Дверь. Альбом

Я так и не дала ей никаких обещаний в отношении дочери, поступив, как оказалось, весьма мудро, поскольку с прогулки Джуди вернулась не одна. Ее сопровождал жизнерадостного вида блондин, о котором, очевидно, и шла речь и которого Джуди мне представила просто как Дика.

— Это Дик, — проговорила она, входя в дом. — Он сын бедных, но честных родителей и человек весьма порядочный.

Дик, который, похоже, знал Джуди прекрасно, лишь ухмыльнулся в ответ. Не успела я опомниться, как мы с ним уже стояли в нижнем холле, а Джуди бросала в шахту над умывальной карандаши.

— Ну что, Элизабет Джейн? — кричала она после каждого броска. — Похоже? А так?

Однако ответить на этот вопрос я не могла, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Скорее всего, звук, который я тогда услышала, был не таким резким или, скорее, более приглушенным, но полной уверенности в этом у меня не было. Когда мистер Картер — такова, как выяснилось, была фамилия молодого человека — постучал своим перочинным ножиком по каминной доске в гостиной, мне показалось, что это более напоминало тот треск, который я тогда слышала.

— Итак, — воскликнула, сойдя вниз, Джуди, — с теорией Уолли покончено раз и навсегда! Найденный им карандаш провалялся там, должно быть, целую вечность. Хотелось бы мне увидеть его лицо, когда он обнаружит там еще шесть карандашей! Ну, а сейчас давайте пить чай.

Дик мне понравился. Интересно, что могла иметь против него Кэтрин? Его бедность, вероятно? Но ведь после смерти отца денег у Джуди будет более чем достаточно. У Говарда был уже один сердечный приступ, а может быть, даже и не один, что он вполне мог скрыть.

Джуди была явно страстно влюблена. Она так и льнула к Дику. Я чувствовала, что ей хочется коснуться его руки или взъерошить ему волосы и что он, при всей своей застенчивости и неуверенности, просто души в ней не чаял.

Однако к нашей проблеме он подошел вполне по-деловому, сразу же попросив рассказать ему все, что произошло, или хотя бы то, что можно.

— Все равно что-нибудь да просочится, — сказал он. — И скорее всего, благодаря самому Гаррисону. Они всегда так поступают. Ведь кто-нибудь мог видеть ее. Немало пропавших людей только так и было найдено.

Мы сидели, обсуждая этот вопрос, — причем Джуди, конечно, во всем соглашалась с Диком, — когда пришел Джим Блейк.

Я как сейчас вижу эту сцену: стук молотка стекольщика, вставляющего новое стекло в двери гостиной, приглушенные голоса Джуди и Дика, доносящиеся из музыкальной комнаты, куда они сразу же скрылись после того, как Джуди послушно поцеловала дядю, и Джим Блейк — бледно-серые гетры, серый галстук, серый с каймой носовой платок и аккуратно зачесанные наверх, чтобы скрыть лысину, волосы, — сидящий в кресле и объясняющий, что утром ему нездоровилось, а то он, конечно же, пришел бы раньше.

— Все тот же старый недуг, — со вздохом проговорил он и вытер со лба пот. — В такую влажную погоду…

Несколько лет назад во время охоты его сбросила лошадь, и при падении он сильно ударился спиной. После этого ему время от времени нездоровилось, и нередко он по нескольку дней не вставал с постели. По мнению Джуди, все это было просто следствием, как она говорила, «обжорства и пьянства», но в тот день он действительно выглядел больным.

— Расскажи мне все как можно подробнее, — попросил он, раскуривая сигару, и я заметила, что руки его слегка дрожат. Он выслушал меня до самого конца, не перебивая.

— Ты говоришь, что вызвала полицию?

— Конечно. А как бы ты поступил на моем месте?

— Кэтрин не хочет, чтобы эта история попала в газеты.

— Но почему? Ведь это же глупо. Ты сам понимаешь, что для семьи в этом нет никакого бесчестия.

Достав из кармана платок, он снова вытер со лба пот.

— Но вся эта история, как на нее ни взгляни, весьма необычна. Ты говоришь, Уолли был здесь прошлой ночью. Что же он думает об этом деле?

— Как и все мы, что главное — найти ее.

— И она привязала собак к дереву? Странно. Так где они, как ты говоришь, находились?

