Сбрось подругу с пьедестала

– И как часто ты с ней репетируешь? – в состоянии, близком к панике, спросила Люба.

– Да бывает...

– А как же я?

– Так это, конкурс устроим. Кто лучше, тот и будет со мной... Ты только не обижайся, я сейчас ее прослушаю. А потом тобой займусь...

Он взял Любу за плечи точно так же, как только что Анжелу, но повел не в комнату, а на кухню. А там два парня, а с ними размалеванная девица в предельно короткой юбчонке. Сидит, курит, нога заброшена за ногу. В одной руке сигарета, в другой – граненый стакан с прозрачной жидкостью на донышке.

Девицу Люба не знала. Зато парни ей известны. Гоша и Владик из одной с Фимом группы.

– Пацаны, это Люба! – представил ее Фим. – Прошу любить и жаловать! И не обижать!

– А кто здесь кого обижает? – пьяно фыркнула девица. – Здесь все по любви!

– Да, любовь – это сильная штука! – Фим подмигнул Любе и скрылся за дверью.

– Ну чего ты стоишь? – Владик ногой пододвинул к ней табуретку.

В зубах сигарета, глаза сощурены так, чтобы в них не попадал дым. Он взял со стола бутылку водки, плеснул в стакан.

– Выпьем за знакомство, да?.. Да ты не бойся, мы не кусаемся! – с недоброй насмешкой сказал он.

– А если кусаемся, то небольно! – в том же тоне добавил Гоша.

– Ну, это смотря куда укусить! – хихикнула девица. – Бывает, что и больно!

Люба не поняла, о чем разговор. И даже не пыталась понять. Из головы не выходил Фим со своей Анжелой. Нетрудно было догадаться, в чем заключался процесс прослушивания... Козел он, этот Фим! Любимый козел...

– Ну чего ты не пьешь? – легонько толкнул ее в плечо Гоша.

– А, да! – встрепенулась Люба.

И залпом выпила граммов пятьдесят... Вроде бы водка. Но какая-то слабенькая... А может, она просто не так воспринимает крепость спиртного. Немудрено, такая смута в душе, что хоть в омут головой.

– О! Наш человек! – похвалил ее Владик. И снова наполнил стакан.

– Давай, за знакомство! – разнузданно подмигнул он ей.

– Да не гони ты коней! – насмешливо глянула на него девица. – Пусть сначала выпьет, а потом дает!

Люба выпила. Но давать никому не собиралась. Даже Фиму... Бежать отсюда нужно. Но куда? Домой, к родителям? Да они ее убьют, когда узнают, что с Рэмом все кончено...

Владик водки не жалел. Этого добра у него хоть залейся, сказал он, подавая Любе третью стопку.

Она должна была отказаться. Сто граммов без закуски – это много. Но ее брала ее водка. Так почему не опрокинуть третью дозу.

Выпила, бросила в рот ломтик сыра. Закрыла глаза, пытаясь нащупать хмельную волну. Но никаких признаков опьянения. А ей уже хотелось напиться...

– А ты что, Фима любишь? – спросила девица.

Вот она была хорошо под газом. Язык заплетался.

– Люблю. А что?

– Да его все любят... Мы с ним знаешь, как зажигали! О-о! Полный улет!..

– Ну и зачем ты мне это говоришь?

– Зачем?!.. А сама не знаю, зачем!.. Давай еще вмажем, а! – Она сама потянулась за бутылкой. Но в отличие от Владика наполнила стакан до половины. – Или слабо?

– Мне слабо? – надменно посмотрела на нее Люба.

И осушила стакан до дна. Правда, на этот раз ей понадобилось больше закуски. Зато как прежде, ни в одном глазу...

Открылась дверь, и в кухню зашла Анжела. Распаренная, измочаленная, но довольная. Беспечно глянула на Любу и равнодушно сказала:

– Иди, Фим зовет. Твоя очередь...

Люба молча поднялась с места и побрела в комнату, где ждал ее Фим. Ей вовсе не хотелось быть очередной после Анжелы. И шла она к нему не на прослушивание, а для того, чтобы сказать, какая он свинья.

Пол качнулся под ногами, стены коридора стали вдруг сходиться друг с другом... Но Люба не боялась, что стены сомкнутся и раздавят ее. Не будет этого, потому что с ними все в порядке. Это у нее с головой не лады. Все-таки накрыла ее хмельная волна. Может, это и к лучшему.

Фим сидел на кровати. Джинсы с расстегнутым ремнем, рубаха нараспашку. Увидел Любу, зевнул, почесывая волосатую грудь.

– Дверь за собой закрой, – скорее потребовал, чем попросил он.

– Зачем? – пьяно усмехнулась она. – Я же петь сейчас буду. Пусть все слышат...

– Петь мы завтра будем. У нас тут целая студия в гараже... Да, кстати, ты машину свою куда поставила?

– Куда, куда, Рэму отдала. Мне от него ничего не нужно...

– Ну ты и дура! – вытаращился на нее Фим. – Она ж на тебя оформлена!

– Ну и что?.. А за дуру спасибо! Всю жизнь мечтала от тебя это услышать!

– Знаю, о чем ты мечтала... – криво усмехнулся он. – Не, ну ты точно дура. Ну получила свое, но зачем было Рэма кидать, не понимаю...

– Что тут не понятного? Люблю я тебя...

– Ну тогда чего стоишь? Песни о любви петь будем... Он сам подошел к ней. Неторопливо расстегнул пуговицы на блузке. – Дальше сама!

Люба молча кивнула и сняла с себя блузку, избавилась от лифчика, стянула через голову юбку... Она ненавидела себя в этот момент. Но ничего не могла с собой поделать. Фим имел над ней магическую власть. Она могла ему перечить, но не могла ослушаться его... Она продолжала лететь на смертельно опасный огонь. И никакая сила не могла ее остановить...

2

– Еще, еще!.. Быстрей, быстрей!..

Фим был уникальным экземпляром в ее коллекции. Леся нисколько не ревновала его к другим бабам. Но всегда хотела его. И пользовалась им при любом удобном случае.

И сегодня она не смогла отказать себе в маленьком удовольствии. Хотя встретилась с ним не только для того, чтобы ощутить в себе гигантскую мощь этого самца. Но ведь одно другому не мешает...

– У-у! Ну ты ваще... – в изнеможении пробормотала Леся и обессиленно ткнулась головой в подушку.

Наконец пульсирующие волны улеглись, плоть успокоилась. И силы вернулись.

Но Фим еще раньше пришел в себя. Уже оделся. Сидит в кресле и безмятежно курит. Леся повела носом. Запах табачного дыма. Нет, этого ей сейчас мало.

Она потянулась за сумочкой, вытащила из нее тюбик, где вместо помады находилась «заряженная» папироса... Нет, и от этого толку не будет.

– Хочешь?

Она отдала косячок Фиму. Отказываться он не стал. Травку он любит. Сама же вскрыла днище того самого тюбика, сыпнула на полированную поверхность столешницы чуток порошка, вытянула его в дорожку. И через свернутую купюру вдула кокаин в ноздри. Глубоко-глубоко втянула... Это уже что-то.

– Шампанское с утра? – насмешливо посмотрел на нее Фим.

– Мальчик, не дерзи тетеньке! – погрозила ему пальчиком Леся.

Раньше кокаин кайф давал сильный, сейчас меньше. Но все равно, после каждой дозы на душе становилось легче... Правда, дозы месяц от месяца становились все больше. И закидываться приходилось чаще... Но так а что тут такого? Это ж высококачественный кокаин, а не какой-то разбадяженый героин. Вся элита московская в «снежки играет». А разве Леся к элите не принадлежит? Бизнес у нее такой, что мама не горюй!

– Такой тетеньке и дерзить? – усмехнулся Фим.

Со стороны могло показаться, что с Лесей он на равной ноге. Но это всего лишь видимость. Он всего лишь один из винтиков в сложном механизме, начало которому положил Василий Павлович. Леся же доработала этот механизм, усовершенствовала его, вывела на новый уровень. И как бы ни хорохорился сейчас Фим, он прекрасно понимает, что принадлежит Лесе со всеми своими причиндалами и потрохами. Ведь она не просто хороший организатор, но с недавних пор еще и жена Василия Павловича. Должна же она была узаконить свои с ним отношения...

– Ну, с таким-то мальчиком, как у тебя, можно пошалить немного, – снисходительно улыбнулась Леся.

Только-только отошла после общения с чудным мальчиком. И уже снова хочется... И что за сила в этом Фиме?

Но ведь она к нему не только побаловаться пришла. Пора и о деле поговорить.

– Ну рассказывай, как там у тебя с этой сучкой?

Зиму и весну Леся работала, как ошпаренная кошка. Не до Любки... Да и не знала она, чем навредить ей. А в один прекрасный момент ее осенило. Ведь она же Фима любила... Не зря говорят, что все гениальное просто.