановский в сердцах. - Принеси еще пару бутылок.

Шишов развернул свою пупырчатую папку, зашуршал бумагами.