Голая королева

умные, побелевшие глаза. Он слегка раскачивался, глядя куда-то в пустоту, баюкая, как ребенка, окровавленное полено.

Все, он сошел с ума, обмерла Аля. А если полено сейчас опустится на нее?!!

Внутри все болезненно скрутило от ужаса. Она скорчилась, подтянув ноги к животу, и застонала. Филипп перевел на нее взгляд и, словно придя в себя, неожиданно отшвырнул полено, рывком схватил Алю с дивана и крепко прижал к себе. Он крупно дрожал и непослушной трясущейся рукой гладил ее по волосам.

Казалось, он снова впал в странное забытье. Прошло, наверное, минут десять, прежде чем Филипп очнулся и принялся развязывать Алину. Она встала, не чувствуя под собой ослабевших ног.

– Он тебя насиловал? – тихо спросил Филипп каким-то странным, отсутствующим голосом.

– Пытался, – кратко ответила она.

– Но ему не удалось? – уточнил Филипп все тем же невыразительным голосом.

– Нет.

– Пойди умойся.

Аля, еще не веря в случившееся, обойдя, как в бреду, труп, поплелась к умывальнику и стала мокрыми руками оттирать с груди и живота кровь.

Филипп, стащив чужое полотенце с вешалки, намочил его и обтер ее ноги сзади – там было больше всего крови.

– На. – Филипп стянул с себя черную майку и протянул Але. Аля утонула в ее широтах.

– Умойся, – сказала она. – У тебя все лицо в крови…

Филипп, не глядя в зеркало, обтер лицо полотенцем и бросил его на раковину.

– Почему? – спросил он без всякого выражения.

Аля посмотрела на Филиппа с недоумением. Почему хотел изнасиловать? Потому что подонок, почему еще?

– Я имею в виду… Он требовал, чтобы ты позвонила?

– Требовал.

– А ты?

– Сначала отказалась. А когда он принес утюг…

– Утюг? Он тебя пытал утюгом?!

Алине показалось, что глаза его стали совсем белыми. Светлыми-светлыми, с сузившимися волчьими зрачками.

У нее свело колени от неясного ужаса.

– Да… – пролепетала она. – То есть на самом деле нет… Он сделал вид, что нагревает его. Я не знала, что утюг холодный… И согласилась.

– И ты позвонила?

– Нет.

– Почему? – требовательно произнес Филипп.

– Я не буду звонить, Филипп. Отпусти меня. Пожалуйста… – с тихой, безнадежной мольбой проговорила Алина.

– Я не о том… Почему ты не позвонила, если согласилась? – Филипп снова говорил тихо и невыразительно, но теперь Аля отчетливо услышала, как в этом белом, ватном тумане шока вздымалась волна бесконечной, всеразрушающей ярости.

– Он не дал мне телефон, – старательно пояснила она, боясь, что попадет «из огня да в полымя». Что такое ярость Филиппа, ей было хорошо известно. – Не знаю почему, но, когда я сказала «согласна», он попытался меня изнасиловать…

– Понятно. Это Марго.

Алина не поняла, при чем здесь Марго, но промолчала, не смея спросить. Филипп смотрел в сторону, что-то обдумывая. Наконец он повернулся к ней и произнес с неожиданной легкостью, пожалуй, даже несколько развязной веселостью, в которой слышалось облегчение, причины которого были Алине неведомы:

– Мы с ней договорились, что это говно твой секретарь