Самурай-буги

Он седлает свою двухколесную машину времени, надевает шлем. «Хонда», как всегда, заводится с первого раза. Пригнувшись, Мори рассекает расплывающуюся ночь. Он едет в тесный джазовый клуб в одном из переулков Икэбукуро.

Пять

Вот что Джорджу Волку Нисио особенно нравится в жизни якудза: мужчины его боятся, женщины боятся; бесплатная еда, выпивка и секс; во всем высшее качество; шансы увидеть спортсменов, певцов и прочих идолов юности. Которые тоже его боятся.

А вот что Джорджу не нравится в жизни якудза: скучная рутина, когда делать нечего; приходится пресмыкаться перед юным принцем и подобными ему людьми, поправшими традиции; приходится иметь дело с помойными крысами-тинпира, с деревенщиной, у которой вместо голов земляные груши, и сумасшедшими иностранными шлюхами.

Как правило, Джордж вызывается только на такую работу, которую считает наиболее перспективной. В этом году было несколько прекрасных случаев.

Январь: менеджер новой модной дискотеки в Роппонги отказывается платить стандартный «тариф за услуги». Джордж сам придумывает решение. В пятницу вечером, перед полуночью, загружает три рисовых мешка в грузовой лифт и отправляет их в подвал. Потом взламывает дверь в забитый народом танцзал (самый большой в Азии). И распарывает мешки ножом. Результат: триста крыс мечутся в джунглях ног.

Февраль: «прогрессивный» мэр решил провести референдум об очистном сооружении для городских свалок. Референдум ни к чему – проект должен принести массу выгоды некоторым людям, близким соратникам старого босса. Джордж изучает ситуацию. У мэра есть дочь, она учится в Иокогамском университете и любит тусоваться с регги-музыкантами. Он шепчет словечко на ухо одному, выдает ему немного денег и бутылку со снотворным. Результат: несколько высококачественных фото, которые можно расклеить по всем столбам избирательного округа.

Март: восходящая звезда велосипедного спорта, невзирая на четкие указания, не проигрывает важную гонку. Джордж с товарищем ломают ему ноги баскетбольными битами. Результат: он уходит из спорта, а другие восходящие звезды учатся делать, что велят.

Апрель: ведущая компания по производству мяса нарушает джентльменское соглашение с группой людей, на протяжении тридцати лет «устраивавших» собрания акционеров компании. Эти люди, по случаю, – в хороших отношениях со старым боссом. Сначала Джордж пробует косвенные методы воздействия. Нанимает «правых» агитаторов на грузовиках с матюгальниками, чтобы они как можно громче выкрикивали непристойную ругань в адрес руководства компании с девяти до шести пять дней в неделю. К сожалению, это не помогает, и тогда Джорджу приходится действовать напрямую. Он покупает несколько пачек копченых сосисок, впрыскивает в них немного крови, зараженной СПИДом, и посылает финансовому директору компании. Угрожающее письмо рассылается также в несколько еженедельных журналов. Результат: джентльменское соглашение возобновляется за несколько дней.

Вот такими заданиями Джордж очень доволен. Это работа для специалиста, для которой нужны ум и креативность. Немногие способны ее выполнять. По правде говоря, никто не может выполнять ее с таким щегольством, как Джордж Волк Нисио.

Запугивать владельца провинциальной сети кабаре со стриптизом – это уже никак не особое поручение. Поэтому, когда старый босс предлагает ему эту загородную работу, стандартную тупорыловку, Джордж ничего не отвечает. Только смотрит на свою забинтованную кисть, гадая, сколько времени потребуется, чтобы откромсанный мизинец перестал болеть.

– Волк-кун! – вдруг говорит юный принц. – Это ведь работа специально для тебя, не так ли?

Ужасное неуважение, просто пощечина. Джордж смотрит исподлобья, глаза его сужаются. Опять эта фантазия. Старый босс дает ему понять – приказывает избавиться от юного принца раз и навсегда. Джордж отдал бы все за то, чтобы вырезать иероглиф «Волк» на этом гладком мальчишеском личике.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает старый босс.

Юный принц злорадно улыбается:

– Это недалеко от места, где Волк на прошлой неделе потерял тех девчонок. Пусть поедет туда снова и изучит географию местности!

