Мастера острых сюжетов

— Ну как? Все в порядке? — с нетерпением спросил тот.

— Еще не знаю, — прохрипел в ответ закутанный в плащ. — Сейчас посмотрим. — Он вскрыл конверт и, пробежав глазами по листку бумаги, разочарованно протянул: — У нее нет денег. Обещает достать их завтра. Назначила свидание на углу Оксфорд и Риджент-стрит.

— В котором часу?

— В шесть вечера. Тот, кто придет за деньгами, должен держать в руке “Вестминстер Газетт”.

— Это ловушка, — убежденно заявил напарник.

Его содельник рассмеялся:

— Какая там ловушка? Она насмерть перепугана. Все будет в порядке.

Напарник, опершись о столб, нервно грыз ногти и поглядывал по сторонам.

— Ну и жизнь, — горько произнес он. — Вышли на охоту за тысячами, а гоняемся за паршивой двадцаткой.

— Невезуха, — философски рассудил второй. — Ну да ладно, Гарри, давай закончим с ней, а там, даст Бог, и настоящее дело выгорит. Вообще я надеюсь раскрутить барышню на сотню-другую…

В шесть часов вечера по тротуару возле автобусной остановки на Риджент-стрит прогуливался мужчина в темном плаще, похлопывая себя по руке свернутой в трубку “Вестминстер Газетт”. Дабы никто не усомнился в его приверженности к либеральной прессе, он выбрал место под фонарем так, чтобы лицо оставалось в тени, зато уважаемый широкой общественностью печатный орган был ярко освещен. Пробило шесть. Уголком глаза он заметил девушку и пошел ей навстречу. К его удивлению, она прошла мимо. Повернувшись, он, было, последовал за ней, но в это мгновение кто-то крепко сжал запястье его руки.

— Если я не ошибаюсь, мистер Фишер, — услышал он приятный голос.

— Что это значит? — попытался вырвать руку тот.

— Только тихо, иначе попробуешь, как пахнет моя дубинка, — спокойно предупредил суперинтендант Мэнсус.

Фишер, а это был не кто иной, как он, задумался.

— А вы, наверное, из полиции? Как я сразу не догадался, — сказал он и молча полез в машину.

Комиссар встретил его в своем кабинете с дружеской улыбкой на лице.

— Как дела, уважаемый мистер Фишер. Полагаю, я не ошибся. Или вы уже мистер Гарри Джилкот, или мистер Джордж Портен?

На физиономии Фишера появилась давно забытая неодобрительная улыбка.

— Вы, как всегда, шутите, сэр. Кто меня сплавил? Юная леди?

— Вы себя выдали сами, мой бедный Фишер, — возразил Мередит и положил перед ним полоску бумаги. — Для вас не составляет труда изменить почерк и написать записку языком портового грузчика, что, конечно, не делает чести персоне вашего полета, но вы совершили одно упущение. Знаете, какое?

Фишер в растерянности хлопал глазами.

— Вы не вымыли руки, прежде чем сесть за ваше сочинение. Видите, здесь отпечатался ваш палец. А мы в Скотланд Ярде просто помешаны на коллекционировании отпечатков.

— Все ясно, сэр. И в чем меня обвиняют на этот раз?

— Пока я могу предъявить всего лишь одно обвинение — вы были освобождены условно и вовремя не стали на учет в полицейском участке.

Фишер глубоко вздохнул.

— Это всего двенадцать месяцев тюрьмы. А за это? — он кивнул на записку.

Комиссар покачал головой.

— Яне держу на вас зла, хотя вы и пытались запугать мисс Бартоломью. Да, да, я не ошибся. Я давно знаю ее настоящее имя. В том доме она живет по своей воле, причина не касается ни вас, ни меня. Я не предъявляю вам обвинения в шантаже, но в ответ на мою снисходительность надеюсь услышать от вас все, что вы знаете об убийстве Кары. Полагаю, вам не хочется надолго лишиться свободы, не так ли?

Фишер вновь глубоко вздохнул.

— Конечно, сэр. К убийству хозяина я не имею ни малейшего отношения. Почти весь вечер я провел на кухне.

— Кроме тех пятнадцати минут, на которые вы отлучились из дома. Не так ли?

— Да, сэр, — согласился Фишер, — я действительно выходил на улицу, мне нужно было встретиться с приятелем.

— С вашим нынешним партнером?

