Взмах ножа (сборник)

— Успокойся, Моррис. Я не сделаю тебе больно. — Маленький полицейский стоял около него. Он улыбался и говорил очень мягко. — Ты должен бояться моего напарника. А знаешь почему?

Моррис ничего не отвечал, потому что по опыту знал, любой ответ будет неправильным, если они пришли избивать. К тому же он внимательно смотрел на большого полицейского, который в это время рвал его, Морриса, газеты. Ему не нравилось, когда посторонние люди копались в его вещах. Этот фокус охранники частенько применяли в тюрьме: рвали все на части в твоей камере, буквально уничтожали все вещи. Однажды они нашли в камере скипидар и так ужасно избили его, что Беббит попал в тюремную больницу.

— Видишь, Моррис. Моему партнеру туго пришлось из-за того пожара, который ты устроил в Куинсе, на Тридцать седьмой улице.

Большой полицейский делал мячики из скомканных газет и бросал их в него. Они попадали ему в лицо, не причиняя никакой боли. Зачем он это делает? Моррису хотелось об этом спросить, но он знал, сейчас лучше рта не открывать.

— Тот пожар в Куинсе, Моррис. Ты сделал поджог там около месяца назад. У нас есть твой отпечаток пальца на одном из маленьких пузыречков от крэка, который ты там оставил. Помнишь?

Он никогда не мог спрятать свое тело. Вот бы втиснуться в двухдюймовое пространство, а то большой полицейский действительно сделает с ним что-нибудь ужасное.

— Да, Моррис. — Маленький полицейский все ближе подвигался к нему, пока не прошептал в ухо: — Мой партнер действительно сукин сын. Даже мне не нравится то, что он делает. Ничего не попишешь, он слишком сильный. К тому же выше меня по званию. Я буду говорить с тобой по-честному, Моррис. Этого сукина сына успокоит только одно — если ты скажешь, кто тебе заплатил за пожар в Куинсе… Но ты, кажется, его испугался, тогда скажи мне, я ему передам, и он уйдет, отстанет от тебя.

Что делает этот здоровенный полицейский? У него в руке зажигался маленький коричневый «Бик», крошечный, как мизинец. Он все время щелкает зажигалкой. Моррис сам провел много времени с такой штукой, глядя, как вылетают из-под кремня искорки, потом происходит маленький взрыв и появляется огонек. Моррис тогда поджигал кусочки газеты и смотрел, как они горят в его руке. Большой полицейский делает то же самое. Он поджигает газетные мячики и бросает их в груду бумаги.

— Черт возьми! — Маленький полицейский наступил на газету, затушив огонь, до того как тот успел разгореться. Его губы уже касались уха Морриса. — Ты меня слышишь? — Он обвил рукой талию Морриса и придвинулся к нему вплотную. Моррис почувствовал, что член маленького полицейского прижат к его бедру. — Я надеюсь, ты меня слышишь, — говорил тот. — Мне нужна твоя помощь, и я надеюсь, ты скоро сообразишь, в чем дело. Я сейчас выйду в туалет, а знаешь, что может случиться в мое отсутствие? Только одна мысль об этом меня пугает!

Большой ухмыльнулся. На этот раз Моррис знал, ухмылка предназначалась только ему. Моррис из всех сил старался сосредоточиться на том, что говорит низенький полицейский, но у него уже жгло бедро в том месте, к которому тот прижался. Беббиту так нравился любой огонь… Он чувствовал, что, несмотря на страх, начинает возбуждаться. А может быть, благодаря страху.

— Ты можешь не стыдиться, Моррис. Я понимаю. Я знаю, как сильно ты любишь огонь. Может быть, тебе нравится гореть самому? Я угадал?

Большой полицейский начал зажигать один мячик за другим, бросая их в бумажный мусор к ногам Морриса. Сначала низенький оттолкнул несколько мячиков, но потом он ушел, и Моррису пришлось самому это делать. Он уже чувствовал, как тепло поднимается по всему его телу. А вдруг у него загорятся брюки? Они что, дадут ему сгореть? Большой полицейский сильно разозлен, но другой сказал, что из этого можно выпутаться. Что-то было в его словах о Куинсе, о единственном выходе.

