Замок на гиблом месте. Забавы Танатоса

— Хорошо, хорошо, Агаша, пожалуйста.

— Полного стройного рассказа не получится. Я, как говорится, собирала с миру по нитке. Поэтому и большие интервалы по времени будут. Где и как жил Олег Родионович после смерти отца — неизвестно. Но появился он в этих краях уже не один. Привез семилетнего сына от первого брака — Родиона, очевидно, названного в честь деда, и двух сестер-сирот. Старшую, Брониславу, двадцати пяти лет и младшую, Алену, пятнадцати лет. Всякое болтали, что жил, мол, с обеими.

— Значит, младшая Алена — это мать Оли, умершая при родах?

— Галюша, не сбивай, а то запутаюсь. Так вот, Олег Родионович Хванский женился на Брониславе. Та стала мачехой Родиону. Паренька все время куда-то отправляли учиться, приезжал он только на каникулы. Потом прошел слух, что хозяин не в длительной командировке, а в тюрьме. Точно об этом даже участковый Пронин не знает. Поговаривали, что сидел Олег Родионович за организацию подпольного цеха. Тогда это считалось серьезным подрывом экономики. Но освободился он довольно-таки быстро — через два или три года. А Бронислава в его отсутствие ему изменяла и даже сделала аборт.

Хозяин хотел сразу же прогнать ее и развестись. Но женщина, когда-то у них работавшая прислугой, слышала, что Алена попросила оставить свою старшую сестру в доме. Вскоре стало известно, что Олег Родионович развелся с Брониславой. Но она и после развода носит фамилию бывшего мужа — по сей день величает себя Хванской. Олег Родионович вскоре женился на ее младшей сестре Алене. От Брони у него детей не было, видимо, последствия аборта, а вот Алена забеременела сразу. К этому времени замок был практически достроен. Хозяин, как теперь говорят, деньги умел делать.

— Минуточку, Агаша. Хоть Бронислава после развода оставила фамилию бывшего мужа, но, по сути, оказалась приживалкой, так сказать, бедной родственницей. А хозяйкой дома стала ее младшая сестра. Это Брониславу, конечно, не устраивало. Да и теперь роль тетки наверняка тяготит и раздражает ее. Не зря же она срывается на Оле. Ведь такие, как она, привыкли властвовать!.. Ну чем не мотив для…

— Погоди, Галя, я понимаю твое нетерпение. Ты в Брониславе видишь виновницу многих бед. И, возможно, недалека от истины, мотив у нее просматривается, но фактов пока никаких. Так вот, я продолжу. Что-то в этой семье произошло. Кто считает, что это связано с бизнесом, кто говорит, что сын Родион в свой очередной приезд чем-то расстроил отца. Так или иначе, хозяин, будучи в командировке, попал в больницу.

Сестры поехали его проведать, и у Алены в дороге начались схватки. Она попала в какую-то захолустную больницу и преждевременно родила дочь. Сама Алена в тяжелых родах скончалась. Бронислава из больницы привезла слабенькую новорожденную девочку Олю. Думали, ребенок не выживет.

Хозяин тратил большие деньги, чтобы поставить дочку на ноги. И Олечка постепенно пошла на поправку, стала подрастать. Броню называла то мамой, то тетей. Поговаривали, что хозяин из-за дочери хотел снова жениться на Броне, надеялся, что та ей станет матерью. Но, очевидно, что-то не сложилось. Во всяком случае, сам хозяин от этой затеи отказался. И с некоторых пор стал вести замкнутый образ жизни. Тогда-то и была сделана у самой воды эта пристройка с башенкой — никому не понятное сооружение.

— Значит, я правильно догадалась, что фундамент старый, а пристройка появилась значительно позже. И в самом низу зачем-то решетка, уходящая под воду. Я в этой башенке видела свет. Такое впечатление, что его просто забыли выключить.

— Галюша, ты любишь подпустить туману. Вот и Ерофеич чуть ли не вампиром считает хозяина замка. Кстати, он когда-то подрабатывал у Хванского, а потом был выгнан. Вот обида и не дает покоя до сих пор. Ну а журналисты и деревенский люд и вовсе пытались разнести слух, что Хванский в этой башне печатный станок имеет. Поэтому я не торопилась вам с Ирой выкладывать всякие сплетни. Вы обе эмоциональные. А тут нужно действовать осторожно.

