Требуются герои, оплата договорная (СИ)

— Кровь редкая, говоришь? — нацеленный на Богунского пистолет плясал в руках Кати.

— Милая моя… — расплылся в светлой радости Степан. Он всегда верил в свою звезду, всегда надеялся на удачу. Катя здесь! Она рядом! Теперь ему не нужен Борис; теперь он управится сам.

— Из тебя собираются вынуть потроха, чтобы начинить ими какого-то толстосума, — рявкнул Устинов.

Договорить Борис не сумел. Степан размахнулся и въехал ногой ему по челюсти.

— Заткнись! — рявкнул.

Богунский немного не рассчитал; не учел Катин холерический темперамент. Едва черный ботинок оторвался от Устиновской щеки, грянул выстрел и колено Степана захрустело, раздробленное пулей. Катя, не ожидая от себя подобной меткости, только широко распахнула глаза. Она спустила курок, освобождаясь от нервного напряжения, не целясь, не полагая попасть. Она и стреляла не конкретно в ногу. Все получилось нечаянно, само собой: раздался звук удара, Борькина голова метнулась вправо, в ее руке был пистолет… действие опередило понимание… Степан рухнул на пол.

Снизу загрохотали шаги. Степановы церберы спешили на помощь.

— Не стрелять! — поверженый Богунский думал о деньгах.

В лестничном проеме выросли две крепкие фигуры.

— Не стрелять.

— Не стрелять? — переспросила Катя. — Значит, я нужна живая? — Она уперла дуло пистолета себе в висок. — Никому не шевелиться! Стоять на месте!

Мужчины замерли.

— Ты! — кивок в сторону Степана, — коротко, четко, по существу! Зачем я тебе?

— Тебя заказали как суррогатную мать. Никакой опасности для жизни, чистый бизнес, очень приличные бабки…

— Они угрохали сегодня пять человек ради тебя, я сам видел трупы, — перебил Устинов.

— Ты — рехнулся! — Взвыл Степан, — какие трупы? Что ты несешь?! Катя, не верь ему! Он убил Юлю, он сошел с ума от ревности, он маньяк!

— Пошел ты!

Нервная обстановка, беседа на повышенных тонах сыграла с одним из Степиных парней злую шутку. Понадеявшись, что Катя, увлеченная перепалкой, отвлеклась, он метнулся ей под ноги. Все-таки перед ним стояло хрупкое неопытное создание, с растерянной перепуганной физиономией и затравленным взглядом. Впору обмануться любому, и уж точно грех не воспользоваться.

Мужичку не хватило сущего пустяка — жизни. Не добрав меньше полуметра до Кати, он свалился мертвым на пыльный, усеянный щебнем, пол особняка.

Как она успела, обмер Борис. Цилиндр ствола качнулся, извергнул смерть и вернулся к виску, считывать биение пульса.

— Кто еще желает? — хрипло поинтересовалась Катерина.

— Сука! — заорал Богунский и резким движением выбросил вперед руку с пистолетом. — Тварь!

Грянул выстрел, за ним второй. Расстояние между Катей и Степаном — три метра не более — не оставляли Катерине шансов на спасение, если бы Борис не умудрился связанными ногами толкнуть Богунского. Пули, визжа от возбуждения, врезались в стены, выбивая брызги мелких крошек. Смерть, предназначенная Катьке, угодила в молоко.

Другие.

Мужчина у лестницы не шелохнулся. Гибель приятеля в достаточной мере впечатлила его. Терять жизнь ради чужих затей? Поищите других дураков.

Хорошая мысль пришла с опозданием. На дорогу из-за поворота выскочил фургон, из него — рослые крепыши в камуфляже. Ребята побежали к развалинам. Вслед им заголосил репродуктор.

— Прекратить огонь! Оставаться на местах! Оружие на землю! Стреляем без предупреждения! — голос еще истошно блажил, а бравые молодцы, не разбираясь в заслугах и званиях, заламывали руки мужчине, Борису, Степану, Кате.

С противоположной стороны дороги показался еще один фургон, парней в камуфляже прибавилось; вспыхнул, разрезая сумерки, мощный прожектор.

Все

Пока солдатушки рыскали по этажам, задержанных загнали в угол, не тот где хоронились Борис и Катя, другой. Надежный, глухой. Степан стонал. Раздробленное колено отчаянно болело и обещало множество неприятностей. В будущем. Если оно будет. Катя всхлипывала истерично и дергала то и дело наручники, пытаясь освободиться. Устинов сохранял спокойствие. Так выглядела наступившая разрядка. Решимость, готовность умереть, отпускала сердце медленно, тиски напряжения разжимались со скрипом. Внезапно настигшее избавление не воспринимались явью.

