Смотрящий. Блатной романс

- За то, Иваныч, что все у тебя построено правильно. За то, что всюду порядок образцовый, - ответил так и не притронувшийся к щам гость. - Ведь всюду образцовый порядок?

Интонация, с которой гость озвучил последнюю фразу, проколола даже толстую шкуру майора, и Иваныч осторожно, как неродные, положил ключики перед собой. Может, придется возвращать обратно. Телеса Иваныча под несвежей майкой заходили обиженными волнами.

- Виталий Ефремович, ежели чем недовольны, так вы так и скажите. Я ведь человек с пониманием, зачем же ходить вокруг да около?

- Да не ерепенься, Иваныч. Это у меня личные заморочки. Извини, не сдержался, - ловя луч камнем на золотом перстне и как бы любуясь игрой света, глухо объяснил свой выбрык Виталий Ефремович. Все у него было в тему: и шмотки, и речь интеллигентная, и прочие финты. А вот нет-нет да и выглядывал из капустной одежки бычара бычарой. Не смыть натуру дорогими шампунями.

- А… Ну если так, то я не в обиде. - Майор лридвинуй пузырь и натренированно ловко свернул золоченую головку. - А что за заморочки? Может, я чем подсоблю? - Всего с двух бульков он ловко наполнил обе рюмки под завязку.

- Не бери в голову, лучше ответь, как там наш лесник поживает?

- В порядке лесник. В белоснежном гипсе с головы до пяток. В больнице мордой в стенку уткнулся, ни с кем не разговаривает.

- А в протокол какие показания дал?

- А никаких. «Не надо, - говорит, - протокола. Сам упал», - говорит. - Иваныч между делом попытался поверх массивного плеча гостя выглянуть в окно. Очень уж его перло побыстрее узреть пригнанный катер.

- Жаль. Выходит, обиду затаил. Выходит, отыграться надеется и властям не верит.

- Так это ж лучше. Без протокола-то. А то столько у меня висяков на шее, что в Управлении боюсь показываться. Скубут меня там, как плюгавого воробья в стае. Шутишь - первое сзади место по области?

- Ты потерпи, Иваныч, еще месяц-другой. Дело с комбинатом уже на мази. Кстати, а немцы экскурсией довольны остались?

- Еще как довольны. Машка Манекенщица одного развела на «вернувшегося из командировки мужа». А второму показательную драку в кабаке устроили, на два зуба сократили. Фрицы таксеру, чтоб из города ночью увез, пятьсот марок отмаксали. Это гансы-то прижимистые!

- Ну а в городском масштабе, Иваныч, как?

- Да все пучком. В городе четыре кодлы. То одни других загасят, то другие первых. Ночь без шума не обходится. Первое место по области держим, и плачут горючими слезами мои подполковничьи погоны. Вот давеча магазин у черных сгорел.

- Вот то-то. Магазин у черных сгорел… - подхватил гость без восторга. Он сидел на шатком стуле, держа спину, будто лом проглотил. И очень боялся испачкать понтовый наряд.

- Да ты ж!… Извиняюсь, Виталий Ефремович, да вы ж сами требовали, чтобы больше шуму! Чтобы угоны и поджоги! Чтобы шпана распоясавшаяся ночью никому на улицу выйти не позволяла!

- Шпана, да не любая! - ударил Виталий Ефремович кулаком по столу так, что нетронутые и остывшие щи из тарелки на бывшую белую скатерть выплеснулись. Так ударил, что скатилась со стола надкушенная луковица. - А знаешь ли ты, старый сморчок, что у тебя уже десять торговых точек в городе без крыш стоят?!

- Как без крыш? Кому же они платят?

- А никому. Нашелся тут один герой, такую мазу потянул, что прежние крыши к ядрене фене отвалили. А сам бабки не берет, говорит, когда что-нибудь попрошу, тогда и отблагодарите.

- А что ж он, кроме бабок, может попросить?

- Тем и опасен, что темная лошадка.- Гость старался совсем уж внагляк не демонстрировать, что не ставит майора ни в хрен. Гость решил сегодня подавить на Ивана Ивановича по одной простой причине. Пора было и майору побегать по городку, гузку растрясти. Чтоб кипеша стало еще больше. Да и ваще слишком хило вкалывает майор на дядю. Хочет и рыбку съесть, и на подполковника сесть.

- Ну ежели нашелся герой, так на всякого героя найдется свой геморрой. Я подчиненным подмигну, они ему мигом рога поот-шибают.

ПОНЕДЕЛЬНИК 11.21

Макар сделал свое дело, Макар может уходить. Шрам глазами указал дядьке Макару на дверь, и тот на цирлах испарился.

Майор покоился в кресле оплывшей грушей. Попа вдвое шире плеч, руки безвольно по швам, потные потеки на висках. Глаза у майора были как одуванчики: широкие, желтые и без всякого осмысленного просвета. Большую ошибку сделал майор, явившись сюда «сам-бля без ансам-бля». Привык, понимаешь, что он в Виршах царь и бог!

- Ты хороший, но опасный, - прибито вещал майор, - серьезным людям поперек глотки стал. У меня какая основная работа? Чтоб в Виршах бардак не прекращался. Чтоб всякий серьезный инвестор тысячу раз подумал, прежде чем в наш нефтяной гигант бабки вкладывать. - В вытаращенных желтых шарах майора не было и намека на волю. Только отражалась ополовиненная в одиночку бутылка бальзама и недопитая чашка кофе.

- И кому это нужно? - поторопился спросить Шрамов, пока не кончилась пленка в лежащем внаглую у его правой руки диктофоне. - Играй, гармонь, рассказывай, всю правду говори.- Он подхлестнул небольно по щеке готового окончательно отрубиться мента.

- Я - не гармонь, я - майор. Директору гиганта нужно. И тем, с кем он в бирюльки играет. Они завод американцам надумали продать. И по официальным бумагам сумма выходит вроде бы нормальная - при нынешней-то криминогенной обстановке в районе. Да только вот она у меня где, криминогенная обстановка. - Майор нашел силы собрата воедино пальцы одной руки. - В кулаке! Сделаю чик-чирик, и завтра старушки смогут в сберкассу за пенсией посреди ночи шастать. А тут ты появляешься, начинаешь палки в колеса совать.

- В натуре выходит, - направил на путь истинный «добровольное» признание Иваныча Шрам, - часть лавэ пронырливые америкашки вручат директору в кожаном саквояже?

- Три четверти на пока заблокированный счет. Столько, на сколько завод реально больше весит. Черным налом еще пару миллионов на мелкие расходы. А тут ты появился и ужом в жопу пролезть норовишь…

- А как вы, уважаемый Иван Иванович Удовиченко, лично способствовали тому, что бы в городе не спадала криминогенная напряженность? - еще пуще заторопился Сергей, видя, что лента в окошке диктофона убывает с катастрофической скоростью.