Старый босс глядит на Джорджа. Его лицо абсолютно серьезно. Джордж любит его за это. Старый босс знает, что мужская честь – не повод для шуток.

– Ну, Волк-кун, что скажешь?

Джорджу требуется всего доля секунды, чтобы принять решение. Он становится на четвереньки и кланяется так низко, что его зализанный чуб метет пол.

– Прошу позволить мне взять на себя это задание, – хрипло отвечает он. – Прошу доверить мне эту ответственность.

Юный принц смотрит на него с недоверием. Старый босс кивает.

– Решено. Я хочу, чтобы ты отправился туда как можно скорее. Важно показать свое уважение местным людям, которые попросили нашей помощи в этом деле.

Так характерно для старого босса – требовать уважения к этим лживым недоумкам, которые занимаются рэкетом на местах. И все-таки именно поэтому старый босс – это старый босс, и вот почему юный принц никогда не займет его места. Гири и ниндзё, долг и благодарность. Этому не учат в американских бизнес-школах. А без этого ты никто, обычный громила.

Они друг за другом выходят из кабинета босса. Юный принц сверлит глазами шею Джорджа. Без сомнений, дивится тому, что Джордж вызвался на такую скучную работу, да еще в место с такими неприятными ассоциациями. Джордж держит рот на замке. Есть причины, связанные с высокими эмоциональными переживаниями, касающимися чести и достоинства, которых юному принцу не понять и в тысячу лет.

Мори позволяет себе отдохнуть с утра. Он не слезает с футона, пока не начинается день. Лайза незаметно ушла на рассвете. Мори видел, как она уходит. Притворился спящим, наполовину спрятав лицо под одеялом. Почему не встал? Потому что не знал, что ей сказать.

Что Лайза оставила у него в квартире: кассету, на которой ее группа исполняет песни из репертуара Билли Холидэй; следы помады на подушке; смятые простыни на татами. Что она оставила в его памяти: свой насмешливый взгляд; свой насмешливый голос; поцелуй-привидение из другого мира, напомнивший о прошлом.

– Ты совсем не изменилась, – сказал он в кафе после ее выступления.

– Что, со всей этой сединой?

Она тряхнула вьющейся гривой. Да, много седых волос. Мори и не заметил.

– Да она тебе идет.

– Это лесть? Ты льстишь так же неумело, как играешь на саксофоне.

Он рассмеялся. Она однажды уговорила его поиграть ей на саксофоне. Наверно, тогда он последний раз брал в руки инструмент. Но он не соврал. Пряди седых волос действительно ей идут – так же, как и резкие линии у рта. С ними она выглядит такой, какая есть: не сдавшейся времени.

У самого Мори тоже много седины. Ему – не идет. С ней Мори выглядит не в фокусе – мужчина, состарившийся по краям. В зеркале до сих пор отражается молодой человек, тщетно пытающийся понять, что же пошло не так.

Завтрак Мори: черный кофе, тост, маленький осьминог. Мори завтракает на балкончике, среди коллекции кактусов. Доедает, как раз когда синкансэн [14] должен въехать в Киото. Мори как будто видит ее сквозь две сотни километров, как она идет по перрону в своих огромных, круглых солнечных очках, такая же невозмутимая, как всегда.

Некоторые женщины – они как песни. Думал, что забыл и музыку, и слова, а на самом деле все в целости хранится где-то на задворках памяти.

Мори приезжает к себе почти в три. Спешить нет надобности, потому что дел нет. Вот какая настала плохая пора. До сих пор все время была хоть какая-нибудь рутинная работа. Сейчас на горизонте ничего. Ни брошенных мужей, ни растратчиц-секретарш, ни слежки за «лав-отелями». Даже его старинный источник дохода – проверять прошлое перед свадьбой – совершенно пересох. Или людям уже не стыдно за шурина, которого двадцать лет назад поймали на краже из супермаркета, а также за тешу, которая лечилась от психического заболевания? Им все равно, на какой семье они женятся и какие нечистоты примешались к ее родословной в далеком прошлом? Конечно, им не все равно. И никогда не будет все равно, пока Япония остается Японией. Проблема проще: у них нет денег.