Страх

Парни из Заельцовского управления сказали мне, что в этой самой «Полянке-Поганке» можно очень даже неплохо оттянуться. Но такой уж я человек, что не привык полагаться на слова, пока не проверю их практикой и личным опытом. Потому-то он у меня так богат. Короче, я решил сегодня же вечером отправиться в этот ночной клуб. Только не подумайте, что я желал оттянуться, поймать кайф или что-то в этом роде. Нет. На первом месте для меня всегда была, есть и будет работа, работа и ещё раз работа, а уж потом все остальное. Но у меня ещё свеже было в пямяти мое посещение ночного клуба «Сударушка», едва не закончившееся для меня весьма трагически, а потому один я в «Полянку-Поганку» идти не рискнул. Сначала хотел пригласить Сережу Колесова, но, подумав, решил этого не делать — начальство надо беречь от возможеных неприятных последствий. Верно? Решил предложить сей культпоход Юре Дронову. Есть у меня такой друг, в ФСБ работает. Между прочим, вот такой парень! Я его в позапрошлом году от смерти спас. Честно. А потом Юра ответил тем же и натурально спас меня и Сережу Колесова, когда нас нехорощие дяди собрались было расстреливать. Было дело. Но это я так, к слову, чтобы у читателей не создалось обо мне предвзятое мнение, как о каком-нибудь трепаче, необоснованно записавшимся в герои. Да, я натуральный простой российский герой и никогда из этого не делал большого секрета.

Так о чем это я? Ах, да. Позвонил Дронову и предложил составить мне компанию. Он недавно отправил жену и детей в деревню на вольные хлеба и потому я считал, что мое предложение будет воспринято им с радостью и воодушевлением. Но особого воодушевления я в его голосе не отметил, когда он сильно растягивая гласные, сказал:

— Да-а-а мо-ожно-о.

— А что так отвечаешь?

— Как?

— Будто я тебе предлагаю ограбить Центральное казначейство?

— Да ну тебя. Нормально отвечаю. Сегодня что ли?

— Нет, в августе будущего года. Что за вопрос, Юра? Я тебя не узнаю. И чем ты дольше работаешь в ФСБ, тем больше не узнаю.

— Трепач, — добродушно проговорил мой друг. — На твоем «Мутанте» поедем или на моих «Жигулях».

— Твои хроменькие да к тому же контуженные «Жигули» не для показательных выездок. Поедем на «Мутанте». Кстати, он передает тебе привет.

— Спасибо.

— На здоровье кушало огородно пужало.

— Ты, Дима, уже впадаешь в детство. Тебе не кажется?

— Я хоть куда-то впадаю, а вот ты, мне кажется, уже выпадаешь. В осадок. Определенно. Какой дурак тебя произвел в полковники, когда у тебя психология типичного прапорщика, не более того. Короче, форма одежды — парадная. Я заезжаю ровно в половине одиннадцатого. Как понял?

— Да понял я, понял, — без особого энтузиазма проговорил Юрий. — А что так поздно? Когда же спать?

— Это возмутительно! — с пафосом воскликнул я. — Как вам не стыдно, господин полковник, помышлять о каком-то презренном сне, когда наша с вами Родина изнывает от разгула преступности?! Спать будем потом, когда с нею покончим.

— А, ну если так, то заезжай.

Дронову в ФСБ не везло. Он весьма благополучно добрался лишь до майора, а потом застопорило, умудрился схлопотать два неполных служебных соответствия. Это с его-то самодисциплиной и отношением к делу?! Его непосредственный начальник оказаося козлом, шестеркой мафии. Но после того, как мы с ним разобрались, Юрке и покатило — за два года уже сменил пару погон. И вообще, мировой он мужик, скажу я вам. Мне здорово повезло с друзьями, надежные, как автомат «Калашникова». За ними, как за каменный стеной. Если бы все были таким, как Сережа Колесов и Юра Дронов, мы бы не только построили великую державу, мы бы весь мир поставили с головы на ноги. Определенно.

К дому Дронова мы с «Мутантом» подъезжали в полном молчании, каждый занятый своим. Он, как всегда, шарил по толпе машин фарами в поисках блондинки «Вольво», но они в этот вечер куда-то все запропостились, будто разом вымерли. Я же дожевывал остатки неприятного разговора со Светланой по поводу моего предстоящего позднего рандеву с ночным клубом «Полянка-Поганка» и его обитателями. Правда, я ей пытался запудрить мозги ночным дежурством. Но обойдя вокруг меня и пристально заглянув в глаза, Светлана со свойственной ей категоричностью сказала:

— Врешь! Опять отправляешься на поиски приключений.

— Светочка, мне совершенно непонятны твои инсинуации, — сделал я обиженное лицо. — Откуда такое недоверие к словам любимого мужа? Я этого не заслужил.

Но сегодня Светлана настроена была очень враждебно и ни мое врожденное обаяние, ни мое приобретенное красноречие не помогли. Расстались мы весьма и весьма прохладно. На прощание она сказала:

— Если ты совершенно о себе не думаешь, то черт с тобой. Но я не хочу оставаться вдовой в двадцать шесть лет.

Дожевав эти её слова и проглотив вместе с обидой, я немного успокоился. Ничего, завтра отрегулирую отношения с женой. Она у меня умница и все прекрасно понимает. Но иногда срывается. Не без этого. В это время мы с «Мутантом» подкатили к дому Дронова. Он уже нас ждал у подъезда.

Ночной клуб «Полянка-Поганка» располагался на Красном проспекте в здании бывшего клуба, принадлежавшего какому-то почтовому ящику. Но поскольку в последние годы большинство заводов, а почтовые ящики в особенности, переживали не лучшие времена, влачили нищенское существование и содержать клубы и, тем более, поддерживать в них жизнь были уже не в состоянии, а потому этот клуб, как и многие другие, был передан в аренду новым хозяевам жизни. Те, после соответствующей реконструкции, открыли здесь ночной вертеп.

Мы с Юрием прошли в большой зал, под завязку забитый любителями острых ощущений, шибко желающими оттянуться и по возможности споймать кайф. Свободных столиков не было. Подобное моим планом предусмотрено не было. Я на какое-то время даже растерялся.

— Что будем делать? — спросил Юрий с надеждой, что сегодня ему ещё удастся выспаться.

— Что-нибудь придумаем, — ответил я, шаря по залу опытным вглядом. Но вот он уперся в солидную фигуру пожилого толстого господина в форменной одежде, стоящим здесь живым монументом рыночной вакханалии и морального беспредела. Метрдотель! От-то мне сейчас и нужен.

— Одну минутку, — сказал я своему другу и, разрезая толпу, будто атомный ледокол материковый лед, прямиком направился к метрдотелю. Приблизившись на интимное расстояние, я ухватил позолоченную пуговицу его фирменного сюртука, притянулся к его уху и очень доверительно сказал:

— Шеф, нужен столик для меня и моего друга.

Он скользнул по моему лицу профессиональным взглядом и голосом вурдалака из-под надгробной плиты произнес:

— Сожалею, но мест нынче нет.

— Я конечно дико извиняюсь, но только ты, дядя, кажется меня не понял. Повторяю для особо непонятливых. Мой друг прибыл к нам в город на очень непродолжительные гастроли и Круглый попросил организовать его досуг на самом высоком уровне. Теперь понял?

— А кто такой Круглый? — озадаченно спросил метрдотель, опасливо закосив глазом в сторону Дронова.

— Будем считать, дядя, что ты этого не говорил, а я этого не слышал. Если завтра я скажу, что метрдотель столь почтенного заведения не знает кто такой Сеня Круглый, полгорода будут в лежку от смеха. Тебе это нужно?

— Но у нас действительно… Вы ведь сами видите, — в замешательстве проговорил метрдотель. Полное лицо его утратило монолитность, стало дряблым и растерянным.

И это было хорошим признаком. Необходимо было развить и, как говорил первый и последний президент Союза Свободных, этот шут гороховый, углубить инициативу.

— А ты знаешь, дядя, сколько будет после этого желающих взорвать ваш клоповник вместе с содержимым? Не знаешь? Так я тебе скажу. Очередь будет до самой Обской набережной. Щёб я сдох, ежели вру. Скажи, тебя прельщает подобная перспектива?

И метрдотель окончательно сдался. Теперь передо мной стоял совсем пожилой человек, обремененный подагрой, одышкой, несварением желудка, геморроем и другими сопутствующими его возрасту болячками, мечтавший лишь скопить денег, чтобы обеспечить последние дни своего пребывания на этой некогда веселой, но в последнее время ставшей такой чужой и враждебной планете. Мне даже как-то стало его жаль. Определенно.