Мистификация

— Да, пожалуйста.

— Например, вы говорите, что убежали из дома. Значит, вы, я так понимаю, сели на какое-то судно?

— Естественно.

— На какое?

— На «Айру Джонса». Оно стояло у причала в Вестовере.

— Забрались в него и спрятались?

— Да.

— И где вы сошли с «Айры Джонса»? — спросил мистер Сэндел, делая пометки у себя в блокноте. Мало-помалу к нему возвращались мыслительные способности. С такой проблемой он не сталкивался никогда в жизни. Теперь уж он никак не успеет на поезд в 5-15.

— На Нормандских островах. В Сент-Хельере.

— Вас обнаружили на борту?

— Нет.

— И никто не заметил, как сошли в Сент-Хельере?

— Никто.

— А потом?

— Я сел на судно, идущее в Сен-Мало.

— Опять спрятались на борту?

— Нет, я купил билет.

— А как называлось судно, не помните?

— Нет, не помню. Это был паром.

— А… Ну а потом?

— Потом я сел в автобус. Мне в Лачете всегда казалось, что ездить на автобусе куда интереснее, чем на нашем старом «универсале», но как-то никогда не приходилось.

— На «универсале». Да-да, — сказал мистер Сэндел и записал: «Помнит автомобиль». — А потом?

— Сейчас вспомню. Какое-то время я работал подручным в гараже. Это был гараж при гостинице в городишке Вилльдье.

— А название гостиницы помните?

— Кажется, «Дофин». Оттуда я на попутках добрался до Гавра и там нанялся юнгой на торговое судно.

— А название помните?

— Еще бы! «Барфлер». Меня поставили помогать повару в камбузе. Я взял себе имя Фаррар. Сошел на берег в Мексике. В Тампико. С течением времени попал в Штаты. Дать вам список мест, где я там работал?

— Будьте добры. Вот вам… а, у вас есть ручка. Просто список названий. Спасибо. А когда вы вернулись в Англию?

— Второго марта, на «Филадельфии». Снял комнату в Лондоне и жил там все это время. Дать вам адрес? Наверно, вы все это тоже будете проверять.

— Да-да. Спасибо. Да.

У мистера Сэндела было странное ощущение, будто не он направляет ход беседы, а этот молодой человек, которому, в конце концов, надо еще доказать, что он тот, за кого себя выдает. Он решил перехватить инициативу:

— Вы еще не пытались связаться со своей… я хочу сказать, с мисс Эшби?

— Нет. А что, это так трудно? — тихо спросил юноша.

— Я просто хочу сказать…

— Я не искал встречи с родственниками, полагая, что сначала мне надо обратиться к вам. Вы это имеете в виду?

— Весьма разумно, весьма…

Опять мистер Сэндел был вынужден поддакивать своему собеседнику.

— Я немедленно позвоню мисс Эшби и сообщу ей о вашем посещении.

— Да-да. Скажите ей, что я жив.

— Конечно. Разумеется.

Неужели этот юнец насмехается над ним? Да нет, не может быть.

— Вас можно будет найти по этому адресу?

— Да.

Молодой человек встал. Опять инициатива оказалась у него в руках.

— Если все, что вы мне рассказали, подтвердится, — сказал мистер Сэндел, стараясь напустить на себя строгий вид, — я первый поздравлю вас с возвращением в Англию и в лоно семьи. Хотя ваше бегство причинило вашим родным огромное горе. Мне непонятно, почему за все это время вы не сочли нужным известить их, что вы живы.

— Может быть, я предпочитал оставаться мертвым.

— Мертвым?

— Вам этого не понять. Вы ведь никогда меня не понимали.

— Не понимал?

— Помните тот случай в «Олимпии»? Вы думали, что я расплакался, потому что испугался.

— В «Олимпии»?

— А я вовсе не испугался. Я плакал от счастья, что лошади такие красивые.

— В «Олимпии»? Но это же было… И вы до сих пор помните?

— Надеюсь, что вы меня известите, мистер Сэндел, когда проверка будет закончена.

— Что? Да-да, конечно.

Боже правый, думал мистер Сэндел, я и забыл тот случай в «Олимпии». Может быть, я обошелся с ним чересчур сухо? Если этот юноша действительно владелец Лачета… Может быть, не следовало…

— Пожалуйста, не думайте… — начал мистер Сэндел.