— Я понимаю, и хотелось бы отшелушить зерна от плевел, по возможности разобраться. Штурмом этот замок никто не собирается брать!

— А кто бы вам это позволил? С некоторых пор, говорят, там какие-то камеры слежения установлены, охрана.

— Хм, с охраной, как известно, мы уже успели познакомиться. А теперь нужно попробовать проникнуть туда водным путем, как и предлагала Ирка.

— Майор с Максимом туда уже сплавали. Решетки и впрямь идут под воду, очевидно, когда-то закрывались на замок, а теперь закручены какой-то проволокой.

— Значит, мы не ошиблись — есть подводный ход в башню! И вы, Агаша, это знали и молчали!..

— Не кипятись, Галюша. Я узнала только утром. И рада, что тебя с Ирой мужчины не потревожили. Вас, конечно, привлекают тайны, загадки, приключения, хочется непременно знать, зачем понадобился этот скрытый под водой ход. Возможно, он еще от монастыря остался, а позже была сделана эта пристройка-башенка. Но все же, дорогие мои, не с этого надо начинать. И не думаю, что там уж…

— Понятно, что не черти и не вампиры. И, конечно, про печатный станок — выдумки. Но что же все-таки там? Для чего понадобилось это сооружение? Можно подумать, что хозяин замка любитель эпатировать серую публику, верящую во всякую чертовщину, чтобы скрытая тайна и привлекала, и вместе с тем отпугивала назойливых любопытных. Но что-то слишком умозрительно получается.

— Мне кажется, не это должно нас сейчас волновать, — гнула свою линию Агаша.

— Да-да, конечно. В первую очередь — убитая девочка, как две капли воды похожая на Олечку. Теперь нам известно, что последняя жена хозяина замка родила только одну девочку — Олечку. Роды были преждевременные, для матери кончились летальным исходом. Я уже себе пометила — надо найти роддом или ту больницу, где Алена Хванская рожала.

— Вот это уже разговор по существу. И, думается, Галюша, дорожка ведет в Козельск, где было последнее пристанище отца Олега Хванского — Родиона. Это совсем недалеко отсюда. У меня, (дай бог памяти) есть… наверное, еще жива бывшая коллега — работница детдома. Зовут женщину Раиса Прохоровна. Ее адрес у меня сохранился. Попробуешь через нее что-то узнать. А сейчас собирайся, коль задумала, в замок. Но, повторяю, будь осторожна. Осмотрись, поговори с Олей, но ни словом не обмолвись о ее сестре, вообще ни о каких сведениях, собранных нами о семье Хванских.

— Понимаю и постараюсь быть сдержанной, как английская леди.

Вблизи замок выглядел еще мрачней. Если бы меня попросили запечатлеть его на бумаге, я бы, наверно, затруднилась: строение казалось нарочито состаренным, как бы отжившим свой век. Но мне-то теперь известно, что здание новое, только возведено на старых руинах.

На входе настоящий КПП. Меня тут же остановили два охранника и проверили паспорт. Открыв ворота, пригласили проехать и припарковаться рядом со стоящим джипом «чероки». Вход, как я и предполагала, находился с противоположной стороны и с нашего берега не просматривался. Мраморные ступени вели высоко вверх к широко распахнутым, отделанным красивой ковкой дверям. В легком светлом брючном костюме я почувствовала себя одетой не по сезону. Слишком прохладно, здесь, наверно, на несколько градусов ниже — свой, особый микроклимат.

Наконец ступени кончились, и у входа в холл возник человек.

— Вы к молодой хозяйке Ольге Олеговне?

— Да-да, здравствуйте.

— Она ждет в саду, я вас провожу, — сказало существо в темном, застегнутом на все пуговицы костюме и дорогой обуви, но практически неслышной, напоминающей мягкие домашние тапочки. Мои туфельки, почти без каблуков, гулко цокали по холодному каменному полу. Холл казался огромным: с высоченным куполом и узкими окнами, между которыми горели канделябры. Тем не менее создавалось ощущение пасмурности и безысходности.

Мы подошли к резной двери, напоминающей вход в беседку, а оказалось — в сад. О чудо! Кусок нетронутой природы, лишь слегка осовремененный беседками, скамейками, клумбами с незатейливыми цветами. Из гамака, отбросив то ли альбом, то ли какую-то книгу, мне навстречу выпорхнула Оля в легком, цвета морской волны сарафане и в мягких сандалиях. Протянув мне руку, сказала: