Плохие парни (сборник)

Гиббонс повернулся к Тоцци.

– Да езжай же, черт тебя! Жми! Езжай! – Он даже не заметил, что Тоцци уже включил зажигание и давит изо всех сил на газ и что их темно-зеленый седан, пробуксовав, оставил на дороге длинный глубокий след. Он даже не чувствовал боли. Единственное, что он чувствовал, – тяжелый, внезапно нахлынувший страх, готовый раздавить его, расплющить, способный разрушить все вокруг. Страх и стыд при мысли о том, что он, возможно, окажется не в силах предотвратить самый жуткий кошмар в своей жизни.

О Боже... Лоррейн. Они увезли Лоррейн!

Глава 28

Антонелли сидел на краю заднего сиденья лимузина у открытой дверцы и тыкал в Д'Урсо костлявым пальцем. Старик весь побагровел от бешенства. Даже кожа на черепе под редкими седыми волосами и та была багровой.

– Мне хотелось бы знать, о чем ты думал, черт тебя возьми, самовольно устраивая стачку. Скажи мне, Джон. Я хочу знать.

Д'Урсо пожал плечами и оглянулся на Винсента, который стоял между бамперами лимузина и «мерседеса». Большой Винсент явно нервничал. Он сам выбрал этот конец стоянки – и все же нервничал. И все оглядывался назад, на изгородь из колючей проволоки, на полусгнившую пристань и брошенную лодку, перевернутую вверх дном.

Д'Урсо тоже глядел на острые колючки восьмифутовой изгороди. Что этот кретин Винсент себе думает? Что какой-нибудь боевик выскочит из-под лодки с пулеметом и начнет строчить из-за изгороди? Чертова горилла. И все же было приятно видеть для разнообразия, как Винсент писает кипятком. Верзила вглядывался в длинные ряды маленьких дерьмовых автомобильчиков, какие делают япошки, нервно сверлил глазами Бобби, который, опершись о бампер «мерседеса» и скрестив руки на груди, старался глаз не спускать со старика, как и было условлено. Винсент просто не знал, куда и смотреть. Единственное, что он знал, это то, что его надули и он впутал старика в гиблое дело. Если готовится покушение, то удар можно нанести откуда угодно. Д'Урсо приятно было видеть, как он дергается.

– Ты меня слышишь, Джон? Я хочу знать, о чем ты думал, когда делал это, где была твоя голова. Объяснись! Ты пытаешься разрушить наши отношения с людьми Хамабути? Так, да?! – Скрипучий голос старика уже звучал, как предсмертный хрип. Кожа вокруг глаз и на скулах так натянулась, что чуть ли не торчали кости. Старик уже и так не жилец.

– Не волнуйтесь, мистер Антонелли, не надо, – вмешался Винсент. Возможно, испугался, что с Антонелли случится сердечный приступ.

Старик ткнул в своего «шестерку» двумя костлявыми пальцами и сверкнул глазами. Знай место!

Д'Урсо выпятил губы, чтобы старик не заметил ухмылочки. Кажется, это будет даже слишком просто. Он раз за разом прокручивал это в голове, и каждый раз все выходило так, как ему хотелось. Он почесывает щеку и дает Бобби сигнал. Бобби вытаскивает «Линду» и убирает «шестерку». Тем временем он сам вынимает пистолет из кобуры, привязанный к лодыжке, и всаживает пару пуль в Винсента, на всякий случай. Потом оборачивается к жалкому старперу, у которого не хватило бы сил спустить курок, даже если бы он и имел при себе оружие, и метит ему в голову. Чистая работа.

– Черт побери, Джон, ты, кажется, меня вовсе не слушаешь! Отвечай, ради всего святого! Почему ты устроил стачку, не посоветовавшись со мной?

– Так вот, мистер Антонелли, я устроил стачку, не посоветовавшись с вами, потому, что счел это нужным. И знал, что вы не согласитесь, – поэтому вам ничего и не сказал.

Старик весь кипел. Губы его ввалились, рот крепко сжат – дряхлый-дряхлый дед.

– Я, черт возьми, не могу поверить...

– Нет-нет, погодите, – перебил Д'Урсо. – Сначала выслушайте меня. Эти япошки с самого начала задирали нос. Я вас предупреждал, но вы так ничего и не сделали. Хамабути считает, что он единственный в городе поставщик. Но он просчитался. Я нашел новых людей, более дешевых рабов...

– Черта с два ты там нашел. Я тебе говорю, что мы будем работать с Хама...

– Послушайте меня. Я знаю, как сделать деньги на этой торговле, настоящие деньги. Можно покупать дешево, большими партиями. Втрое больше, чем сейчас. Ввозить больше девушек. Отбирать хорошеньких для...

