СВС (Синдром Внезапной Смерти) (СИ)

Выпили.

Татьяна закусила шоколадкой, а Андрей только втянул воздух носом, и через секунду сильно выдохнул.

- Но сидел там начальник… Сразу погиб, смяло так, что… Мда. А нам с водителем хоть бы что. Я только руку зашиб, да на бедре откуда-то большущий синяк. Даже странно, там всё мягкое сзади-то… Обо что я мог, так сильно удариться? Непонятно.

- Да, судьба. – Татьяна не знала, что тут можно ещё сказать…

- Я видел её там. – Андрей встретился взглядом с Танич. – Понимаете? Она была там на дороге.

- Кто? – Татьяна поняла: Всё, что Андрей говорил до сих пор, не имело значения. Только сейчас, он начал говорить то, зачем приехал. И это очень важно. У неё заныло сердце от очень плохого предчувствия.

- Она. – Он проглотил ком в горле, который мешал ему. – Мария Лопухина…

- Кто?

- Я понимаю весь идиотизм, того, что я сейчас говорю, но это правда. Мы все её видели. Водитель, Я, и Рыков. Генерал увидел её, и закричал: - «Это она, это она…». У меня до сих пор, его крик стоит в ушах… Она появилась перед капотом и стояла как вкопанная, только улыбалась, такой злой усмешкой. И мне сразу стало понятно, что это конец. Длилось всё не больше секунды, но это была очень длинная секунда. Очень. И она для меня длится до сих пор, если честно. Я спать не могу. Только закрываю глаза, и сразу вижу её перед машиной и этот крик…

Татьяна несколько секунд обдумывала услышанное.

- То есть ты хочешь сказать, что маньяк-гипнотизёр, которого я убила, был ни при чём?

- Я ничего не хочу сказать… Я уже ничего не понимаю… Но ясно одно, она существует, и она сильнее нас.

- И она сильнее нас… А что было бы, если бы, водитель не отвернул?

- Он и не должен был отвернуть. Их специально тренируют, сбивать препятствие в таких случаях, даже, если этим препятствием окажется человек. А он повернул, и тоже не может объяснить почему. Мы вчера целый день думали на эту тему, и ответа нет. В его рассказе, он не отворачивал, а как и положено по инструкции, ехал на неё. Но она каким-то движением руки, отправила здоровый, тяжёлый

Гелендваген, на встречку под фуру.

- А что было дальше, когда вы врезались? Куда она делась?

- Этого я уже не видел.

- Мда… То есть ты хочешь сказать, что наше расследование ещё не закончено?

- Нет, не хочу. Для меня оно точно закончено, как и служба. Я подал рапорт сегодня и всё. Больше ничего не хочу знать об этом.

Он налил ещё коньяка.

- Тогда зачем ты здесь?

- Не знаю, мне больше не с кем поделиться этим. А тащить всё это одному, тяжело. Вот вам рассказал, и уже легче немного.

- Таня не лезь в эту историю больше. – Слабым голосом попросила Артёмова. – Пусть она закончится.

- Так она не заканчивается, ты же видишь. Только было решили конец, как оказывается, нет, опять не конец.

- Ну, и чёрт с ним. Никого нет в живых, кому это было нужно. И ты остановись.

- Пока ты в больнице, я точно ничего не буду делать.

- Хорошо.

Андрей сложил мусор в пакетик и начал собираться.

- Да, я тоже считаю, что нужно остановиться.

- Тебе-то уж точно. – Татьяна похлопала парня по плечу, а потом с сердцем обняла его. - Давай не пропадай, если нужна будет работа – звони, мне. В агентстве, нужны толковые ребята. Сразу возьму.

- Спасибо.

И ушёл.

- Ты что-то задумала, я вижу. Расскажи мне.

- Пока ничего, пока думаю…

Через неделю в агентстве. Танич.

- Итак, ещё раз. - Танич проводила инструктаж, перед Васильевым и ещё двумя сотрудниками агентства. - Заходим в зал. Вы двое стоите у входа, а ты – Она ткнула пальцем в Володю. – Стоишь рядом со мной.

- Ну, поняли мы уже всё… Если вдруг вы зашатаетесь, или поведёте себя странно, мы сразу хватаем вас в охапку и выносим из Музея. Если вам станет совсем плохо, везём к вашей знакомой Артёмовой домой. Так? А если спокойно стоите и разговариваете, то не обращаем на это внимание, только присматриваем за ситуацией, и ни во что не вмешиваемся. Так?

- Да, так. Главное - какой бы спокойной не казалась вам, эта самая, ситуация, ни в коем случае не выпускать меня из вида.

- Поняли, поняли. – Все трое усиленно закивали.

