Сумерки над Джексонвиллем. Лесной мрак

Марвин ощутил, как змеиноподобный язык все сильнее сжимает его член, и – просто потому, что содрогнулся от ужаса, – нажал на гашетку.

Пуля прошла сквозь разбухшую фиолетовую плоть, и язык, рассекая воздух, рухнул на землю. Послышались крики – к ним бежали какие–то люди; мальчишка разом вскочил на ноги, Марвин с горем пополам выпрямился и замер с оружием в руках под гвалт сбежавшейся толпы. «О, когда святые… » – надрывался духовой оркестр; «Вафлю хочу», – завывала девчонка; яростно лаяла какая–то собака.

Мерзкий мальчишка изуродовал ему правое запястье. И исчез. Какая–то женщина в ужасе показывала пальцем на его пах, и, проследив за ее взглядом, он обнаружил, что у него там расплывается большое мокрое пятно. Поискал глазами язык, но на усеянном грязными бумажками бетоне ничего не было.

– Осторожно, он вооружен!

– Не напирайте так, здесь негр с пушкой!

– Он стрелял в детей!

– Он пьян!

– Он весь обоссался!

Какая–то фигура властно прошла через толпу. Марвин, готовый ко всему, напряженно сжал в руке пистолет. Стивен Бойлз отодвинул с дороги какого–то толстого болвана, секунду молча всматривался в Марвина, затем развернулся к жаждущей событий толпе?

– Довольно, расходитесь, выстрел был случайным. Сейчас начнется бег в мешках.

Его черные очки сверкали. Люди потихоньку стали расходиться. Желающих спорить со Стивеном Бойлзом в городе не было. Прежде чем заговорить, Марвин, снимая напряжение, выдохнул. Потом услышал свой голос – какой–то каркающий, словно у ведьмы из «Макбета»:

– На меня напал мальчишка, бледный грязный мальчишка, и…

– Где Саманта?

– Не знаю. Слушайте, Бойлз: в городе орудует шайка мутантов, наделенных необычайными способностями; капитан Строберри оказался одним из них, Уилкокс просил меня вас предупредить. Всякая связь с внешним миром оборвана. Мы можем рассчитывать только на себя. Доверять нельзя никому. Их по меньшей мере шестеро.

И Марвин принялся по пальцам перечислять:

– Женщина, мужчина и мальчишка, которых я видел на кладбище, Мидли, доктор Льюис, капитан Строберри.

– И Аннабелла Уилкис, – добавил кто–то у них за спиной.

Оба вздрогнули от неожиданности. Перед ними стоял Биг Т. – винтовка на плече, фуражка надвинута на загорелый – без единой капельки пота – лоб.

– Я как раз от Аннабеллы. Не слишком приятное зрелище. Все в крови. А в детской на полу – Аннабелла, совсем уже разложившаяся. В ранах черви ползают. На глаз, уже месяца два как труп. Но когда я вошел, она встала, протянула мне руку и сказала: «Привет, Биг Т., хочешь кусочек?» Честное слово, ребята.

Бойлз помотал головой:

– Ты же только что сказал, что она была мертва.

– Да, я сказал, что она была мертва, и сказал, что она была жива. Может быть, вам это не слишком понравится, но, прошу прощения, дело обстоит именно так. Чего тянуть кота за хвост – взял да и прострелил ей голову. Не мог я ее вот так и оставить. Кого угодно, только не Аннабеллу. И пусть кто–нибудь только посмеет мне сказать, что это – убийство.

Марвин склонился, внимательно вглядываясь в его обветренное лицо:

– А что позволяет вам утверждать, что теперь она и в самом деле мертва?

– Все стены детской – в ее мозгах. Голову начисто снесло. Насколько мне известно, в случае с Мидли тяжелая артиллерия имела большой успех. И Бен Картер – упокой, Господи, его душу – тоже по городу что–то не разгуливает. Надо думать, есть в них все же что–то, способное умирать. Хуже всего другое, я вдруг подумал: а где сейчас Верна со своим идальго? Кто–нибудь проверил, что они действительно в морге? А бедняга Стэн, с ним что стало? Оставили врагу. Совсем распустились, не в обиду вам будет сказано, капитан. Кстати, что поделывает Вестертон? Наяичники нам вяжет, что ли?

Марвин сощурил черные глаза и наклонился чуть поближе к старому вояке:

– Угадали, сержант; и, между прочим, она попросила у меня пару лесных орешков, чтобы связать вам точно по размеру. Устраивает?

Биг Т. усмехнулся. Марвин продолжил:

– А теперь, если, конечно, желаете, может, вернемся к делу?

