Со многими неизвестными. Угол белой стены

Сергей посмотрел на девушку. Она перехватила его взгляд и нервно спросила, гася сигарету:

— Что же теперь будет?

— С кем?

— Со мной… с Каримом?

— Вы пойдете домой. А Карим… к сожалению, его уже, наверное, нет дома.

— Как так нет?

Она испуганно посмотрела на Сергея.

— Боюсь, что он сделал самое худшее, что только мог: скрылся.

— Но почему… самое худшее?

— Потому что, мы рано или поздно все равно его найдем. Но этим он покажет, что ни от чего не отказался и ни в чем не раскаивается, покажет, как он опасен.

— Он не скрылся, — резко сказала Дина. — И он вовсе не опасный. Он глупый. Хотите… — Она оглянулась на часы, висевшие над дверью. — Он сейчас на работе. Можно позвонить.

— Мы привыкли больше верить глазам, — ответил Сергей. — Если хотите, можно подъехать туда вместе.

— Хочу, — с вызовом ответила она.

Сергей взглянул на девушку.

— А я не хочу вас обманывать, Дина. Мы вынуждены будем его задержать.

— Я понимаю. Меня тоже задержали.

— Но тут не будет ошибки. Он действительно виноват.

— Все равно. Ему так нельзя больше жить, — тихо сказала девушка и, помедлив, добавила: — Я вам верю.

Почему-то эти последние слова вдруг больно резанули Сергея. Почему? Ведь он же не обманывал ее. Просто очень трудно, неимоверно трудно решать чужую участь, особенно когда тебе верят.

…В диспетчерской большой ташкентской автобазы им сообщили, что Карим Сафаров сегодня на работу не вышел. Дома его тоже не оказалось.

— Что же он наделал, — глотая слезы, сказала Дина. — Что он наделал, глупый!

— Мы его найдем, — ответил Сергей. — И он еще сможет кое-что поправить, если захочет.

Он отвез девушку домой.

В конце дня Сергей приехал в министерство, к Сарыеву.

Что ж, кажется, все идет как надо. Опасная шайка, по существу, обезврежена. Арестован главарь. Это Якубов. Раз он посылал Карима к другому своему родственнику в кишлак, а Рожкова в Борек сначала с тем же Каримом, потом с Трофимовым, то цепочка смыкается. В ней нет места другому главарю, это ясно. «Родственная» цепочка добывания наркотика самая надежная и самая очевидная. Родственники не допустят «чужака» в этой цепочке, они его используют по другой, по сбыту например, как Рожкова или Трофимова, они могут «поставить» его в переговорах с Семеновым, как того, круглолицего, который выступает под именем Борисова. Но до «святая святых», до источника получения наркотика, они не допустят постороннего. И цепочка тут четкая: Якубов — Карим — родственник в кишлаке. Итак, главарь арестован и Рожков тоже. Исчез Карим, в общем-то второстепенный член шайки, не установлен пока мнимый Борисов. Но Сергея сейчас больше всего тревожили не они, эти двое, а третий, тот, в кишлаке… Кто он? Где этот кишлак?… Якубов, конечно, ничего не скажет. Рожков ничего об этом не знает. Карим скрылся. Гусев убит…

Пройдя вестибюль, Сергей начал было подниматься по лестнице, как вдруг остановился. На хмуром его лице неожиданно появилось выражение пытливой сосредоточенности, словно он стремился поймать какую-то возникшую, но еще неясную, все время ускользающую от него мысль.

Постояв секунду в нерешительности, Сергей повернулся, торопливо, почти бегом пересек в обратном направлении вестибюль и выбежал на улицу.

Машина его еще не успела отъехать.

Сергей, запыхавшись, уселся возле шофера и назвал адрес.

— Жми как можешь, — нетерпеливо добавил он.

В машине Сергей немного успокоился. Всегда легче, когда примешь какое-то решение и начинаешь действовать.

Сергей закурил и принялся заново обдумывать сложившееся положение куда спокойнее, чем десять минут назад.

