Приключения Карла Фрейберга, короля русских сыщиков.

— Неужели он являлся сюда? — удивленно воскликнул Фрейберг, когда на следующий день консул показал записку Каина. — Это какой-то демон, а не человек!

— Как видите, — ответил консул. — Ничего не остается делать, как отправляться в Корчев.

— Ну, там уж он не уйдет от нас! — воскликнул сыщик. Выскочив во двор, он приказал собрать агентов и, когда они собрались, половину из них отправил в Корчев. А через час весь остальной отряд торжественно укладывал ящики с оловом на пароход.

Каково же было удивление всех сыщиков, когда пароход причалил к корчевской пристани и Фрейберг увидел стоящих на ней мисс Торн и Дегтяреву с ребенком на руках. Не понимая, в чем дело, Фрейберг подскочил к консулу:

— Как! Они свободны и… без выкупа?!

Сэр Джон Бликсфильд улыбнулся.

— Выкуп уже отдан, — произнес он.

Сыщик схватил себя за волосы.

— Как отдан? Где? Когда?

Консул коротко рассказал все.

— Так, значит, мы везли сюда олово! — воскликнул сыщик. — О, я понял теперь, что негодяй перехитрил меня. Мое сердце чуяло что-то недоброе, и мои агенты обыскивали самым тщательным образом не только всех выезжающих из Кимр, но даже выходивших на прогулку! Он сообразил, что попадется в наши руки, и поэтому обманом удалил нас! Но вы-то, вы!.. Как вы могли исполнить его требование?

— Для меня дороже была жизнь пленниц, — ответил консул.

— Но ведь они…

— Мы безусловно погибли бы! — произнесла мисс Торн, слышавшая весь разговор.

— К черту! — заревел Фрейберг. — Теперь все кончено! Их уже нет в Кимрах; туда ехать бесполезно!

Он понурил голову и долго молчал.

— Откуда вас освободили? — спросил он наконец мисс Торн.

— Нас везли сюда с завязанными глазами, — ответила американка. — Два человека сопровождали нас и освободили в двух верстах от города.

— Ну, погоди! — отвернувшись, яростно воскликнул Фрейберг. — Ты попадешься мне в другом деле!

И, не поклонившись даже сэру Бликсфильду, он направился в город, приказав на ходу своему отряду:

— Сегодня вечером мы едем в Питер. Когда люди помогают разбойникам, разбойников не поймать.

Громила-любитель

Карл Фрейберг, справедливо названный королем русских сыщиков, сидел в своем кабинете, углубившись в чтение газет, которые целым ворохом лежали перед ним. Вероятно, что-то сильно заинтересовало его, так как время от времени он прекращал чтение и недоумевающе покачивал головой.

— Странно… очень странно, — пробормотал он наконец, бросая газетный лист на стол. — Что ни день, то новый грабеж, самого отчаянного свойства, и по существу весьма странный. Ну зачем, спрашивается, громиле нужно коверкать все, что нельзя унести? Ведь это какое-то безумие! И главное, что полиция до сих пор никак не может отыскать виновного!

Громкий звонок прервал его размышления. Спустя несколько минут в комнату вошел сыщик Пиляев, с которым Фрейберг очень дружил и почти всегда работал вместе.

Вид у Пиляева был очень озабоченный, что сразу бросалось в глаза. Поздоровавшись с вошедшим, Фрейберг вопросительно взглянул на него.

— Опять что-нибудь случилось? — спросил он с любопытством.

— Случилось! Да не простое дело, а можно сказать — колоссальное! — ответил тот, снимая перчатки.

— Что такое?

— Полный разгром лучшего ювелирного магазина!

— Не может быть! Где?

— Здесь, у нас, в Петербурге. Сегодня ночью ограблен магазин Федорова.

— Тот самый, который выходит фасадом на Невский?!

— Представьте!

— И на много?

— Тысяч на триста. Громилы не брали ни золотых, ни серебряных вещей. Их только сильно перековеркали. Зато захватили с собой все бриллиантовые вещи и деньги из кассы.

— Это интересно! — заметил Фрейберг живо. — Вы говорите, что серебряные и золотые вещи не украдены, а лишь исковерканы?

— Да.

— В таком случае, это дело опять-таки того неуловимого преступника, который всюду после себя оставляет разгромленные вещи, те, что не может захватить с собою.

