Золото прииска «Медвежий»

Мелькнуло в голове, что нашим автобусом заинтересовались рэкетиры. Но данью облагают обычно коммерческие рейсы, а что возьмешь с нас, «колхозников»?

— Садитесь, — настойчиво повторил рыжеусый.

Физически я был не слабее любого из них. Тюрьма и

долгая кочевая жизнь научили меня драться. Я не боялся этих троих, но молча подчинился: один из качков держал прикрытую курткой электрошоковую дубинку с оголенным двойным жалом разрядника, а у второго из-за пояса торчали бамбуковые нунчаки, пользоваться которыми он наверняка умел.

Разговор происходил на окраине старого парка, где нам никто не мешал. Метрах в пятидесяти от «Волги» стояла вишневая «девятка» с затененными стеклами. Наверняка это была одна компания, и, судя по количеству сопровождающих, для кого-то я представлял немалый интерес.

— Вам привет от братанов с «Медвежьего», Вячеслав Николаевич, — «обрадовал» меня рыжеусый. — Кстати, называйте меня Марат. Отчество не обязательно. Я ведь моложе вас.

У человека по имени Марат было продолговатое розовое лицо, чем-то напоминающее лицо польского актера Даниэля Ольбрхского, очень популярного в годы моей молодости: рыжие, аккуратно уложенные волосы, твердый подбородок с ямкой и светло-голубые внимательные глаза. Он производил впечатление волевого и неглупого человека, занимающего в своей организации какое-то руководящее положение.

Я не стал уточнять, от кого именно пришел привет с давно исчезнувшего прииска, а Марат удивился, что я не рад весточке от старых братанов. Слово «братан» было произнесено с откровенной усмешкой. Марат был из породы крутых, которые не слишком-то преклоняются перед заслуженными уголовниками.

— А чего их вспоминать? Целая жизнь прошла, — отозвался я. — Да и не встречал за эти годы ни одного человека с «Мевежьего».

— Ну, теперь считайте, что встретили. Захара помните?

— Помню.

— И он вас не забыл.

Зачем я им понадобился? Все, что связано с лагерем ЛБ-08/62, уже в далеком прошлом. Не за Дегу же они мне решили мстить?

— Сейчас ребята выйдут из машины, они рядом погуляют. А к нам присоединится ваш старый друг.

От «девятки» в нашу сторону вразвалку ковылял толстый старик в очках и просторной рубашке навыпуск. Годы неузнаваемо изменили бывшего уркана Николая Захарука, по кличке Захар. Где-нибудь на улице я бы прошел мимо и не узнал его.

Мы сидели на заднем сиденье «Волги». Марат с интересом наблюдал за встречей «старых друзей». Захар протянул мне руку и я, помедлив, пожал ее.

Я бы с большим удовольствием узнал, что Захар уже десять раз сдох и давно жарится в аду. Если ад есть, то другого места Захар не заслужил. Один Бог знает, сколько смертей на его совести. Он все-таки держался в тени, но убийства старика Лунева, Мишки Тимченко, Слайтиса, Сороки были ведь делом и его рук. Он не пожалел даже своего верного шестерку Петрика, заставив повеситься в одиночной камере лагерного изолятора. И Петрик безропотно подчинился…

Когда-то Захар устроил настоящую охоту на меня, восемнадцатилетнего мальчишку, стараясь изо всех сил добить, но я чудом выжил.

— Ну как поживаешь, Малек?

— Ты меня искал? — ответил я вопросом на вопрос.

— Искал. Догадываешься зачем?

— Нет.

— Да вот вспомнил «Медвежий», речку Илим. И так захотелось с тобой встретиться!

Вот оно что! Значит, снова всплыло золото «Медвежьего». Кому-то не дает покоя россыпь на Илиме. Неужели ее до сих пор не нашли? Эти мысли мгновенно промелькнули в голове. Я не видел других причин, почему на сцене появился старый уголовник, бывший помощник пахана лагеря Захар. Сквозь толстые очки на меня смотрели мутные стариковские глаза, в которых кто-то, незнакомый с его прошлым, мог увидеть умиротворенность человека, прожившего долгую жизнь, вырастившего детей и спокойно доживающего свой век.

Я не знал, чем занимался Захар эти тридцать восемь лет, но был уверен, что он своих привычек не бросил и остался такой же сволочью. Сколько же ему сейчас? Где-то под семьдесят?

