Миллиардер

— Да, я понимаю, — голова гудела от перемены часовых поясов и дикой невыспанности.

— В ее организме вирус просто живет, но не распространяется. Это известно нам уже лет двадцать. Тут ничего нового. Вирус, как в капсуле, плывет, передвигается по крови, но не внедряется в кровь. Когда капсула лопнет, никто не знает. У меня были пациенты, которые носили вирус пятнадцать-двадцать лет, а потом он проникал в кровь и все.

— Так, и что нас ждет? — спросил я глупо.

— Весь парадокс заключается в том, что ее вирус мутирует постоянно. Она заражена, но в какой-то момент происходит исцеление. Пока ее иммунная система справляется с мутациями, но полагаю, что после шестидесяти она начнет сильно болеть. Но сейчас, и это главное — ее кровь заражается и тут же вырабатывает защиту против вируса. И так вечная борьба. Но она в принципе здорова. Я взял у нее анализ крови, у нее третья группа, это меня обнадеживает, Влад. Я приготовлю вакцину для тебя.

Через пару часов Тверитинов зашел в свой кабинет, где мы с Эсфирой пили чай, с победоносным выражением лица.

— Думаю, что все получится, — сказал Тверитинов и сделал мне инъекцию. Оставайтесь в моей клинике, завтра сделаем анализ крови.

Утром я спустился в лабораторию, где меня уже ждал Тверитинов. Он сам взял у меня кровь для анализа и удалился в свой кабинет.

Я потерял ощущение времени и в полной прострации пробыл несколько часов. Я вернулся в нормальное состояние только при виде профессора, который, оказывается, уже несколько минут тряс меня и с буйнопомешанным видом орал мне в лицо:

— Влад, я гений, Влад, получилось, Влад, ты здоров, ты слышишь меня з-д-о-р-о-в!!! Немедленно зови Эсфиру, ты меня слышишь.

— Да, — еле выдавил я из себя и потерял сознание.

Через два дня я отвез Эсфиру в Шереметьево. До вылета ее рейса Москва — Дели оставалось еще два часа. Я перевел на ее счет в делийском отделении «Сити-Банка» пять миллионов долларов. Она решила осесть в Индии, чтобы оставаться на Востоке, но в то же время быть незаметной для своих родственников. Мы горячо расцеловались, она в последний раз окунула меня в непроглядную бездну своих глаз и сказала:

— Прощай, эфенди, живи долго и счастливо.

— Прощай, Эсфира, удачи тебе.

Она молча кивнула и растворилась в толпе пассажиров. Я вышел на стоянку, сел в машину, и вдруг мысли о семье обожгли меня простым человеческим счастьем. Я рванул с места и помчался домой.

Итак, великий У Хань умер глупой нелепой смертью. Но эту смерть он выбрал сам. Значит, он сам определил свою судьбу. Обстоятельства складываются в единую цепь событий только из твоих поступков и действий. Боги лишь следят за нами. У Хань перешел в иной мир по цепи созданных им же обстоятельств. И боги лишь зафиксировали его переход из одного несовершенного мира в другой более совершенный.

Правда от У Ханя осталось жало — Узрамаев. Но его быстро нашли мои детективы. Вот уже три недели после гибели У Ханя он находился в подпольном опиумном ресторане Бангкока в полном бреду. Его нервы не выдержали, и он нашел успокоение в наркотиках. Он не представлял больше никакой угрозы, и я оставил его в покое.

Через две недели Марина с детьми вернулась в Москву. Она так соскучилась, что в первую же ночь отдалась мне, как в первый раз. Я перепуганный позвонил Тверитинову и все рассказал.

— Влад, оснований для опасений нет, ты чист, как и раньше.

— Ты уверен, профессор?

— Более чем, наслаждайся женой.

Я настолько был счастлив, что позабыл о других женщинах. Все остальные женщины вдруг превратились в палитру художника, который смешал множество красок и не знает что с ними делать. Они все стали не нужными, в одно мгновение.

В Москве начиналась весна. Уже подул теплый ветер, и я представил, как через несколько месяцев залитый солнцем и радостью Сочи встретит нас. И не будет мира, людей, проблем, ничего не будет — только лето и Сочи.

2005–2006 гг.