Бродяга (СИ)

 Север, и сам отлично знал, но легче от этого не становилось. Впереди самые тяжелые три дня, потом немного попустит, но полностью восстановится только через пару месяцев, а то и больше. В начале седьмого началось движение, загрохотали открываемые кормушки. Завтрак. Кормежка была никакая, жидкая сечка на воде. Хлеб, выдавали на целый день. После завтрака, опять тишина. Заварили еще чайку, подогнали в третью хату курить, варить. Там, вообще тужняк.

  - Сейчас на КПЗ полно селян, местных почти нет, вывезли прошлым этапом на Львов, - объяснил, Лиса. - Сегодня, должны подъехать многие. Все веселее будет. А то и пообщаться с соседями не с кем, все будто поумирали.

  - Мне, как-то не до общения, - пробурчал, Антон. Он сидел на дальняке, понос не давал расслабиться.

  - Да уж, - согласился, Лиса.- Какое уж тут общение.

 Где-то около девяти, Севера дернули на выход. Прошли с вертухаем через дежурку, поднялись на третий этаж, зашли в кабинет. Там уже ждал молодой опер, принимавший, Антона.

  - Привет, присаживайся, - он, с интересом посмотрел на Антона. - Меня зовут, Николай Николаевич. Разговаривать будем, или как?

  - Зависит от того, сумеешь ли ты, меня заинтересовать, - Антон, решил брать быка за рога.

  - В принципе, мне от тебя ничего не надо, - опер, тоже решил показать норов. - Так, немного подрихтовать показания и все. Могу и без тебя обойтись.

  - Ты, ведь знаешь, что была чистая кража, - Север, начал закипать. - Вы говнюки, терпилу сфаловали на дачу ложных показаний. Я на суде, буду на своем стоять. И дай бог у тетеньки совесть проснется, что тогда? Ты ведь краями пойдешь, не Лановой.

 Север знал, что шансов у него практически никаких, что терпила не откажется от своих показаний, но попробовать стоило. Опер был молодой, и ему страсть как не хотелось каких-либо заморочек.

  - Давай так. Ты, мне делаешь расскумарится, я подписываю протокол, и передаем дело следаку. В протоколе, ты указываешь, что я препятствий следствию не чинил, и чистосердечно во всем признался. Как такой расклад?

 Опер, откинувшись на стуле, внимательно разглядывал, Антона.

  - А с чего ты взял, что у меня, что-то есть?

 В этот момент дверь в кабинет распахнулась, и влетел мент в капитанских погонах. - Ты, что тут с ним возишься? Давай, по шурику оформляй и ко мне в кабинет, у меня еще дел куча! Он, так же внезапно ретировался, как и появился.

 Это все решило. Николай встал, прошел к двери, запер на замок, затем прошел к сейфу. Открыл, немного покопался, достал пятикубовый баян с ширкой. В шприце, почти три куба наркотика.

  - На вот. Вчера изъяли, говорит, для себя делал, - кто говорит, уточнять не стал. Антона, впрочем, это не интересовало.

  - Давай, по быстрому, я за дверью подожду. - Николай вышел, закрыв за собой дверь на ключ.

 Север, не стал медлить, и через минуту ощутил, как по телу прошел разлом. Болезнь, тут же попустила. Опер, еще находился за дверью. Север, осторожно приоткрыл дверцу сейфа. На нижней полке за кипой бумаг лежал пакет с маковой соломкой. Стаканов пять, прикинул он. В это время заскрежетал ключ, Север быстренько присел обратно на стул. Через полчаса, они закончили. Все бумаги были подписаны

  - Видишь, и тебе хорошо, и мне неплохо, - Север, наклонился к оперу, - Ты, мужик неплохой, как я погляжу. Сделай еще одно доброе дело, видишь я болею. Зайди ко мне через пару деньков на КПЗ принеси хоть стакан той соломки, что в сейфе у тебя, а?

 Николай Николаевич улыбнулся, - Обещать не буду, но посмотрю, что можно будет сделать, а сейчас пошли, отведу тебя к следователю.

 У следака, он задержался еще на час, затем его отвели в камеру. На КПЗ стоял шум и гам. Пришел этап со Львова. Приехавших закинули в одну камеру, а тем временем собирали этап на тюрьму. Вовы, в хате уже не было.

  - Интересно, кого к нам закинут, - Лиса, был одно большое ухо, стоял у тормозов*, прислушиваясь к происходящему на продоле. - А ты, вроде как подлечился?