— Шестьдесят семь, — словно читая мои мысли, отозвался Захар. — Живу, скриплю помаленьку. И тебя рад в здравии видеть.

— Ты как поп заговорил. Грехи замаливаешь?

— А у кого их нет? Ну да хватит о вечном. Давай о земных делах поговорим. Речку Илим вспомним…

— Генку Лунева, Слайтиса, Мишку Тимченко, — в тон ему продолжил я.

— А чего покойников вспоминать? Мы с тобой живы, и слава Богу.

Марат закурил «Кэмэл» и предложил нам с Захаром. Мы оба отказались. Я не захотел курить их сигареты, а Захар, наверное, берег остатки здоровья.

Бригадир боевиков спокойно посматривал на нас, не мешая разговору «старых друзей». По габаритам Марат, конечно, уступал обоим своим бойцам, но сложен был крепко. Светло-зеленая фирменная рубашка «сафари» обтягивала покатые, широко развернутые плечи. На запястье отблескивали широким циферблатом дорогие швейцарские часы. На безымянном пальце я разглядел рифленое обручальное кольцо.

— Что от меня-то понадобилось? — спросил я, глядя в светло-голубые глаза Марата.

Мне ответил Захар:

— Надо бы на «Медвежий» слетать, посмотреть, как водичка в Илиме течет. Хорошие люди просят… И ты в накладе не останешься.

— Если вы насчет золота, которое в пятьдесят восьмом нашли, то можете про него забыть. Там после нас наверняка десять раз побывали и все выгребли.

— Кто? — удивился Захар.

— Про россыпь на Илиме вся ваша шобла знала.

— Алдан да Дега знали. Алдана той же осенью на пересылке зарезали. Дегу ты еще в августе застрелил. Так что больше никому про Илим ничего не известно. Места глухие, прииск считается выработанным. Вряд ли кто там после нас побывал.

— Ну и веди сам своих друзей туда. Зачем я вам нужен?

— Я уже старый, — снимая очки вздохнул Захар. — Память хреновая стала, да и глаза вот…

Я обратил внимание, что в его очки вставлены очень толстые линзы. Диоптрий десять, не меньше.

— Старый стал, — повторил Захар. — Сахарный диабет… глаза никудышные… Но глотку тебе перехватить вполне в состоянии. Чего выделываешься, Малек?!

Он мгновенно преобразился. Тень прежнего Захара, лагерного авторитета, первого помощника знаменитого Алдана, трясла передо мной никелированным выкидным ножом. Я сжал его пальцы, и нож упал ему на колени.

— Заткнись, — посоветовал я. — Ты кого пугать собрался?

Когда-то на «Медвежьем» он с легкостью мог отнять жизнь у любого. Захар убивал чужими руками из-за угла, и его боялись не меньше, чем палача Дегу. Но те времена давно прошли, а Захар все еще считал себя прежним Захаром. Я поднял нож с его колен и бросил под переднее сиденье.

— Все, успокоились? — насмешливо поинтересовался Марат.

— Успокоились, — ответил я.

— Тогда послушайте меня, Вячеслав Николаевич. Мы просим вас сопроводить группу золотоискателей до речки Илим. Вы покажете место, побудете с ними дней пять-десять, и мы вас отвезем обратно в Югорск. Все это не задаром. Вы получите сразу пять миллионов командировочных и, кроме того, пять процентов от стоимости добытого за эти дни золота. Это, конечно, немного, но и особых усилий от вас не требуется.

— За незаконную добычу золота светит хороший срок, — отозвался я, понимая, что это моих новых знакомых не остановит.

— У нас будут все необходимые документы на разработку месторождения. За юридическую сторону не волнуйтесь.

— Послушайте, Марат, мне уже за пятьдесят. Считай, жизнь прожил. Так вот, я тебе прямо скажу: никуда я с вами не поеду!

— Боитесь?

— Не вижу смысла башку в капкан совать. Ехать в тайгу с блатными, искать золото… Ты сам подумай, кто на такую дурь согласится? У меня трое детей, а я кинусь очертя голову неизвестно куда, не зная, вернусь или нет.

— Вячеслав Николаевич, ты извини, что Захар такую прыть проявил, — почти задушевно перешел на «ты» Марат. — Видно, нервы у него не те стали. Будет нормальная бригада золотоискателей, а ты поможешь добраться до места и — сразу назад.

— Нет, ребята! Летите с Захаром. Он «Медвежий» не хуже меня знает.