Дело нерешительной хостессы

Около двадцати завсегдатаев за длинным столом были вовлечены в оживленную, приправленную алкоголем дискуссию. Они, очевидно, недавно закончили ужин и сейчас принялись за кофе и ликеры, посвящая оставшуюся часть вечера общению. Официанты оставили этот столик в уединении, подходя получить заказ лишь тогда, когда кто-либо из сидевших за ним подзывал их взмахом руки.

Острый контраст между тем, как обслуживалась эта компания, и той манерой, в которой официанты вежливо обращали внимание простых посетителей на значимость пространства, занимаемого ею, подтверждал, что эта группа была элементом той «атмосферы», которую Марта Лавина так стремилась поддерживать и которая так хорошо окупалась.

Свободных столиков оставалось немного, большую часть времени в заведении было людно, и Мейсон решил, что наплыв посетителей не спадет, пожалуй, и после полуночи.

Отличить профессиональных хостесс было сложно. Они держались совершенно незаметно и не вступали в переговоры с присутствующими.

Однако когда зазвучала танцевальная мелодия, Мейсон, наблюдавший за парами на площадке, заметил ужинавших до этого в уединении двоих мужчин, танцующих с молодыми симпатичными девушками. Когда танец закончился, девушки присоединились к мужчинам за их столиком. Они были общительны, с яркой внешностью и спокойными манерами и практически ничем не отличались от других красивых молодых женщин, присутствовавших в зале.

Мейсон подал знак метрдотелю, и тот заспешил к его столику.

— Петти сегодня здесь? — спросил адвокат. Брови метрдотеля слегка приподнялись:

— Вы знаете Петти?

— Я знаю того, кто знает ее.

— В данный момент ее нет поблизости, но я мог бы поискать, — проговорил метрдотель, не отрывая глаз от скатерти.

— Я хочу предложить ей составить мне компанию, если, конечно, она согласится, — сказал Мейсон и вложил еще пять долларов в руку метрдотеля. — То было за столик. Это — за Петти, — пояснил он.

— Подождите немного, — попросил метрдотель. Делая заказ официанту, Мейсон придирчиво выбрал блюда, продемонстрировав, что желает все самое лучшее и не беспокоится о цене.

Когда заказ принесли, адвокат лениво принялся за еду, отрешенно поглядывая на танцующих.

Просмотрев шоу, которое оказалось значительно интереснее, нежели неизменные представления в заурядных ночных кабаре, Мейсон почувствовал, что за ним украдкой, так, что он едва ощущал этот взгляд, с еле уловимой улыбкой на губах наблюдает молодая стройная женщина. Ее глаза были такими карими, что черный зрачок казался неотличим от радужной оболочки. Убедившись, что Мейсон заметил ее, она направилась к его столику, двигаясь так плавно, что каждая линия ее фигуры проступала через облегающее платье, в которое она была одета.

Мейсон откинулся на спинку стула.

— Петти?

Улыбаясь, она протянула ему руку.

— Добрый вечер. Очень приятно вас видеть. Мы уже встречались?

Обойдя вокруг столика, Мейсон помог ей сесть. Почти в ту же секунду над ними склонился расторопный официант, и Петти заказала виски с содовой, выбрав шотландскую марку двенадцатилетней выдержки.

Сидя и поигрывая кофейной ложечкой, Мейсон ощутил, как внимательно его рассматривает девушка.

— Я очень благодарен, что вы сжалились надо мной, — сказал он ей. — Мне было ужасно тоскливо сегодня. Ужинать в одиночестве — занятие не из приятных.

Она улыбнулась в ответ:

— Теперь вы уже не в одиночестве.

— Я польщен. Счастливый случай, выпавший на мою долю, полностью компенсирует скуку предыдущих часов этого вечера.

— Вы спросили обо мне, назвав мое имя?

— Да.

— Откуда вы меня знаете?

— Я слышал о вас, — ответил Мейсон. — Вы были заняты?

Она быстро покачала головой и после короткой паузы сказала:

— Нет. Меня здесь не было. Я… я ходила домой…

Мейсон промолчал.

— Одна, — добавила она.

Лицо Мейсона продолжало хранить безучастное выражение. Немного успокоившись, она продолжила разговор:

— От кого вы слышали обо мне?

— С вами знаком мой друг.