— Увы, сэр, — ответил Фишер после минутного колебания. — Он мой старый друг и в этом деле был только пассивным наблюдателем. Откровенно говоря, я планировал крупную игру. Не буду вдаваться в подробности, но если вы пообещаете мне сохранить все в тайне, кое-что о своих намерениях я расскажу.

— Против кого вы затевали игру?

— Против Кары, сэр, — сказал Фишер.

— Продолжайте, пожалуйста, — подбодрил его Мередит.

Ничего из ряда вон выходящего он не услышал. Фишер встретил человека, который узнал от кого-то еще — то ли турка, то ли албанца, — что Кара имел привычку держать в доме крупные суммы денег. Тогда у него и родился замысел ограбить хозяина. Но что-то не сработало. Говоря о своем плане, Фишер подошел к событиям того трагического вечера* Комиссар слушал его с возрастающим интересом.

— Пришел посетитель, джентльмен довольно пожилого возраста. — Бывший слуга довольно красноречиво обрисовал Гэзеркоула. — Я провел его наверх и ушел к себе. Услышав, что дверь открылась, вновь поднялся на второй этаж, но гость еще не вышел, и какое-то время они беседовали при открытой двери.

— Вы слышали голос вашего хозяина.

— По-моему, да, сэр, — ответил Фишер, — во всяком случае, пожилой джентльмен остался доволен визитом.

— Почему вы говорите “пожилой джентльмен”? — спросил Мередит. — Он не так уж стар.

— Возможно, вы правы, сэр, но он легко раздражается и ведет себя, как настоящий старик. Я его таким и запомнил, хотя на самом деле ему лет сорок пять, максимум — пятьдесят.

— Вы мне уже это говорили. Больше ничего особенного не заметили?

Фишер задумался.

— Нет, сэр, кроме, пожалуй, одного — у него одна рука игрушечная.

— Вы имеете в виду…

— Да, сэр, насколько я понял, вместо одной руки у него протез.

— Левой или правой? — оживился комиссар.

— Левой, сэр.

— Вы уверены?

— Могу поклясться.

— Прекрасно. Продолжайте.

— Он спустился, вышел из дома, и больше я его не видел. Затем пришли вы и обнаружили труп хозяина. Поскольку мы уже начали осуществлять наш план, я испугался, что кто-нибудь из ваших агентов сможет напасть на мой след. Я спустился в холл, и первое, что я увидел на столе, было адресованное мне письмо. — Фишер сделал паузу.

— Продолжайте, — кивнул Мередит.

— Я не мог сообразить, как оно попало в дом. Весь вечер я находился на кухне, только на пятнадцать минут выскочил на улицу поговорить с приятелем. Письмо принесли до вашего прихода, это точно. Я вскрыл конверт. На листке было всего несколько слов, но, прочитав их, я похолодел.

— Что там было написано?

— Эти слова навсегда вонзились в мой мозг, — искренне признался Фишер. — Записка начиналась с цифр “АС-274”.

— Что это значит?

— Номер заключенного Дартмурской тюрьмы, мой номер.

— Дальше.

— “Сматывайся, да побыстрее”. Я не знаю, кто это написал, но я понял, что меня засекли, и решил не рисковать. Вот, пожалуй, и все. Выйдя из особняка, я случайно заметил на улице мисс Холланд, простите, мисс Бартоломью и пошел за ней до самого дома на Портмэн Плейс. Там я увидел и вас

Мередит почувствовал, как у него покраснели щеки, и рассердился сам на себя.

— Больше вы не знаете ничего?

— Нет, сэр, ничего.

— Я бы хотела задать вам один вопрос, — сказала девушка комиссару, когда они встретились в Грин Парк утром следующего дня.

— Пытался ли я узнать ваш адрес? — улыбнулся Мередит. — Не трудитесь, не стоит.

В этот день она выглядела прекрасно, глаза сияли, щеки порозовели от утренней прохлады. Белинда Мэри шла рядом с ним пружинистой походкой, казалось, она — сама молодость, от нее исходила необычайная жизненная сила, для которой в мире не существует ни одной непреодолимой преграды.

— Кстати, ваш отец возвратился в Лондон, — добавил полицейский, — и очень хочет увидеться с вами.

Белинда Мэри скривила губки.

— Надеюсь, вы ничего ему не говорили обо мне?

— А как же иначе, — беспомощно развел руками Мередит, — и не только ему. Собрат всех журналистов с Флитстрит и подробно доложил о всех ваших похождениях.