Последняя битва Пономаря

ил обе руки под фанерный лист и нажал на концы креста. Потайная дверь распахнулась, и тут Шаман увидел, что Данила принес с собой не кота, а привел какого-то зека. Михаил Львович побледнел. Теперь ему стали понятны все намеки Рака. Но пути назад уже не было. Если он, Шаман, желает сохранить свое лицо перед этими зеками, хочет, чтобы он являлся для них авторитетом, он должен убить. Они все должны убить. Впрочем, так оно и было запланировано.

Мысль Грибоконя лихорадочно заработала. Он сообразил, что ритуал с настоящей человеческой жертвой приведет к мощнейшему единению сектантов. Но зека этого непременно будут искать. Да и кто это?

Всмотревшись в глупо лыбящееся лицо жертвы, Шаман узнал в нем того самого опущенного, которого вынужден был отвергнуть в качестве будущего члена Космической Этики. Рак, наверняка, каким-то образом подсмотрел записи потенциальных сектантов и, обнаружив в них «петуха», понял, что лучшей жертвы быть не может.

– Его травкой накурили. – Шепнул Михаилу Львовичу Рыков. – Он не будет даже сопротивляться. Думает, его пользовать ведут.

– Прекрасно. – Кивнул Грибоконь, всеми силами стараясь не выдать своего, близкого к паническому, состояния. Он пропустил вперед себя Рыкова и, пройдя последним, затворил за собой каменную дверь.

В полном молчании все поднялись по крутым ступеням. Даже самого Шамана вдруг пробрала непонятная, потусторонняя жуть, обитающая в этих стенах. Во всю трещали самодельные свечки. И эти постоянные маленькие взрывы заставляли посекундно вздрагивать всех идущих внутри стены зеков. Вскоре караван дошел до конца лестницы. Дальше пути не было. Михаил Львович протиснулся вверх и открыл вторую потайную дверь.

– Теперь все раздеваемся, надеваем эти, – Грибоконь указал в сторону стопки белеющих в темноте балахонов, – одежды. Что потом – скажу.

– Слышь, Шаман, а с этим-то что? – Рак покосился в сторону опущенного.

– Этого связать. Рот заткнуть. – Уже внутренне смирившись со своей судьбой, Михаил Львович теперь просто плыл по течению, отвечая так, как от него ждали.

– Слушаюсь! – Внезапно отозвался Данила и исчез во тьме.

Шаман сам споро переоделся и, запалив самую большую свечу, пошел в направлении толпящихся неподалеку белых фигур.

– Пойдемте же, Апостолы бессмертного учения Космической Этики. – Подражая церковному речитативу низко пропел Грибоконь. – Идите за мной и я приведу вас к первому на этой планете алтарю непреходящей истины.

Не оборачиваясь Михаил Львович медленно пошел к круглой комнате. Он чувствовал, что все адепты, как по цепочке, идут за ним след в след. Он ощущал, как постепенно нарастает напряжение, как в поверивших ему людях начинают просыпаться древние, дремлющие до времени силы.

Уже пройдя большую часть пути Грибоконь внезапно вспомнил, что забыл в робе бумажку с текстом, который он тщательнейшим образом составил, намешав по памяти цитат из Библии, Талмуда, Вед и попадавшейся ему эзотерической литературы. Решив не возвращаться, Шаман, не ускоряя шага, пошел дальше.

В