— Но я здесь совсем недавно.

— Об этом я уже догадался.

Она улыбнулась:

— Что-что, а болтливым вас не назовешь. Официант принес виски. Мейсон наклонился к девушке, и ее глаза взглянули на него поверх края бокала. Оценивающие глаза, таящие неуловимое, не поддающееся с ходу определению выражение.

Она была высока, изящна, с длинными темными ресницами и каштановыми, отливавшими в полумраке бронзой волосами. Ее губы были аккуратно подведены помадой и поэтому, казалось, всегда чуть-чуть улыбались, даже когда глаза светились осторожностью и недоверием.

Шоу закончилось, и оркестр заиграл танцевальную мелодию. Мейсон вскинул брови в молчаливом вопросе.

Ее кивок выглядел почти застенчиво.

Мейсон поднялся из-за стола, и мгновение спустя она уже скользила по танцплощадке в его объятиях.

Несколько минут оба молчали.

— Вы действительно хорошо танцуете, — наконец сказала она.

— Благодарю за комплимент, а то мне уже начало казаться, что я кружусь по паркету в обнимку с кустом репейника, — признался Мейсон.

Она засмеялась, на мгновение прильнув к нему крепче. Мейсон ясно ощутил изгибы скрытого под складками материи тела, и ему стало очевидно, что, помимо платья, бальных туфель и чулок, на ней не было надето абсолютно ничего.

— Вы любите танцевать, не так ли? — спросил адвокат.

— Обожаю, — ответила она, но потом задумчиво добавила: — С некоторыми. Мне… мне нравится танцевать не со всеми.

Она снова притихла, и по ее плавным движениям Мейсон понял, что она целиком растворилась в ритме музыки.

Когда они вернулись за столик, она принялась задумчиво рассматривать адвоката.

— Вы не такой, как все, — произнесла она. Мейсон рассмеялся:

— По-моему, это вам мужчины должны постоянно говорить подобные слова!

Она нетерпеливо повела рукой:

— Давайте не будем перебивать друг друга.

— Согласен.

— Вы не такой, как все. Вы сильный, уверенный, вы настоящий мужчина. И вы не хищник.

— Это можно считать комплиментом?

— В том смысле, какой я в это вкладываю, — да.

— Продолжайте, — попросил Мейсон. Но она замолчала.

Мейсон снова сделал знак официанту.

— В этом нет необходимости, — запротестовала она. — Мы отличаемся от девушек в обычных барах.

Официант наклонился к Петти:

— То же самое?

Она кивнула, добавив:

— Только сделайте менее крепким, Чарли. Официант обернулся к Мейсону. Адвокат заказал двойной бренди.

Когда официант ушел, она объяснила:

— Для нас не имеет значения, заказывают ли клиенты напитки. Мы не работаем на комиссионных условиях.

— Интересно, — произнес Мейсон, — а как же вы работаете?

— Иначе, нежели полагает большинство. Мейсон не отреагировал на ее слова.

— Мы часть атмосферы. Мы действительно хостессы, и не более, — продолжила она.

— И сколько вас?

— Когда как. Обычно мы приходим по предварительной договоренности с клиентом, но когда человек случайно заходит сюда и он одинок и… приятен, он может найти себе партнершу для танцев или собеседницу. Миссис Лавина считает, что если кто-то неприкаянно маячит в таком заведении, как наше, то общая картина портится, и на вилле не поощряют подобных одиночек, — пояснила она.

— Как не поощряют и слишком буйное веселье.

— Миссис Лавина хочет, чтобы люди чувствовали себя здесь естественно, чтобы они приятно проводили время, но она не любит шумной публики. Она стремится, чтобы…

— Продолжайте, мне интересно, — попросил Мейсон. Едва Петти начала рассказывать о Марте Лавине, лицо ее оживилось.

— Понимаете, ее ведь контролируют, и переступи, вернее, слишком переступи она черту дозволенного — и ее клубы моментально прикроют.

Мейсон кивнул, и уголки его рта расплылись в широкой улыбке.

— С другой стороны, здесь, конечно, отнюдь не воскресная школа, — спешно добавила девушка. — Марта Лавина умеет создать атмосферу, причем яркую атмосферу. И тот, кто приходит посмотреть на знаменитостей, никогда не остается недоволен.