Выслушав меня, он несколько мгновений молчал. В соседней комнате Джуди барабанила на пианино, и, судя по всему, это его изрядно раздражало.

— Просто ад какой-то, — проворчал он. — Как Говард? Что думает о его состоянии Джуди?

— Она, мне кажется, почти ничего об этом не знает. Говард ведь очень скрытен. Но Кэтрин, как я поняла, сильно обеспокоена.

Казалось, он обдумывает мои слова, продолжая крутить сигару в своих длинных, ухоженных пальцах.

— А что с этой девушкой Флоренс, которая звонила? Удалось ее разыскать?

— Насколько мне известно, нет.

Когда меня позже спрашивали, не показался ли мне Джим Блейк в тот день чем-то обеспокоенным или встревоженным, я была вынуждена ответить на этот вопрос утвердительно. Однако тогда его поведение не вызвало никаких подозрений. Я, как мне казалось, вполне понимала его нервозность. Джим был тихим, мирным человеком, жизнь которого, со всеми ее маленькими радостями, текла по раз и навсегда определенному руслу, а наша история нарушала его планы, может быть даже намеченные на этот вечер, ломая давно установившийся порядок.

— Полагаю, они как следует осмотрели соседний участок и парк?

— Думаю, да. Этим занимался сам инспектор Гаррисон.

Он задумался. Сейчас-то я понимаю, что он просто тщательно обдумывал следующий вопрос.

— Элизабет, ты не помнишь, когда Говард был здесь последний раз? Он случайно не приезжал сюда недавно?

— Говард? Его не было здесь несколько месяцев.

— Ты уверена?

— Ты ведь сам знаешь, что он был не в состоянии предпринять подобную поездку.

Джим глубоко вздохнул, и в его запавших глазах появился блеск.

— Да, конечно, я об этом совсем забыл, — проговорил он и снова погрузился в молчание.

Единственным результатом визита Джима тогда было то, что я позвала Дика и Джуди и сказала им о желании Кэтрин избежать любой ценой какой-либо огласки.

— Мама, как всегда, верна себе! — воскликнула Джуди. — Она хочет видеть свое имя только в светской хронике!

Однако в газетах не появилось ни строчки об исчезновении Сары. Лишь через четыре дня, когда было найдено ее тело, дело получило некоторую огласку.

Тело нашли совершенно случайно. Как я уже говорила, случайностей в нашем деле было более чем достаточно. Все эти четыре дня полиция, не обнаружив каких-либо явных мотивов ее убийства, продолжала считать, что она исчезла по своей собственной воле, хотя, как резонно заметила Джуди, оснований для ее исчезновения тоже не было.

Итак, в воскресенье ее, наконец, обнаружили, бедняжку.

У меня не сохранилось отчетливых воспоминаний об этих кошмарных четырех днях. Помню только чувство надвигающейся беды, нескончаемые звонки и телеграммы Кэтрин и Лауры с какими-то немыслимыми советами, напускную веселость Джуди и странное отчаяние Уолли, которое я никак не могла понять.

Вместе с полицией он обшарил все окрестности, побывал в морге и просмотрел личные вещи Сары, чтобы найти фотографию, которую можно было бы размножить и разослать по другим городам. Он, кажется, совсем не ел и не спал в эти дни, и я заметила, что он сильно похудел. Его покинула присущая ему беззаботность, и, по крайней мере, один раз за эти четыре дня он сильно напился.

Появившись у меня в тот вечер — я, правда, не помню, в какой из четырех дней это было, — он сказал, что написал мне письмо и оно лежит в его сейфе в банке.

— Чтобы ты поняла, — проговорил он заплетающимся языком, — чтобы тебе все было ясно, когда что-нибудь со мной случится.

— Ты упился до чертиков, — холодно произнесла Джуди, — и совершенно раскис. Что, скажи на милость, может с тобой произойти?

— Многое, — проговорил он мрачно. — Ты еще увидишь. Если не веришь, взгляни на меня!

— Ты представляешь сейчас собой малоприятное зрелище. Скажи, чтобы принесли чашку крепкого кофе, Элизабет Джейн. Надо хотя бы немного привести его в чувство.

Позже Джуди призналась мне, что она не поверила ему, когда он сказал, что написал письмо. Однако он это сделал. Спустя много месяцев мы нашли его в банковском сейфе Уолли.