- Тогда поехали.

Всю дорогу до Третьяковки они ехали молча. Танич заметно нервничала, и это передалось остальным, в машине стояло, просто физическое напряжение. Наконец они въехали в Ордынку, а потом в Лаврушинский переулок. Татьяна показала на место, где нужно было припарковаться водителю.

- Паркуйся вот здесь.

- Татьяна Николаевна, тут нельзя, это уже пешеходная зона, и прохожим мешать буду, и гаишники не дай бог… давайте вон там. – И он показал пальцем на место подальше.

- Нет, именно здесь, хорошо бы ещё ближе, ну да ладно, добегут если что. – Все поняли, о чём она говорит. Добегут, именно они, когда будут нести её. - Машину не глуши, и ни шагу отсюда. С гайцами решай, как хочешь, деньги тебе дали.

- Слушаюсь. – Со скрипом ответил водитель, дядька в годах, прекрасно представивший себе, непростой разговор с гаишниками.

Они вышли из машины и направились к главному входу Третьяковской галереи.

- Что-то мне неспокойно, Татьяна Николаевна. – Васильев, даже поперхнулся, как будто у него пересохло в горле. – Нам точно нужно это делать?

- Да.

У Татьяны зазвонил телефон.

- Слушаю, Танич.

- Не ходи к ней.

Татьяна остановилась, так резко, что ребята чуть не налетели на неё сзади.

- Кто это? – Она подняла палец вверх, предупреждая, чтобы ей не мешали, и с силой прижала трубку к уху.

- Ну вот. Делаешь людям добро, делаешь, а они не то, что спасибо сказать, даже не помнят тебя…

- Тамила? – Татьяна вспомнила, этот хрипловатый, уверенно-насмешливый голос. – Я помню тебя.

- Это хорошо… Ты уже поняла, что это не шутки?

- Да, всё сбылось, я чуть не…

- …погибла, генерал мёртв, а парень уволился. Помнишь, да?

- Да.

- Так вот, послушай меня внимательно. – Она начала говорить с нажимом. – Не ходи к ней. Радуйся, что она потеряла к тебе интерес, и всё. Ясно?

Татьяна обдумала услышанное, и это явно не добавило ей бодрости.

- Я хочу поговорить с ней…

- Дура, она не человек, и она не будет говорить с тобой. В этот раз, она убьёт тебя.

- Откуда ты знаешь? – У Татьяны, холодом сжало сердце, и мурашки поползли по спине.

- Во бля… Ты головой, что ли стукнулась в том овраге? Знаю и всё.

- Почему ты помогаешь мне?

- Ты мне понравилась… Устраивает такой ответ?

- Нет.

- Другого не будет, я предупредила, дальше решай сама.

- Постой не вешай трубку. Это она убила всех девушек?

- Да, только она это по другому называет… Ну, не важно, из этого мира они ушли, это точно.

- Зачем?

- Началось… Я сказала, что не полезу в эту историю. Всё пока…

- Стой, стой не вешай трубку. Что с Тархановой, я не могу её найти…

- Не нужно тебе её искать. За ней есть, кому присмотреть.

- Что с ней? Она ранена?

- Да, тяжело. Сейчас в коме, но справится и через полгода выйдет из больницы.

- Что там у них случилось?

- Это не твоё дело. Твоё дело Артёмова, за ней следи, и всё у вас будет хорошо. Если переживёшь сегодняшний день, конечно. Пока.

И повесила трубку.

Танич в полном раздрае, стояла перед входом в галерею. – Как витязь на распутье… Смешно: «Направо пойдешь — жену найдёшь, налево — коня потеряешь, прямо — сам пропадёшь»

«Ну что идти прямо? Проверить что будет? Или струсила? – Сердце сжало ещё сильнее. – Неужели придётся сдаться и бросить всё на самом интересном месте?»

Она стояла в тяжелейшем раздумье, и слава богу её не дёргали, помощники. Они стояли в сторонке, затаив дыхание в ожидании её решения. То, что звонок был связан с этим странным заданием, они почувствовали сразу, и притихли. А то, что задание, с виду простенькое и смешное, на самом деле смертельно опасно, им было яснее ясного.

Все ждали, а Танич думала. – «Как уйти, если остаётся столько вопросов? Убийства прекратятся или нет? А если нет, то смогу я спать, после этого, спокойно? А с другой стороны, оправдан ли стопроцентный риск? Ты понимаешь, что собираешься делать? Понимаешь, кто твой противник, и противник ли? Может это явление природы, бороться с которым бессмысленно? Тебе больше всех надо, что ли, в конце-то концов? Чего не хватает в жизни? Есть любимый человек, есть любимая работа… Стоит рисковать этим?»