В общем-то все понятно. Так убедительно, логично выстроенная им версия о Якубове провалилась. Якубов не исполнитель, а главарь. И все остроумные, тонкие наблюдения и выводы Сергея оказались ложными. Нельзя свою логику приписывать другому, нельзя механически ставить себя на место другого. Якубов действовал по иной, собственной логике. Да и в самом деле, кому, например, он мог поручить вербовку Трофимова? Рожкову? Этот бандит может убить, но не завербовать. Кариму? Тот мог и не справиться с этим. Тому человеку, который звонил в Борек? Но, возможно, Якубов использует его только на второстепенных заданиях и не подпускает к главному — к своей цепочке. Поручил, например, позвонить в Борек и узнать, на месте ли Семенов. Поручил быть на свадьбе и дать знать, когда оттуда уйдет Сергей. Наконец, продиктовал тому текст всех записок. Это очень ловко, тем более что написаны они человеком, далеким от главного дела, на которого меньше всего может пасть подозрение.

А главное дело — это цепочка, по которой идет этот проклятый гашиш, или анаша — это одно и то же. Цепочка начинается где-то далеко, в кишлаке, где тайком сеют запрещенный сорт конопли, из которого потом и добывается гашиш. И сеет ее родственник Якубова. А другой родственник, Карим, привозит в Ташкент. Отсюда ее везут уже другие. Вот почему Якубов решил заменить Карима на этом этапе другим человеком и нашел Трофимова. Нельзя подвергать Карима двойному риску, и никому больше нельзя доверить поездку в кишлак — это самая секретная часть цепочки. Один раз доверил Гусеву — и пришлось идти на убийство. И больше Якубов никого не подпускал к этой части цепочки. Здесь действовали только его родственники. Что ж, с одной стороны, это осложняет дело, но с другой…

— Приехали, — сказал водитель, останавливая машину у подъезда знакомого дома.

Сергей стремительно поднялся на третий этаж и позвонил. За дверью послышались легкие шаги. Сергей с облегчением вздохнул. Дина была дома, она никуда не успела уйти.

В маленькой душной комнате на столе висела запылившаяся гитара с красным бантом на грифе, под ней веером расположились пожелтевшие фотографии киноактеров. В углу на шатком столике стояло зеркало, и перед ним разноцветные флаконы, баночки, гребешки и щеточки. У стены, под гитарой, старая тахта, напротив — узкий, потрескавшийся платяной шкаф, на нем старые коробки, и круглый стол посредине, накрытый линялой клеенкой.

Какой-то горькой, тоскливой заброшенностью веяло от всего здесь.

— Садитесь, — вздохнув, сказала Дина, подвигая стул и как будто даже не удивившись его неожиданному приезду.

Она была все в той же синей кофточке и серой короткой юбке, только поверх был повязан старенький фартук, и в руке она держала тряпку, «Убирается», — подумал Сергей.

— Я к вам, Дина, вот зачем, — сказал он, опускаясь на стул. — Во-первых, дайте мне телефон и фамилию вашего начальника. Я сам ему позвоню, чтобы не было лишних разговоров.

— Чуткость проявляете, — с горечью усмехнулась она.

— Исправляю все ту же ошибку, — возразил Сергей.

Дина назвала телефон и фамилию.

— Теперь второе, — продолжал Сергей. — Вы не знаете, где живет тот родственник, к которому ездил Карим?

— Нет, — девушка покачала головой. — Не знаю.

«Вот поэтому тебя и не тронули», — подумал Сергей.

— Вспомните, — сказал он. — Ведь Карим хоть что-нибудь рассказывал вам о своих поездках.

— Кое-что, конечно, рассказывал… — неуверенно произнесла Дина. — Что тот живет в кишлаке… Дом его стоит возле маленького пруда… просто лужа, но там уйма рыбы… И еще… там был пожар… недалеко… Это когда Карим был там последний раз… — Она вспоминала медленно, с усилием. — Да, еще… у него что-то сломалось, когда он приехал в Самарканд… Он так измучился… Сказал: «Еле дотянул последние сорок километров…» Там очень плохая дорога, ее всю изрыли… Еще… — Она приложила ладони к вискам. — Больше ничего не помню.

— А имени этого человека он не называл?

— Нет… Хотя!.. Нет, не помню.

— Молодой он, старый?

— Нет… кажется, не говорил… — Она посмотрела на Сергея. — Мало, да?

— Маловато, — ответил Сергей. — Но и на том спасибо.

Она проводила его до двери.

Спускаясь по лестнице, Сергей подумал: «Все-таки кое-что есть. Надо попробовать».