Напролом

После удара по затылку голова зверски болела. Чем это его приложили? Рукояткой пистолета, наверное. Уж больно плюха тяжелая получилась, а в салоне особо не размахнешься. Точно, волыной звезданул, сука!

Ехали они довольно долго, а потом джип остановился, и бандюки оживленно, хотя и вполголоса, загалдели и стали вылезать из машины. Приехали, стало быть. Болт пока лежал на полу, ожидая указаний.

— Вылезай, чего разлегся? Понравилось? Болт выбрался из салона. Невольно зажмурился от бивших прямо в глаза ламп дневного света. Осмотревшись, понял, что они находятся в гараже. Помещение было просторным: помимо «лендкрузера», на котором его сюда привезли, тут стояло еще несколько иномарок.

- Постой пока! — распорядился Жора.

Стараясь не делать резких движений, Болт потянулся, чтобы размять затекшее тело.

С ним остался один. Стоял, поигрывая пистолетом. Болт кашлянул и тихо спросил:

— Закурить можно? Парень с ленцой посмотрел на него:

— Нет. Так стой. Не дергайся.

Болт с тоской закусил губу. Уроды! Хуже мусоров, честное слово. Уж те какие твари, а в сигаретке никогда не отказывают. От волнения ему страшно хотелось курить.

 Вошел Жора. Осклабился:

— Димон, веди его к Михал Юрьичу. Наконец-то! Болт приободрился и зашагал по железному настилу. Сейчас все прояснится. Он уже догадался, что его ведут на разговор с хозяином. Поднявшись на второй этаж и войдя в просторный Светлый холл, они остановились, и Жора снова тщательно его обыскал. Пачку «Кэмела» не тронул, а вот зажигалку отобрал. Потом подтолкнул к двустворчатой дубовой двери:

 — Топай. Тебя ждут.

 Болт вошел в большую, обставленную шикарной мебелью комнату. В кресле у телевизора с большим плоским экраном сидел человек. Его лицо было повернуто к вошедшему в профиль, но Болт сразу же узнал его. Светлые, отливающие медью волосы зачесаны на косой пробор, высокий лоб, упитанное лицо с ясно различимым вторым подбородком. Норвежец! Болт опешил. Он не мог ничего сообразить и только выдохнул:

—

Вы?

Норвежец встал. Засунул руки в карманы брюк и, оттопырив нижнюю губу, насмешливо процедил:

—

А ты кого ожидал увидеть? Злобных чеченских террористов? Ха-ха. Ладно, присядь.

Болт огляделся и, найдя взглядом стул, присел на край. Норвежец бросил застывшему в дверях Жоре:

—

Свободен! — Потом обратился к Болту: — Перебздел? Нервишки требуется успокоить?

Болт кивнул:

—

Курить хочу. Ваши пацаны не разрешили.

—

Кури, — милостиво позволил хозяин, продолжая в упор разглядывать молодого блатного.

Болт поспешно достал пачку и дрожащими пальцами вынул сигарету. Сунув фильтр в пересохшие губы, вспомнил, что зажигалку у него отобрали.

—

Огоньку можно? — стараясь говорить как можно спокойнее, произнес он, но все же голос предательски дрогнул.

Норвежец подошел к нему, достал зажигалку и дал ему прикурить. Потом с усмешкой глядел, с какой жадностью затягивается дымом подручный всесильного вора в законе.

Сделав несколько глубоких затяжек, Болт успокоился и взял себя в руки. Его еще здорово колотило, но тем не менее он нашел в себе силы поинтересоваться, как и подобает «правильному пацану», хоть и попавшему в трудную ситуацию:

—

Может, объясните, что за бодяга?

Норвежец, не отвечая, прошел к сервировочному столику на колесиках, на котором стояла початая бутылка водки «

Smirnoff» и несколько стопок.

— Выпьешь? — спросил он и, не дожидаясь ответа, Наполнил стопарик.

От водки Болт не отказался. Одним махом заглотнул Огненную воду. Ему сразу же долбануло по шарам. Но как-то не в радость, не в кайф стало. Наоборот, голова будто свинцом налилась. И все тело сразу отяжелело. Зато на душе вроде немного поспокойнее стало. И руки больше не ходили ходуном.

 — Мне эти таджики нужны, с которыми ты базарил, — без предисловий выдал Норвежец.