Он попытался вспомнить. Вспомнить бы побыстрее, пока не поздно. Он сильно устал, но если перестанет работать головой, то они его просто сожгут! Тот пожар, наверное, был очень маленький, иначе бы он помнил. Такой дерьмовенький, такой маленький, дерьмовый пожарчик, почти без пламени? Был один такой, но разве кто-нибудь умер? Он не помнил, чтобы кто-нибудь умер, тот пожар был сделан для другого. Пожар в назидание, если только они говорят о нем.

Моррис услышал потрескивание жидкости в огне и почувствовал резкий запах чего-то кислого. Он просто весь вывернулся в наручниках, пытаясь понять, что происходит.

— Видал? — спросил маленький полицейский, ухмыляясь. — Я убил двух зайцев. Понял, как мне удовлетворить свою физическую потребность, не оставляя тебя с моим сумасшедшим напарником. — Низенький застегнул брюки и подошел к Моррису. Его партнер все еще скручивал газетную бумагу и бросал мячики к ногам Беббита. Их там уже лежала целая куча.

— Ты слышишь, что я тебе говорю? — спросил маленький полицейский.

— Да, — прошептал Моррис. Если бы только он мог вспомнить!

— Ты не бойся. Я тебе помогу.

Маленький полицейский обнял Морриса, теперь прижимаясь своим бедром к его члену.

— Это не так сложно. Совсем не сложно. Ты помнишь тот пожар в Куинсе? Несколько недель назад.

— Я его не помню. — Моррис почувствовал, что у него опять начинается возбуждение, на этот раз гораздо сильнее. Ему нравилось то, что говорит маленький полицейский, потому что начинал верить — тот ему поможет.

— Я попытаюсь тебя спасти, — шептал низенький. — Но должен предупредить, у нас не так много времени. Поверь мне, Моррис. Я знаю своего напарника и вижу, он уже начинает сходить с ума. Поэтому ты лучше попытайся сделать так, чтобы мы были вместе, ладно?

— Ладно.

— Ты поджег матрас в подвале. Помнишь матрас? Он лежал в дальнем углу. Матрас, набитый газетами. В самой его середине ты развел огонь.

— Я еще обложил матрас кругом всякими штучками для наркоманов, — с восторгом закричал Моррис.

— Да, вот именно. Чтобы никто не мог узнать, что пожар устроили не они, а кто-то специально.

— Они должны были думать, что все началось случайно.

— И было очень много дыма, не так ли?

— Я не знаю. — Моррис вдруг опечалился. — Я не остался и не стал смотреть. Мне было необходимо успеть выйти.

Маленький полицейский еще сильней прижал к себе Морриса.

— Но ты же не поехал отсюда в Куинс только для того, чтобы лишний раз попрактиковаться в устройстве поджогов? Тебе же за это заплатили, правда?

— Правда. Мне заплатили.

— Кто тебе заплатил, Моррис? Кто дал тебе деньги?

— Мартин Бленкс. Мартин Бленкс заказал мне этот пожар. Этот небольшой пожар. Он не предназначался для того, чтобы…

Моррис внезапно замолчал. Большой полицейский перестал сворачивать газеты в мячики. Он счастливо улыбнулся. Маленький полицейский отодвинулся от Морриса.

— Не везет тебе, Мудроу, — пробормотал он. — Мартин Бленкс мертв.

— Все, что мне известно, я тебе уже раньше рассказал, — говорил Шиман. Они подъехали к пункту, где взимали плату за проезд по мосту Триборо. — Бленкс вышел из своей квартиры на Сорок девятой улице. Это было ночью позавчера, и кто-то его пристрелил. Я слышал об этом в клубе, в районе Сорок второй улицы, но не придал значения.

— Ты знал Бленкса? Что можешь сказать о нем?

— Мы одновременно были в Клинтоне: я, Бленкс, Беббит и партнер Бленкса Латиф. Из всех троих Бленкса я знал лучше остальных. Он контролировал продажу наркотиков в северном отделении тюрьмы. Это не так-то просто, потому что для негров это было вопросом чести. Вот Бленкс и взял в партнеры Мухаммеда Латифа. Латиф — черный.

Мудроу процедил сквозь зубы:

— Мухаммед Латиф, да? Я знал этого сукина сына, когда тот жил в доме на улице Питт. Объясни мне еще кое-что. Разве Мухаммед Латиф и Мартин Бленкс похожи на парней, которые занимаются недвижимостью?

Пэт Шиман задумался.

— Бленкс пришел с улицы. Он не поднимался по системе и ничего не знает о недвижимости и торговле недвижимостью.