– Проклятье, ты прекрасно знаешь, что я говорил тебе насчет проституции.

– Да, знаю, вы этого не хотите, но вы не правы. Вот уже два месяца я содержу бордель на побережье. Очень доходный. Сейчас я все расскажу.

Старик сплюнул, и Джон быстро поглядел на Винсента. «Шестерка» очень нервничал. Он прижал руки к бокам, готовый в любую минуту достать пистолет из-под полы. Пора. С парнями вроде Винсента в такие игры не играют. Д'Урсо небрежно поднял руку и дотронулся до щеки.

Бобби покосился на Винсента, удостоверился, что тот не смотрит, затем вынул автомат из-под пиджака и открыл стрельбу. У Д'Урсо зазвенело в ушах. Из дула «Линды» вырывались вспышки белого пламени. Винсент успел-таки вытащить свой пистолет, но Бобби всадил ему в грудь еще одну очередь, и телохранитель закачался, по-дурацки взмахнул руками и выронил пистолет, который взлетел в воздух прямо над его головой. Д'Урсо слышал, как пистолет Винсента стукнулся о проволочную изгородь с резким пружинистым звуком, будто мяч в бейсболе отскочил от биты и ударил в ворота.

Старик долго смотрел на своего мертвого телохранителя, лежавшего между двумя машинами. Потом поднял глаза на Д'Урсо и прошипел:

– Подонок!

Нагаи взглянул на Хидэо и Тосио. Те молчали. Хидэо держал пистолет на коленях. Нагаи посмотрел в зеркальце на фургон. Икки не отрывался, держал дистанцию. Женщины с ними. Теперь только бы найти Д'Урсо, пока он не убил Антонелли. Там Масиро, но Нагаи все же волновался. Масиро хорош, но не может же он останавливать пули. Надо было вчера ночью все лучше продумать.

Он проскочил на желтый свет под закопченные железные конструкции эстакады Пуласки и направился к выезду на Доремус-авеню. «Кадиллак» подскакивал на рытвинах. Нагаи никогда не слышал, чтобы машина так грохотала. Чертова дорога напоминала поле боя. Он снова взглянул в зеркальце. Фургончик ехал позади. В ветровое стекло был виден кусочек неба и в нем – самолеты, снижающиеся перед аэропортом. Почти приехали. Пять минут. Пять минут, Д'Урсо. Повремени еще пять минут. Нагаи изо всех сил жал на газ. Чертовы рытвины.

Старик что-то бормотал и ругался по-итальянски. Д'Урсо не понимал, какую белиберду он там несет. Но кому теперь какое дело, что он лепечет? Бобби крепко сжимал «Линду» в руках, держа Антонелли на прицеле. Сразу видно – у парня самые серьезные намерения. Д'Урсо поднял пистолет, нацелился прямо в лицо Антонелли и улыбнулся.

– Эй, эй, эй! Заткнись, Антонелли, и послушай меня.

Старик продолжал бормотать, сидя у открытой дверцы, всплескивая руками и показывая на Винсента, словно старый маразматик, выживший из ума.

– Послушай, Антонелли, это конец. Как босс ты проиграл. И должен уйти.

Антонелли потер под подбородком тыльной стороной ладони и сплюнул на землю. Древнее сицилийское проклятье. Да будешь ты харкать кровью. Господи Иисусе, да этот тип – настоящее ископаемое.

– Послушай меня, Антонелли. Я тебе предлагаю сделку. Ты умрешь – другого выбора нет. А вот легко ты будешь умирать или тяжело – можешь выбрать. Так вот: ты сей момент передо мной признаешь, что ты старый припадочный маразматик, что ты посадил семейство в такую глубокую задницу, что я и не знаю даже, как начинать выпутываться, и что на самом деле семейству теперь нужен человек способный, молодой, напористый, знающий свою выгоду. Иными словами, я хочу услышать от тебя, что этот человек – я, что я достоин сделаться новым боссом.

– Сначала научись подтираться!

Д'Урсо поднял пистолет. Ну-ну, вот это-то мне и хотелось услышать.

– Потому что, если ты этого не скажешь, я начну стрелять тебе в колени. Потом – в локти. Потом – в горло, а это больно, как...

Его слова заглушил приближающийся шум моторов. Д'Урсо обернулся через плечо и увидел голубой фургон, несущийся к ним на полной скорости. Фургон развернулся на тесной площадке и встал задом к ним. Следом за фургоном тащился дедушка автомобилестроения. Старый черный «кадиллак» Нагаи. Черт!