Болт кивнул. Теперь все понятно. Вот урод-то! Обиженно спросил:

 — Зачем пацанов моих убили?!. — Кого? — вздернул белесые брови Норвежец и расстегнул пуговицу на рубашке.

 — Ребят, что со мной были, — пояснил Болт. — Алана,

водителя

моего, Рашида…

 — Не будем время терять, — пренебрежительно махнул рукой Норвежец, — Жора мне еще не докладывал. Потом разберемся с твоими пацанами. Меня другие Проблемы волнуют.

 — Ничего себе проблемы! — возмутился Болт. — Ни за что ни про что пацанов замочили! Мы же на Плешивого работаем!

 — А то я не знаю, — высокомерно перебил его Норвежец, — ну и дураки, что работаете. Что вы от него имеете? На что этот мухомор годен? Вот скажи ты сам, какие-нибудь приличные бабки ты имеешь? Ни хрена. Твой Плешивый может только с умным видом про воровские понятия рассуждать да долю в свой общак поганый требовать. Но и это меня не волнует. Короче, мне от тебя вот что нужно. Ты сегодня встречался в гостинице «Прибой» на Пионерской с двумя заезжими барыгами. Что им тут нужно? И что Плешивому понадобилось от них?

—

Блин… Так нельзя было просто попросить, что ли?.. — начал было Болт.

Но Норвежец повысил голос:

—

Я тебя, щенок, не прошу, а спрашиваю! А ты отвечай и не умничай! Все равно ответишь. Не по-хорошему, так по-плохому. Догадываешься как?

—

Догадываюсь, — вздохнул Болт, которому сразу стало тоскливо. Нехорошие предчувствия о том, что живым он отсюда вряд ли выйдет, усилились.

Норвежец с неприятной ухмылкой наблюдал, как побледнел его собеседник.

—

Так будешь говорить или как?

Мысли вихрем промчались в голове у Болта. Какой толк корчить из себя Зою Космодемьянскую на допросе? С Норвежцем шутки плохи, о Норвежце такие по городу байки ходят, что от них волосы встают дыбом. Он церемониться не любил: если что не по нем — мочит без разговоров. Что Бабая, что… За Норвежцем числилось десятка два жертв, и Болту вовсе не улыбалось пополнить их скорбный список.

—

Буду! — слишком поспешно почти выкрикнул Болт. И ему сразу же стало легче. На Норвежца он не смотрел: было противно от одного его вида, как и от собственного предательства. Перед собой он мог оправдаться только тем, что на его месте любой бы раскололся. Какая разница когда? Зачем доводить дело до пыток? — Плешивый им дал сутки на то, чтобы из города убраться… — механическим голосом отчеканил он. — Там их двое. Один русский, Андрей Петраков, здоровенный такой лось. Другой таджик Махмуд. Я им передал приказ Плешивого. Таджик явно перепугался. А русский ни хрена, но он у них не главный. Все решает этот Махмуд.

«Норвежец слушал его внимательно, запоминая каждое сказанное слово. Его по-рыбьи выпуклые глаза занижали. Болт исподлобья глянул на него и подумал:

—

Ведь

он меня все равно не отпустит. Ни хрена не отпустит. Убьет, паскуда!» Странно, но мысль о смерти даже

не

испугала его. Он уже и так был слишком напуган.

— Ну, вот и все, — подвел итог Болт. — Скорее всего, завт

ра

к ужину они съедут. — Он шумно сглотнул слюну.

— Что со мной будет?

Норвежец встрепенулся и фальшиво хохотнул:

— А кому ты нужен? Катись на все четыре стороны.

«Врет!» — подумал Болт, но все же в душе забрезжил

лучик

надежды.

 — Жить ты будешь, не боись. — усмехнулся Норвежец, — Только сначала мы вместе к этим чучмекам съ

ездим.

— Я-то вам зачем?

— Ну, тебя они уже знают. Эти барыги сейчас запуганы, могут вообще дверь не открыть. А так… Сейчас по-быстрому к ним смотаемся, ты меня с ними сведешь —

и

вали.

Но Болта это уже никак не устраивало. Одно дело под угрозой пыток слить информацию, и совсем другое чуть

не

посредником у Норвежца выступать. Плешивый его за такое дело по головке не погладит.