— Кто у вас главный? Позовите, — он с трудом произносил слова.

Ответом послужил удар в живот. Спецназ сам знал, что делать.

Устинов согнулся пополам, стал хватать ртом воздух. Благодетели не скупились, перед глазами плясали круги и пятна.

— Ублюдок! — Катя не промолчала. — Козел недоделанный.

— Выводи пленных! — раздалось с улицы.

— Вперед! — скомандовал охранник.

Катя зарыдала.

— Прекратить! — рявкнул солдат.

— Боречка, они нас убьют?

— Нет, нет, не бойся. Все в порядке! — за слова утешения Устинов получил прикладом в спину. Реальность, в которую он с трудом старался поверить, вторгалась в жизнь болью и хамством.

— Молчать! — спецназ изъяснялся исключительно повелительным наклонением. И матом. Двоим парням приходилось помогать Богунскому, сам он идти не мог. Каждый шаг сопровождался ругательством одно другого хуже и стопами. Лучше всех чувствовал себя Степанов помощник. Его не подстрелили, как прочих. Не покалечили, как некоторых. Даже не избили. От пистолета он успел избавиться, так что арест парня волновал не особенно. Обвинить его было не в чем.

— Мама? — удивился Борис. Их подвели к четырем командного вида мужчинам и женщине.

— Ребята! Тетя Ира! — возгласы смешались.

— Задержанные доставлены! В доме обнаружены четыре трупа. Огнестрел. — Под стеной в ряд лежали тела убитых.

Один из командиров обратился к Кате:

— Где девочка?

— Какая девочка? — ответила она.

— Колечко с синими цветами, — как заклинание простонал мужчина. — Вы звонили. — Он с ужасом смотрел на Катину ладонь. На безымянном пальце истошно синел эмалью перстенек.

— Где девочка? Ты жива? Они тебе ничего не сделали? — Ирина Сергеевна, затрясла Катю за плечи, начала исступленно целовать.

— Где девочка? — мужчина переадресовал вопрос Богунскому.

Встретив мутный от ненависти взгляд, тот сказал правду:

— Где-то в лесу. Я точно не знаю. Ее должны были уже отправить.

Мужчина кивнул одобрительно.

— Хорошо, — и отошел к солдатам.

— Тетя Ира, они хотели меня украсть и заставить родить какого-то ребенка…

— Они увезли Нину Чуенко, ее сестру, жену полковника, — кивок в сторону мужчины, — похитили внучку, пытались заморочить тебе голову…

— Хватит вам, — Устинов нахмурился. Его женщины рыдали и болтали несуразицы, смотреть на них было невыносимо. Он поднял глаза на конвоира:

— Можно отойти к березе? — знакомиться еще раз с кулаком или прикладом желания не возникало.

— Валяй.

Борис доковылял до ближайшего дерева, сполз, обдирая спину о шершавую кору, плюхнулся на землю, уткнулся лицом в колени, сжался в комок. Мир разнообразием шумов, запахов, суеты лез в душу; крушил царившее там предсмертное безразличие.

Подъехала еще одна машина. Из нее выскочили две немецкие овчарки с проводниками. Одна громко гавкнула. Катя обернулась, уставилась на псов с удивлением, слезы мгновенно высохли.

— Рекса… — сами собой дрогнули губы. — Эй!

Она шарила взглядом по поляне, искала фигуру того, кто спрашивал про девочку.

— Вот он, — помогла Ирина Сергеевна и потянула Катю к Кравцу.

— Рассредоточиться! — раздалась команда.

Ребятишки в камуфляже разбрелись по лесу. Овчарки почти сразу взяли след.

— Моя Рекса ищет вашу девочку.

Катино сообщение ничего не меняло. Мужчина благодарно кивнул, не отрывая глаз от сумрачного вечернего леса.

— Она удрала за ней… — глубокомысленно и маловразумительно изрекла Катерина. Не дожидаясь ответа, вернулась к Устинову, устроилась рядом, привалилась к плечу. — Я тебя люблю, — сообщила кстати, — больше-больше- больше-больше…больше всего на свете. Давай поженимся. Я тебе детей рожу, готовить научусь, стирать буду каждый день, пироги печь…