Пять отвлекающих маневров

— Когда в точности вы пришли, мистер Сондерс? — сурово спросил инспектор.

— Должно быть, где-то около трех… Ну… Опоздал на полчаса. Но, прошу заметить, отсутствовал исключительно по делам фирмы. А мистер Крисп…

— Вы можете сказать точно? — раздраженно прервал эти сентенции Макферсон.

— А?.. Если совсем точно, может быть, на пять-шесть минут позже трех. Я… боюсь, я не посмотрел на часы. Во сколько я пришел, мисс Мэдден?

— В четверть четвертого, мистер Сондерс, — не замедлила с ответом машинистка. — Я хорошо помню тот случай.

— Боже мой, да неужели? А я подумал, что времени, должно быть, часа три или капельку больше. Ну и память у вас, мисс Мэдден.

Девушка улыбнулась.

— Понимаете, инспектор, — повернулся к полицейскому Уимзи, — какова разница между «без пяти минут» и «пятью минутами после»?

— Вам, скорее всего, придется поклясться в своей точности перед судом, мистер Сондерс, — нахмурив брови, предупредил инспектор. — Убедительно прошу вас не забыть время снова.

— О! — встревожился клерк. — Скажите, а я должен буду уточнить в суде, с кем встречался? По правде сказать, свидание было не совсем деловым… Скорее, частным. — Он немного замялся.

— Обстоятельства, касающиеся лично вас, вы вправе не разглашать, мистер Сондерс. Нас это также не интересует. Да будет вам известно, мы расследуем убийство.

— Ах, вот оно что… Боже, я же не знал!.. Мистер Крисп спрашивал меня, во сколько я пришел. Я и сказал: «Около трех». Ведь так, в сущности, и было, ну, более или менее. Конечно, если бы я был в курсе, обязательно спросил бы мисс Мэдден — у нее такая замечательная память на мельчайшие детали.

— Я бы советовал ее развивать и вам, — оставил за собой последнее слово инспектор. — Хорошего дня.

Мистер Сондерс проводил нежданных гостей до двери, на ходу продолжая что-то бормотать себе под нос.

— Думаю, в допросе этого парня, Биркета, нет особого смысла, — сказал Максвелл. — Он наверняка свято уверен в том, что сегодня заставил вас ждать, лорд Питер.

— Согласен. Ну а теперь мы должны оказаться к шестнадцати часам на выставке. Кстати, у нас не так много времени. По пути я заметил небольшую типографию. Рискну предположить, что мы найдем там то, что требуется.

Его светлость понесся вниз по улице и ворвался в дверь печатной мастерской.

— Мне нужно несколько металлических литер, — с порога заявил Уимзи. — Примерно таких, — он показал изготовителю клише кусочек бумаги. — Такого же размера и формы, если это возможно.

Гравер почесал затылок.

— Размер пять пунктов, — определил он. — Ближайшее соответствие — полужирные прописные. Пожалуй, могу дать вам несколько штук, но не очень много.

— Мне нужно всего пять букв — S, М, L, A, D — и полный комплект цифр.

— Хотите заняться печатью?

— На бумаге, вы имеете виду? Нет, предполагаю использовать их для небольшого изделия из кожи.

— Понятно.

Мастер подошел к коробке с литерами, вынул требуемые буквы и цифры, завернул их в небольшой лист бумаги и назвал скромную сумму. Уимзи заплатил и спрятал сверток в карман.

— Кстати, — спохватился он, — к вам неделю назад не заходил джентльмен, который искал то же, что я?

— Нет, сэр. Я бы запомнил. Ваша просьба весьма необычна, чтобы забыть о ней. С тех пор как я здесь работаю, а это, считайте, с января прошлого года, меня ни о чем подобном не спрашивали.

— Ну хорошо. Огромное вам спасибо и всего доброго. Инспектор, возьмите справочник фирм и отметьте там все типографии. Да, не пропустите также людей, продающих заготовки и материалы для переплетного дела. Фергюсон должен был каким-то образом раздобыть литеры, если, конечно, не привез их с собой, во что лично я не верю.

Отправив Дэлзиела с этим поручением, Макферсон, Максвелл и прочие наняли такси и поспешили на выставку, благополучно прибыв туда без нескольких минут четыре. Они пробыли на экспозиции до половины пятого, совершив торопливую экскурсию по залам и задерживаясь в каждом не более чем перед одним-двумя самыми яркими полотнами.

— Если вдруг, — предупредил Уимзи, когда компания выходила через турникет, — нам случится столкнуться у входа с какими-нибудь не в меру пытливыми знакомыми, мы обязаны убедить их, что весьма внимательно просмотрели все работы. А теперь направим свои стопы в какое-нибудь укромное местечко. Я говорю о номере в гостинице.

Лорд Питер Уимзи

В номере одного из самых дорогих отелей в Глазго Уимзи развернул пакет с литерами, достал безопасную бритву, захваченную из дома Фергюсона, и крошечный молоточек, купленный по дороге, после чего, собрав вокруг себя полицейских, продемонстрировал им сохраненную половину билета из Гейтхауса в Глазго.

— А теперь, джентльмены, — объявил его светлость, — мы подошли к ключевому моменту расследования.

Если вы ознакомились с замечательным произведением мистера Конингтона, на которое я в свое время обращал ваше внимание, то, безусловно, помните содержащееся там описание случая, когда некий джентльмен подделал на билете оттиск железнодорожного компостера всего лишь с помощью маникюрных ножниц.

Это случилось как раз на шотландско-английской ветке. Сейчас вокзальное начальство, быть может, просто из вредности, а может, руководствуясь похвальным стремлением усложнить жизнь фальсификаторам, уже не удовлетворяется вырезанием простого треугольника.

Как-то на днях я ездил в Глазго. Состав, кстати, уходит из Гейтхауса в девять ноль восемь утра, крайне неудобное время, хочу заметить. Так вот, я обратил внимание на то, что жестокосердные контролеры трижды совершенно без всякого снисхождения фактически изувечили мой несчастный билет. Первый раз, в Максвелтауне, они выбили ужасающе кривой оттиск, состоящий из букв и цифр, вот такой: LMS/42D. Не успокоившись на достигнутом, в Херлфорде изуверы выдрали огромный кусок из билета — не просто треугольник, а какую-то гадкую амебу. Я, на всякий случай, принял меры предосторожности и для памяти зарисовал получившуюся отметину слева от прокола. Она выглядела так: |. В Моклайне их назойливость перешла всякие границы, и бедный кусочек картона был снова обезображен другим шифром — LMS/23A Очевидно Фергюсон, как и я, наблюдал за действиями служащих и подмечал необходимые ему детали. Обладая наметанный глазом художника и замечательной зрительной памятью, он, в отличие от вашего покорного слуги, вне всякого сомнения, был вполне способен зафиксировать в уме формы оттисков и позже воспроизвести их. А сейчас, джентльмены, с помощью нехитрого инструментария я, с вашего позволения, попробую подделать отметки контролеров на билете.

Питер взял безопасную бритву и, пристроив картонку на мраморный столик для умывальных принадлежностей, принялся вырезать херлфордский оттиск.

Успешно завершив сложную операцию, его светлость положил билет на промокательную бумагу, любезно предоставляемую отелем постояльцам, аккуратно приставил металлическую литеру с цифрой «2» к нижней части купона и нанес сверху короткий удар молотком. Взяв билет за края, он продемонстрировал результат собравшимся, и заинтересованные детективы смогли ясно разглядеть на лицевой стороне четкий оттиск двойки.

— Вот это да! — воскликнул Макферсон, — Уимзи, не слишком ли вы умны для честного человека?

Таким же способом лорд Питер нанес на картон значки «3» и «А», тщательно выравнивая их по краю билета, чтобы буквы располагались на одной прямой относительно друг друга. Затем, уделяя особое внимание расстояниям между оттисками, поверх надписи 23А он выдавил LMS, получив в итоге идеальную отметку контролера из Моклайна. Подделать код LMS/42D из Максвелтауна для Уимзи, приноровившегося к инструментам, уже не составило никакого труда. Он последний раз стукнул по литере и со вздохом удовлетворения отложил молоток.

— Здесь и здесь пропечаталось слабовато, — показал Питер, — но, скорее всего, при беглом осмотре никто не обратит на это внимания. Осталось сделать последнее — вернуть подделку в железнодорожную компанию, ее альма-матер, так сказать. Полагаю, тут мне вполне хватит одного наблюдателя. Мы ведь не хотим поднимать лишний шум, не так ли?