Канарский вариант

Нет ничего невозможного - так говорят муллы. Россия побеждена, а значит, и Америки бояться не стоит.

Она, Америка, тоже узнает Чечню! И куда разным там итальянским и русским мафиям до сплоченного и бесстрашного чеченского братства! Оно еще покажет себя!

Но сейчас он, Аслан, не в почете у соплеменников. Он совершил ошибку, наспех сработав примитивную легенду о течи в бензобаках, недооценил этого делового русака. А тот же оказался подлым осведомителем, как выяснили московские ребята, сумевшие подкупить следователя.

Пропали большие деньги, их не вернешь, ответственность лежит на нем, Аслане, и придется держать ответ. Что же, он не боится и сделает все, что решит всесильный дядя.

– Слушай, ты… - процедил старший родственник сквозь зубы.

– Эта кобра уползла. Вчера его хотели взять наши парни, но он их опять подставил в засаду. Где он - не знаю. Узнаешь ты. Поедешь к его шефу-американцу, поговоришь с ним… А потом полетишь в Россию. Кто с тобой эти «линкольны» в гараж ставил?

– Джамбик…

– Вот вместе русака и отыщете. Когда закончите работу, и уши его мне на стол положишь, тогда думать будем, как с вами быть. Все.

– Но я же…

Дядя в гневе приподнялся из кресла.

– Запомни! - произнес с глухой яростью. - Есть три типа мужчин… Один - говорит и не делает. Другой - говорит и делает. Третий - делает и не говорит! Теперь думай: кто ты? И кем тебе надо стать!

Аслан почтительно поклонился.

– Да! - остановил его босс, когда он уже взялся за ручку двери.

– Вот, прочти… - Протянул лист бумаги. - Чтобы знал, ради чего работаешь…

Аслан просмотрел ксерокопированный текст указа покойного президента Дудаева за номером 172 от 19.12.1993 г.

В указе покойный глава республики постановлял, что сотрудники спецслужб, в том числе бывшие, за действия или бездействия, направленные на подрыв государственного строя Чечни, наказываются лишением свободы на пятнадцать лет или смертной казнью.

В примечании указывалось, что к сотрудникам спецслужб относятся лица, состоявшие или состоящие на службе органов государственной безопасности, в том числе в разведке и контрразведке.

– Указ никто не отменял, - прокомментировал дядя.

Аслан вновь почтительно кивнул, с трудом, правда, соображая, при чем здесь указ, государственные интересы Чечни и личность какого-то стукача.

Но спорить не приходилось. Ему предлагалось проникнуться и преисполниться… И подобающей мимикой свое понимание государственной значимости доверенной ему миссии он с послушанием подтвердил.

На следующий день, получив установочную информацию, он вместе с толстым, круглолицым Джамбиком, сонно щурившим глаза, ехал в соседний штат Нью-Джерси, к одному из маленьких охраняемых поселков - оазису, в чьей тиши пребывали состоятельные, не признающие дешевой городской суеты американцы, отгороженные от мира гоняющихся за жалкими крохами смердов из асфальтово-каменных вавилонов, - заборами, вооруженной охраной и стенами своих роскошных вилл.

Да, это был иной мир… Чистого лесного воздуха, подстриженных лужаек и вечнозеленых кустарников, полей для гольфа, бассейнов с подогревом, теннисных кортов, дорогих изысканных ресторанчиков и вышколенной прислуги.

Из машины Аслан позвонил объекту домой. Тот снял трубку, пробормотал на просьбу подозвать мистера Джексона - «Wrong number…» [Неправильно набран номер (англ.)] - и Аслан, мрачно и удовлетворенно кивнув сам себе, притопил педаль акселератора, заставив «кадиллак» резко рвануться вперед.

Торопиться, впрочем, не следовало. По территории поселка безостановочно кружили «фордики» внутренней охраны, и их, явных чужаков, сразу же могли взять на заметку.

Перекусив в забегаловке, они уселись в машину и, включив магнитолу, молча застыли, глядя в пространство и слушая заезженную пленку с чеченскими песнями.

Постепенно темнело, на видневшемся вдалеке ажурном мосту, перекинутом через реку, засверкали фары автомобилей, показались первые неясные крапины звезд, и воздух, тянувшийся в щель приоткрытого оконца, стал сырым и студеным.