  - Ага, - Север, не стал вдаваться в подробности, - Может через пару дней еще подгонят, - он помолчал, - Знаю, что растягиваю болячку, но грех было не попробовать.

  - Тебе виднее, - Лиса, заулыбался, - я сам такой, что уж там говорить.

 За дверью послышался шум, в хату вошли двое. Одного, Север знал довольно таки хорошо. Бродяга. Смотрел в городе за общаком, пока не закрыли. Звали его Витя, Абдула. Почему Абдула, Север никогда не интересовался, хотя в Витиной крови не было ни капли азиатской. Фамилия у него, Шевчук. Второго, он видел первый раз, а вот Лиса оказывается хорошо его знал.

  - Сеня! - Они обнялись. - Я думал ты на лагере, что случилось? Север, познакомься!

 Антон, в это время здоровался с Абдулой. Повернувшись, пожал руку Сене. В хате сразу стало тесно.

  - Располагайтесь! Мы пока чайку подварим.

 Минут через десять, попив чаю, Абдула рассказывал новости о централе. Север, внимательно слушал. Теперь все, что касалось тюрьмы, касалось и его лично. Теперь, это его жизнь и по ходу надолго. Абдуле, исполнилось недавно тридцать шесть лет. Четырнадцать из них, он провел в тюрьме. Это была его четвертая ходка. Наблюдая за ним, Север видел, что выражение "Тюрьма - дом родной" не пустые слова, если их применить к Абдуле. Он видел, как вертухай общаясь с Абдулой, выказывал искренне уважение и чуть ли не подобострастие, готовый исполнить любую просьбу. Слушая, как Абдула рассуждает о положении на централе, о том, что еще нужно сделать для того, чтобы арестантам жилось повольготнее. Север видел, что человек всей душой болеет за общее, что на первом месте у него стоят мужицкие нужды, а потом только личное. Он понял, почему именно этого человека поставили смотреть за общаком. Они встречались несколько раз на воле. Познакомил их Витя Шмаль, в пивном баре. Антон, только что получил посылку от мамы. Помимо разной мелочи, мама выслала восемь кг. балыка нерки, домашнего приготовления. Постарался отец. Сам наловил, и сам же закоптил в своей коптилке. Рыба была нежная, таяла во рту. Север вместе с Шмалем наслаждались в полумраке бара  прохладой после палящего зноя на улице, потягивали пиво и закусывали превосходной неркой. В бар зашел Абдула, взял бокал пива, оглянулся, куда бы пристроится.

  - Давай к нам! - Призывно замахал рукой, Шмаль.

 Вот так они и познакомились, поболтали ни о чем, Абдуле рыбка понравилась не на шутку. Север, предложил зайти к нему в гости, сказав, что может дать тому небольшой хвост. Абдуле у Севера понравилось. Оказалось, что у них общие музыкальные вкусы. Антон, предложил ему заходить послушать музыку, покурить ганжика. Дружбой это нельзя было назвать, но отношения у них сложились неплохие. Во время встреч, тема тюрьмы, как-то не затрагивалась, больше трепались о музыке, новых фильмах. Антон, чувствовал в общении с Абдулой непринужденность, хотя заметил, что другие держаться с ним напряженно, даже скованно. И теперь на КПЗ находясь вместе в одной хате, Север понял, что в начале его срока, Абдула это лучший сокамерник, какой мог бы быть. По ночам, когда Саша и Сеня уже спали, они беседовали ночи напролет. Теперь темой их разговоров была только тюрьма. Севера интересовало все, если он чего-то не понимал, то без стеснения просил объяснить. Абдула рассказывал случаи из жизни, о постоянной вражде администрации и лагерной оппозиции (отрицалове), о ШИзо, БУРе, о крытой*. Рассказывал об интригах и борьбе за портфель, о том, что может ждать Севера на лагере, и как выходить из трудных ситуаций.

  - Но прежде всего, смотри по обстановке. Готовых советов, как поступать в той или иной ситуации нет. Надо смотреть по обстоятельствам. Ничего, ты парень с головой, а это самое главное. Сам поймешь, какой линии придерживаться. Живи мужиком, ты ведь в армии был, так что в блатные не лезь. Время придет, сами позовут. Показал, как сделать торпеду*, чтобы она была твердой и компактной, как писать малявы*, но большую часть времени, он все-таки рассказывал истории из своей жизни, или тех, кого хорошо знал. В каждой такой истории был заложен смысл, был урок.