Но молодой человек уже затворил за собой дверь и вышел на улицу, кивнув на прощанье Мерсеру.

Мистер Сэндел сидел у себя в кресле, вытирая вспотевший лоб носовым платком.

А Брет тем временем, к своему изумлению, летел по улице, как на крыльях. Он страшился этой встречи и предполагал, что ему будет стыдно. Но все получилось совсем не так. С ним в жизни не происходило ничего более увлекательного. В груди был холодок восторга, словно он шел по канату под куполом цирка. Сидя перед адвокатом, он врал ему без зазрения совести и даже не сознавал, что врет — до того он был захвачен этой игрой. Что-то в этом роде он чувствовал, когда объезжал строптивую лошадь — такое же сознание ежесекундной опасности и такое же удовлетворение, когда ему удавалось предугадать какой-нибудь смертельный фортель. Но объездка лошадей никогда не требовала такого умственного усилия и не доставляла такого пьянящего наслаждения.

Так вот почему преступники опять идут на дело — даже когда их не побуждает необходимость. Им хочется еще раз испытать это возбуждение опасностью и этот пьянящий восторг от ее преодоления.

Следуя указаниям Лодинга, Брет зашел в кафе, но ему совсем не хотелось есть. Его переполняло изумительное чувство насыщения — словно он только что пообедал и выпил. Раньше, стоило ему испытать какое-нибудь сильное ощущение: когда он объезжал строптивую лошадь, либо был с женщиной, либо выбирался из опасного положения, — у него возникал волчий аппетит. Но сейчас он сидел за столиком и смотрел на тарелку с едой, но глаза его ничего не видели от головокружительного чувства удачи, которое заглушило даже голод.

Никто не зашел в кафе вслед за ним, и никто как будто не обращал на него внимания.

Брет заплатил по счету и вышел на улицу. Никто не слонялся поблизости. По тротуару катился поток прохожих. Брет дошел до вокзала «Виктория» и позвонил Лодингу из автомата.

— Ну? — спросил тот. — Как дела?

— Замечательно!

— Ты случайно не выпил на радостях?

— Нет. А что?

— В первый раз слышу от тебя такое слово.

— Просто у меня хорошее настроение.

— Это чувствуется. А снаружи заметно?

— Снаружи?

— Твоя бесстрастная физиономия хоть немного оживилась?

— Откуда мне знать? Рассказать, как все прошло?

— Главное я уже знаю.

— Что?

— Тебя не сдали полиции.

— А вы ожидали, что меня сдадут полиции?

— Это было не исключено. Нет, вообще-то я этого не ожидал. Все же дело задумано двумя умными людьми.

— Благодарю за комплимент.

— Ну и как старикан — облобызал тебя на радостях?

— Нет. Но он чуть не потерял дар речи. Держался в рамках этикета.

— Собирается проверять каждое твое слово?

— Да.

— А как он тебя встретил?

— Он поначалу принял меня за Саймона.

Лодинг весело хмыкнул.

— А ты сумел ввернуть фразу об «Олимпии»?

— Да.

— Господи, не заставляй меня выдавливать из тебя каждое слово! Это не показалось нарочитым?

— Нет, все пришлось весьма кстати.

— Ну и как, проняло его?

— У него глаза вылезли на лоб.

— Но все-таки он не был полностью убежден?

— А я не стал ждать, как он отреагирует. Встал и ушел.

— То есть, ты бросил ему это под занавес? Ну, парень, я снимаю перед тобой шляпу. Ты просто гигант. Мне казалось, что за две недели я тебя досканально изучил. Но ты все еще меня удивляешь.

— Могу сказать вам в утешение, что я и сам себе удивляюсь.

— По-моему, ты не огорчен.

— Ничуть. Просто удивлен.

— Ну ладно, теперь нам надо держаться подальше друг от друга. Очень рад был с тобой познакомиться. Кью-гарденз [5] теперь всегда будет напоминать мне о славных денечках, что мы там провели с тобой. Разумеется, я надеюсь, что у меня будет и другой повод радоваться встрече с тобой. А пока постарайся не звонить мне, разве что в крайнем случае. Я тебе все рассказал. Теперь дело только за тобой.