– Пошли, - произнес Аслан, выключая магнитолу. - Кусачки возьми, не забудь.

– А ты проверь: стеклорез, отмычки… - Невозмутимый Джамбик, достав из потайной ниши пистолет, накрутил на ствол глушитель.

По лесной тропке они двинулись вдоль высокого сетчатого забора, увенчанного гирляндами металлической ленты с торчащими из нее бритвенными гарпунами лезвий.

– Вот, - сказал Джамбик, остановившись - Тут у камеры мертвая зона, давай ползком…

Они поползли по ветхой прошлогодней листве - осклизло-мерзлой, липнущей к джинсам, податливо вминавшейся локтями в размокшую от стаявшего снега почву.

Аслан, не торопясь, защелкал кусачками, вырезая в сетке аккуратную прямоугольную прореху.

Неслышно скользя мимо зарослей причудливо подстриженного кустарника и туй, подобрались к дому.

Первоначально Аслан задумывал пролезть внутрь виллы, вырезав подвальное оконце, не защищенное сеткой. Стекло обклеивалось полосами липкой ленты с пропущенной под ними бечевкой и выдавливалось вовнутрь, бесшумно ложась на пол.

Однако тайного проникновения не понадобилось: входная дверь оказалась незапертой, и они без труда вошли в просторную прихожую, миновав которую очутились в гостиной.

Жилище впечатляло ухоженным, любовно спланированным интерьером.

Широкий деревянный паркет красного дерева - навощенный, без пылинки:.. Антикварная мебель, люстры из горного хрусталя, рыцарские доспехи, плотно подогнанные дубовые панели, застилавшие стены…

В огромном велюровом кресле с резными подлокотниками, напротив приглушенно работавшего телевизора, стоявшего на тумбе мощного динамика, беспечно посапывал хозяин дома, уронив на колени ненатруженные руки, державшие пульт.

Снились ему, наверное, любимые доллары.

Аслан хищно улыбнулся, склонившись над бесповоротно и глупо утратившим бдительность обывателем.

Как он ненавидел и презирая его! Вообще всех этих холеных, зажравшихся индюков, выросших в кружевных манишечках, на свежей клубничке, севших в свой собственный «кадиллак» в каких-нибудь шестнадцать сопливых лет и не находящих в данном факте ничего выдающегося.

А что ему, Аслану, подарили в шестнадцать лет? Наган. Настоящий наган. Подарил дядя. И как он ликовал от такого подарка! Ну что же… Каждому свое. А ему, Аслану, сетовать на судьбу не стоит: в конце концов, старый наган превратился в мощную «беретту», которая сейчас у него в руке, он тоже ездит на «кадиллаке», тоже живет в этой поганой Америке, видевшейся раньше неким раем, недостижимой мечтой и легендой, и может без труда подвесить на красивой люстре этого жирного болвана, способного лишь заклинать, умолять и унижаться…

– Эй, ты! - Джамбик потряс спящего за плечо. - С добрым утром, мистер!

– А?!. - Хозяин оторопело моргал, не соображая, где именно пребывает - в яви или еще во сне? В нехорошем, даже страшном сне… Нет, это явь! Жуткая, ирреальная…

Здоровенный мужик, уронив пульт, затрясся всем телом, отвалив к груди массивную челюсть.

– Соломон, - утвердительно произнес Аслан.

– Да, я… Соломон…

– Не бойся, Соломон, - продолжил Аслан, с удовольствием закуривая. - Мы убьем тебя не сейчас, позже…

– То есть?.. - Собеседник вжимался в кресло, на глазах уменьшаясь в своих габаритах, как снеговик под ясным солнышком. - То есть… за что?!

– Конечно, если будет за что, - поправился Аслан. - Мы же не маньяки, мы разумные люди.

– Но я… Слушаю вас…

– Вопрос у нас один, - сказал Аслан. - Где этот твой… Игорь?

– Я понятия не имею…

– Это плохо, что не имеешь. За это, кстати, мы и можем убить.

– Но… подождите… сейчас… - Собеседник тряс головой, будто пытаясь справиться с наваждением. - Я… уехал из Москвы, потому что…

– Потому что испугался.

– Да… Я вообще не хочу иметь с ним дело!

– Правильно рассуждаешь, - внезапно подал голос Джамбик.

– Конечно! Он - жулик! Не отдал мне деньги за машины, вообще…