– Задача?

– Уничтожить вражеские цели. И остаться в живых.

Биг Т. кивнул, в раздумье сморщив лоб. И вдруг воскликнул:

– Мальчишки!

– Какие мальчишки?

– Джем, Джереми Хокинз и Лори Робсон, они же предупреждали нас! Они все знали. Где они теперь?

– Я видел, как они возвращались к старому Лену. Мне показалось, что там они будут в безопасности, – сказал Бойлз; из–за очков вид у него был совершенно непроницаемый.

– Я схожу за ними. Большей безопасности, чем у меня под боком, они нигде не найдут, – решил Биг Т., привычным движением поправляя повязку на лбу. – Пункт встречи?

– Станция обслуживания Дака, – предложил Бойлз.

– Встречаемся там не позднее чем через два часа, дольше никто никого ждать не будет, – предложил Хейс.

Все кивнули и быстро разошлись.

Над городком прозвучал раскат грома, и сотни грязных бумажек внезапно взлетели, словно туча измятых птиц.

15

Засаленная бумажка от пакетика с жареной картошкой пронеслась по воздуху, прилепилась к голому плечу Сэм, потом опять взлетела и приземлилась на каскетку какого–то рьяного болельщика «Доджей». Люди подняли головы, с тревогой вглядываясь в помрачневшее небо. Гром снова прокатился по долине, а в рыжие скалы сьерры тут же ударила белая молния.

Крупная капля дождя упала на голую, похожую на огромную сосиску руку какой–то тучной женщины в оранжевой майке с надписью «Церковь Подлинного Откровения». Женщина подняла глаза к небу и отерла руку, испустив при этом тяжкий, но смиренный вздох. Вторая капля угодила ей на испещренный красными прожилками нос – лицо у нее возмущенно скривилось. Сэм тоже подняла голову. Собирался дождь, и далеко не на шутку. Надвигался один из тех характерных для здешней пустыни потопов, что за пару минут превращают город в сплошную трясину. Праздничное шествие несколько смешалось: люди, похоже, утратили уверенность в том, куда же им дальше двигаться. Лесли Андерсон сдвинул брови, мысленно приказывая небу отменить дождь – если не напрочь, то уж по меньшей мере на сегодня!

Рядом с Сэм женщина в интригующей своей надписью майке отерла нос и с озадаченным видом понюхала пальцы – написанное на ее лице недоумение мгновенно сменилось гримасой отвращения.

– Но это же моча! – взревела она хриплым голосом заядлой курильщицы.

Стоявший рядом высокий тип с длинными жирными волосами, на черной футболке которого демонстративно красовался огромный позолоченный крест, принялся подшучивать:

– Говорил же я тебе, Марта: не мешай пиво с текилой. Потом еще и в автобусе плохо станет!

– Дьявол! Говорю тебе, что это чертова моча, преподобный отец!

– Ты – чертова безбожница, и речи у тебя чертовы!

Жестом обвинителя она сунула пальцы в тощую физиономию спутника:

– Нюхай, преподобный Роберт Франклин Фалкинз, давай, давай, нюхай!

Преподобный Фалкинз пожал узкими плечами, и тут же очередная капля упала ему на щеку. Он вытер ее худым и грязным указательным пальцем с черной каемочкой под ногтем. Саманта, сама не зная почему, остановилась.

– Вот чертов бардак, братья мои, клянусь, от этого проклятого дождя разит мочой! – завопил вдруг преподобный Фалкинз, размахивая длинными костлявыми руками.

А капли падали – все чаще и чаще. Люди смотрели на тощую, фанатического вида фигуру Фалкинза с состраданием. Но кое–кто уже изумленно качал головой – послышались восклицания:

– А ведь и правда!

– Мерзость какая!

– Опять эти проклятые фокусы с загрязнением среды!

– Может, мы все рак себе подцепим?

– Вонь жуткая!

Саманта застыла, словно охотничья собака. Небо роняло капли на ее тело, обнаженные руки, щеки; одна из капель мягко шлепнулась ей прямо на губы – Сэм ощутила едкий привкус мочи. Она посмотрела вверх: небо стало еще мрачнее, по нему, раскачиваясь, налетая друг на дружку, летели огромные черные тучи. Поднялся сильный порывистый ветер и разметал последние отзвуки музыки. Торговцы напитками и «чили–догами» стали поспешно собирать товар. На фоне всеобщей сумятицы бросались в глаза два высоких подростка, похожие на неонацистов: они стояли неподвижно, с отсутствующим видом; Сэм подумала, что они, наверное, накачались наркотиками.