Пуля вместо отпуска

Кислое лицо Саттерфилда стало злым.

— Я организую рейды, которые вконец разорят тебя! Привлеку полицию штата и окружного прокурора. Я… Я…

— Ты поимеешь свой куш. В любую минуту, Герби. — Фелл использовал возникшую паузу, чтобы иметь возможность оговорить все. — Я просто хочу выправить положение, Герби. И затем все станет так, как было прежде. О’кей?

— Что ты сказал? Я не понял…

— Сколько я тебе задолжал навара?

Саттерфилд не замедлил с ответом:

— За четыре недели. Восемь тысяч.

— Крипп? — вопросительно взглянул Фелл.

— Все верно, — кивнул Крипп.

— Выпиши чек, Крипп!

— Обожди-ка минуту, — вмешался Саттерфилд. Он уже оправился от изумления, подался на стуле вперед и ощутил себя хозяином положения. — Из-за твоего бездействия мне пришлось улаживать ряд неожиданных и неприятных осложнений, которые никоим образом не должны были возникнуть, если бы условия договора неукоснительно соблюдались. Например, я заплатил из своего кармана некоторым функционерам, также не получившим причитавшейся им доли.

— Это входит в договорные — пара тысяч в неделю, — подсчитал Крипп. — Пять сотен к…

— Мне известны условия нашего договора, — прервал Саттерфилд. — Я лучше знаю и должен добавить…

— Заткнись, Герби, будь так добр! Крипп, кто еще не получил платы, кроме тех ребят, которые получили свое через Саттерфилда?

— Кроме тех, кому выплатили за ставки, никто. Да и тем выигрыши были выплачены напрямую нашими букмекерами. Поэтому и набегает на круг — шесть тысяч в неделю. Никому и ничего в этом смысле не было выплачено Саттерфилдом, — добавил Крипп.

Фелл улыбнулся:

— О! Да ты, оказывается, пытаешься надуть меня, Герби?

— Фелл, эти две тысячи в неделю не целиком мои. Приходится делиться. Естественно, я удерживаю…

— Итак, что же это за такие издержки, о которых ты все время толкуешь?

— Думаешь, облавы ничего не стоили? Или полагаешь, что мне обойдется за здорово живешь отмена моих же приказов и ничего не будет стоить успокаивать страсти, вызванные твоей нераспорядительностью, вынудившей меня пойти на определенную огласку? А теперь еще придется затратить немало усилий, чтобы успокоить еще и общественное мнение.

— И во что же это выльется, Герби? Я имею в виду — есть ли у тебя представление о том, в какую сумму?..

У Саттерфилда такое представление было.

— В дополнительные девять тысяч.

— Крипп, — произнес Фелл так, словно не слышал последних слов комиссара. — Сколько в среднем составляют наши сборы в это время года?

— Трудно сказать сразу, Том. Мы никогда не выходили на усредненные цифры за считанные недели до открытия сезона.

— А сколько составил действительный сбор за те четыре недели, что предшествовали моему отсутствию?

— От букмекерства?

Фелл закивал и еще не кончил кивать, как Крипп сообщил:

— В среднем за неделю того месяца двадцать тысяч восемьсот семьдесят два доллара.

— А как много контор прикрыл Герби?

— Десять, — опередил Саттерфилд Криппа, согласно кивнувшего.

— Сколько мы выручали от них в пропорции к средненедельным сборам?

Крипп задумался на мгновение:

— Около тридцати процентов.

— А сколько составят эти тридцать процентов от усредненных цифр недельной выручки, что ты только что сообщил мне?

Крипп не замедлил с ответом:

— Шесть тысяч двести шестьдесят один доллар.

— Итак, мы потеряли шесть тысяч, за которые ты хочешь получить премию в две тысячи баксов? Это лишено всякого смысла, Герби.

Саттерфилд плотно сжал губы, отчего стал похож на классического сквалыгу.

— Или же взгляни на это по-другому, Герби: я собираюсь заплатить тебе восемь тысяч за то, что потерял более чем двадцать четыре тысячи чистоганом. Поэтому Крипп выдаст тебе чек за последние четыре недели — за то время, что ты не получал причитающиеся по договору деньги. И за эту сумму я хочу, чтобы ты сохранял прежний статус-кво, Герби: чисто по-дружески, тихо и пристойно.

Саттерфилд, казалось, весь напрягся, сидя за своим столом и держа себя так, словно готовился к чему-то неожиданному, но, когда Крипп передал ему чек, Саттерфилд принял его, ничего не сказав.

— Ну как — все улажено, Герби? — Фелл поднялся со стула.

— Еще минуту!

Крипп и Фелл взглянули на Саттерфилда.

— Я принимаю эти деньги как жест доброй воли. Вот и все! Они сами по себе никакая не оплата за что бы то ни было, Фелл, запомни это! Единственный способ управляться с делами подобного рода — это вести их так, чтоб комар носу не подточил. Я собираюсь быть с тобой в одной упряжке, потому что… — Саттерфилд запнулся, — потому что мы старые друзья. Если ты засветишься в этом городе и начнешь терять контроль, — а похоже, к тому и идет, — никакое прикрытие тебе уже не поможет. И запомни это, Фелл! Я слежу за развитием событий столь же пристально, как, думаю, это же делает твой приятель Пэндер. И я не веду никаких дел с проигравшими. Надеюсь, тебе все ясно?

Крипп наблюдал, как Фелл опустил свои длинные ресницы и сложил губы бантиком. И это было все, что сделал Фелл. Затем он взглянул на Саттерфилда и кивнул:

— Конечно! Пока, Герби.

В машине Фелл ни словом не обмолвился на эту тему. Он попросил у Криппа сигарету и выкурил ее до половины:

— Что новенького о Баттонхед?

— Ничего, Том. У меня еще не было времени навести справки.

— Ну да ладно! Когда вернемся от Пэндера, напомни мне позвонить в Омаху. — Фелл умолк и молчал всю дорогу до самых апартаментов своего помощника Пэндера.

Глава 9

Пэндера не оказалось дома. Он оставил человека, чтобы отвечать на телефонные звонки и открывать дверь. Фелл не знал этого наймита, а тот не знал Фелла — поэтому и не намерен был сообщать, куда отбыл Пэндер. Фелл спросил снова — пока еще сдержанно. Однако Крипп подумал, Фелл, по всей вероятности, вот-вот начнет выходить из себя. Ему и прежде доводилось видеть, как Фелл терял терпение, — и тогда уже ни о каких пререканиях не могло и речи идти.

Однако ничего подобного не произошло, Фелл попрощался: «До свидания» — и пошел к машине.

— Давай попытаем удачу в «Уотерхолле», — предложил он, и они покатили к городской окраине, где находился ночной клуб.

Местечко являло собой невысокую постройку, широко расположившуюся во все стороны. Прерия начиналась сразу за ней, но впереди и по бокам ландшафт был стилизован под пустыню. Даже песок завезли — не пожалели, — чтобы добиться большего правдоподобия.

Парадная дверь была, конечно, на замке, но Фелл не захотел заходить сбоку. Он барабанил в дверь, пока наконец не подошел какой-то малый. Этот тип просто отрицательно помотал головой через стеклянную панель двери, ибо часы были нерабочие и Фелла он никогда прежде и в глаза не видел. И когда тот уже было собрался уходить, пришла одна из уборщиц. Та узнала Фелла, о чем не замедлила сообщить мужику, поэтому дверь открылась, и они вошли. Малый настолько растерялся, что даже забыл закрыть за ними дверь.

— Послушайте, я весьма огорчен, мистер Фелл, — произнес он. — Но… вы хотите, чтобы я позвал Пэндера? Вы хотите…

— Он в задней части здания? — прервал Фелл.

— Я могу найти его…

— Не утруждайте себя!

Они прошли в глубь здания. Помещение было тускло освещено, и перевернутые ножками вверх стулья придавали ему вид чердака или склада. Если бы не фрески на стенах, величественное пианино, отражающееся в небольших квадратных зеркалах, и пол для танцев из черного блестящего пластика, неясно было, почему заведение назвали «Уотерхолл», ибо никакого декора в стиле Запада не было и в помине. «Сплошной хром, пластик, хрусталь и множество зеркал, — подумал Крипп. — Никакой простоты, индейщины или ковбойщины, а о воде, как таковой, могли напомнить разве что искусственные барханы снаружи». Даже задние комнаты поражали дорогим убранством.

— Не хочешь ли сначала выпить? — спросил Фелл.

Крипп отрицательно покачал головой, и они миновали темноту бара. Пройдя мимо раздевалок в задней части, подошли к двери, обитой кожей. Из-за звуконепроницаемых стен, когда Фелл открыл дверь, на них вдруг обрушился взрыв смеха. Там сидели трое из нового окружения Пэндера, был и сам Пэндер рядом с блондинкой, у которой груди торчали, словно башни, талия была осиной. Ее тело, контрастное одеянию, бросалось в глаза, как след пощечины на лице. В этот раз на Пэндере была рубашка цвета темного винограда, а подтяжки оказались белыми с черной прошивкой.