— Да, да! — подтвердил Пиляев. — Пойдемте-ка посмотрим на разгром.

— Сию минуту! — ответил Фрейберг, быстро переодеваясь.

Оба сыщика вышли из дома и, взяв извозчика, поехали в Гостиный двор. Около ограбленного магазина стояла толпа народа, в центре внимания которой были два приказчика, в двадцатый раз пересказывавшие публике подробности погрома.

Полицейские чины упрашивали народ разойтись, но толпа с каждой минутой продолжала расти. С трудом пробравшись сквозь нее, Фрейберг и Пиляев вошли в магазин, в котором уже собрались следователь по особо важным делам, начальник сыскной полиции и его помощник, полицеймейстер и несколько агентов сыскного отделения. Поздоровавшись со всеми, Фрейберг и Пиляев приступили к осмотру.

В правой боковой стене была пробита большая дыра. Выбитые из стены кирпичи валялись тут же на полу, а около них лежали и орудия громил: лом, долото, топор, какие-то крючки, напильники и тому подобные инструменты.

— Громилы, видать, люди не бедные! — произнес Фрейберг, рассматривая инструмент. — Эта коллекция стоит не меньше трехсот рублей. Гм… они приехали к нам с Кавказа…

— Кто? — тут же спросил начальник сыскного отделения.

— Громилы, — ответил Фрейберг.

— Почему вы так решили?

— Инструменты кавказского производства и притом очень хорошей тифлисской фирмы. Не угодно ли Вам взглянуть на клеймо?

— Да, действительно, — проговорил начальник сыскной полиции. — Удивительно, как я просмотрел.

Между тем, Фрейберг продолжал осмотр, лазая на коленях по полу и разглядывая каждую мелочь, время от времени пользуясь увеличительным стеклом.

— Один из них, вероятно, обрезался, — заговорил он снова. — Вот капли крови… Ага! Один был в шерстяном костюме темно-коричневого цвета…

— Из чего вы это заключаете? — полюбопытствовал следователь.

— А вот посмотрите-ка внутрь пробоины, — ответил сыщик. — Она не особенно широка. Ее пробили лишь настолько, чтобы мог пролезть человек средней комплекции. Поэтому тот, кто пролезал, терся телом о кирпичи, и если вы осмотрите через увеличительное стекло внутреннюю поверхность пробоины, то заметите волоски шерсти, отделившиеся от костюма и оставшиеся на стенах поверхности.

— В самом деле, — подтвердил следователь, осмотрев пробоину через увеличительное стекло.

— Рядом с этим магазином что помещается?

— Книжный магазин Оболдуева, — ответил один из сыщиков. — Пролом вели оттуда, а…

— Дело не обошлось без подобранных ключей, — перебил Фрейберг, который успел уже пролезть в соседний магазин и тщательно осматривал его. — Что установили опросы сторожей?

Говоря это, сыщик снова влез в ювелирный магазин. К нему подошел начальник сыскного отделения.

— Показания сторожей очень странны, — заговорил он. — Весь Гостиный двор охраняется особой артелью гостинодворских сторожей, и каждый прекрасно знает в лицо всех хозяев охраняемого им участка. Сторож, стоявший на посту во время ограбления, говорит, что сам старик Оболдуев зачем-то проходил в свой книжный магазин около часу ночи. По его словам, Оболдуев открыл своим ключом дверь и, пробыв в магазине часа два, вышел оттуда с пакетом, запер дверь и, сев на извозчика, уехал…

— Он арестован?

— Да, хотя…

— Хотя что?

— Это показание слишком невероятно! По произведенному следствию оказалось, что старик в эту ночь не выходил из дома. У него были гости, и в их числе один из помощников пристава, все они подтвердили, что старик ни на минуту не отлучался из дома.

— Зачем же его арестовали?

— Право, трудно сказать! Все так запутано…

— На вашем месте я немедленно освободил бы его, — проговорил Фрейберг. — Дело ясно, как день. Громила удачно загримировался под Оболдуева и, не возбудив подозрения сторожей, сделал свое дело.

— Черт возьми, ведь это же вероятнее всего! — воскликнул начальник сыскного отделения и, обернувшись к одному из сыщиков, сказал: