Убей сейчас — заплатишь потом

— Доброе утро, Арчи. Что ты делаешь?

— Печатаю мое интервью с мисс Вассоз, только суть. Не дословно. Почти закончил.

— Ну и?

— Ничего из ряда вон выходящего. Некоторые факты, возможно, окажутся полезными; что касается доверия к ее словам, теперь уже пятьдесят к одному.

Он хмыкнул.

— Она поела? Гость, званный или незванный, не должен голодать.

И неожиданно добавил:

— Пятьдесят к одному, ты говоришь? Пожалуй, больше. Скажи, что другое, кроме правды, могло привести ее сюда? Черт побери, где она?

— У себя в комнате. Разумеется, на работу она не пойдет. И не беспокойтесь, она не голодает. Поела. Позвонила в прокуратуру узнать, когда сможет получить тело отца… Молчание.

— Отчет в газете подтверждает ее выводы, что полиция решила, будто ее отец убил Эшби, а затем покончил с собой. Не так прямо, конечно. Ты читал?

— Да. Она тоже.

— Но газеты могут ошибаться, а на этот раз наверняка ошибаются. Возможно, что мистер Кремер хитрит. Если это так, тебе придется это выяснить. Досконально.

— Может знать Лон Коэн.

— Этого недостаточно. Тебе надо повидаться с мистером Кремером. Сейчас же.

— Если он и хитрит, то все равно своих карт не раскроет.

— Нет, конечно. Придется проявить ловкость. Призови на помощь собственную сообразительность в сочетании с опытом.

— Да, да, я уж таков… Хорошо, я отправлюсь, как только закончу печатать. Мне требуется еще минут пять. Вы найдете мой отчет в своем ящике.

Я повесил трубку.

Мне хватило трех минут. Я положил первый экземпляр в стол Вулфа, а копию к себе, пошел на кухню предупредить Фрица, что ухожу, взял пальто на вешалке и вышел из дома. До Южного отдела по расследованию убийств от нашего старичка-особняка довольно далеко, но моя голова любит отдыхать, пока я шагаю по дороге, а мне надо было обдумать «возможные подходы» к Кремеру, так что на Девятой авеню я остановил такси.

Дежурный полицейский, который отнюдь не был моим любимым представителем администрации города, сказал, что Кремер занят, но мне может уделить несколько минут. Я ответил:

— Нет, благодарю вас, — и уселся ждать. Лишь около полудня меня проводили через холл в кабинет Кремера.

Инспектор стоял у края стола. Когда я вошел, он усмехнулся.

— Так что ваш клиент приобрел билет в одну сторону? Хотите видеть его?

Предварительное обдумывание «подхода» редко себя оправдывает. Учитывая теперешнее состояние ума Кремера было бы бессмысленно пытаться его умаслить, поэтому я на ходу перестроился.

— Пустяки, — сказал я с вызовом, — если вы имеете в виду Вассоза, то он не был нашим клиентом, а всего лишь чистильщиком сапог. Вы в долгу перед мистером Вулфом, неплохо было бы начать расплачиваться, Эльма Вассоз, дочь Питера, прошлую ночь находилась в нашем доме.

— Вот это да! В вашей комнате?

— Нет, я сильно храплю. Она явилась и расплакалась, что ее жизни грозит опасность. Человек, покончивший с Эшби и ее отцом, теперь намеревается убить и ее. Кто он такой, она не знает. Затем утренние газеты сообщили совсем другое. Не то, чтобы все было сказано своими словами, но достаточно прозрачно. Вассоз убил Эшби, а когда вы стали наступать ему на пятки, он нашел подходящий обрыв и спрыгнул с него вниз. Получается, что вы знали об этом, когда приходили побеседовать с мистером Вулфом в понедельник, знали про Эшби и Эльму Вассоз. Почему же вы об этом не рассказали? Если бы не играли в молчанку, мы бы вчера не впустили ее к себе в дом. Таким образом вы кое-что задолжали Вулфу. Когда он выставит ее из дома, ему хочется ей высказать пару напутственных слов. Поэтому ему надо знать, кто сообщил вам про нее и Эшби. Неофициально, конечно, ваше имя не будет упомянуто.

Кремер откинул назад голову и рассмеялся. Не раскатисто, всего лишь «ха-ха». Протянув руку, он ткнул мне в грудь указательным пальцем.

— Ночевала в доме Вулфа, ха? Поразительно! Мне бы хотелось слышать его речь. Как он ее назовет, интересно знать? Не потаскухой, конечно, у него на это найдется какое-нибудь витиеватое словечко, вроде блудницы. И у него хватило наглости… уходите, Гудвин!

— Он хочет знать…

— Глупости! Отправляйтесь.

— Но, черт побери!

— Уходите.

И поскольку мне теперь не над чем было ломать голову, назад на Тридцать пятую улицу я пошел пешком.

Вулф сидел за своим столом с книгой Ширфа «Расцвет и закат Третьего Рейха». На подносе рядом стояла пивная бутылка и стакан, а возле них лежал мой отчет о разговоре с Эльмой. Я прошел к своему столу и сел, дожидаясь, когда Вулф дочитает до конца абзаца и поднимет глаза.

— Нам придется выставить ее, — начал я, — это сделаете вы. Я бы предпочел на ней жениться и заняться ее перевоспитанием, но тогда Кремер отберет у меня лицензию… Полный отчет?

Вулф ответил «да», и я доложил. Под конец я сказал:

— Как видите, никакой ловкости не потребовалось. Первое, что я услышал, «Ваш клиент приобрел билет в одну сторону», прозвучало вполне убедительно. Он не хитрит, он не сомневается в своей правоте. И за невежливый смех его винить нельзя, он искренне верит, что вы приютили под своей крышей шлюху. Что касается отказа назвать…

— Заткнись!

Я откинулся на спинку кресла и скрестил ноги. В течение нескольких минут Вулф хмуро смотрел на меня, на минуточку закрыл глаза, пробормотав сквозь зубы «Безнадежно».

— Да, сэр, — согласился я, — полагаю, я мог бы переодеться чистильщиков сапог, взять ящик Пита и попытаться…

— Заткнись, Арчи… Я хочу сказать, что это невыносимо. Нельзя разрешать инспектору Кремеру над собой глумиться.

Он отложил в сторону книгу, не заложив страничку, чего никогда не делал.

— Другого выхода нет. Я мог бы сам чистить свои ботинки, именно об этом я думал, прочитав твой отчет, но теперь понимаю, что придется действовать. Вызови мистера Паркера.

Мне не требовалось искать номер телефона адвоката Натаниэля Паркера в справочнике, я сразу же повернулся к аппарату и набрал его. Паркер оказался дома, и Вулф поднял трубку.

— Доброе утро, сэр. Вернее, уже добрый день. Вы мне очень нужны. Я намерен посоветовать одной молодой женщине, которая консультировалась со мной, возбудить судебное дело против группы из пяти-шести человек и потребовать компенсации в размере, скажем, миллиона долларов с каждого за сделанное ими диффаматорное заявление. Не простая клевета, а злословие, поскольку, как мне известно, заявления были устными и в печати пока еще не были опубликованы. Эта особа здесь, в моем доме. Сможете ли вы приехать ко мне в офис? Нет, после ленча подойдет. В три часа? Очень хорошо, жду вас.