Сумерки над Джексонвиллем. Лесной мрак

– Я нацепил свои большие башмаки…

Сдерживая дыхание, Лори тихонько повернул ключ, запирая изнутри шкаф, и они забились в самую его глубину, под платья мисс Уилкис.

– Я нацепил свои большие когти…

Они поняли, что Пол уже в комнате – не столько по звуку шагов, сколько по запаху.

– Я нацепил свои большие зубы…

Лори впился ногтями в руку Джема, а тот почувствовал, как волосы на голове встали дыбом.

Запах шел прямо на них. Он проник в шкаф, ощупал их лица, руки, ноздри, приподнял атласные нижние юбки мисс Уилкис. И тут снаружи что–то зарычало. То было глухое рычание голодного зверя.

Джем закрыл глаза и вверил душу Господу.

13

Нечто ухватилось за ручку стенного шкафа, и дверца дрогнула.

– Это вы, дорогуши? Мои любимые конфетки? – севшим от вожделения голосом просипело нечто. – Вы наконец явились на свидание? Лори, помнишь тот пакт – мы еще скрепили его своей кровью? Эх, наконец–то я вас достал, паршивцы!

Дети взялись за руки, глаза их от ужаса сделались совсем огромными.

В тот же миг с первого этажа вдруг донесся властный голос:

– Френк Мартин, я знаю, что ты здесь!

Мощный голос Деда! Лори вытащил изо рта лифчик, в который от отчаяния вцепился было зубами. Джем перестал дышать. Что Дед здесь делает? Дверь шкафа уже не сотрясалась.

Кто–то пронесся галопом по коридору, затем послышался торопливый голос Френка Мартина:

– Пол! Иди сюда, скорее!

– Я знаю, что ты здесь, Френк Мартин, а ты знаешь, что должен подойти ко мне! – самым грозным голосом прогремел Дед.

У Джема было такое ощущение, будто он сто тысяч лет не дышал. Раздался странный звук, похожий на кастаньеты, – это стучали его зубы. Лори в полумраке сердито посмотрел на него, Джем ответил ему скорбным взглядом. По ту сторону двери было тихо. Или то, что когда–то было Полом, все–таки ушло, подчинившись приказу отца? Лори уже почти уверовал в это, как дверь вдруг содрогнулась от резкого удара – сердце Лори бешено заколотилось – и слащавый голос Пола прошептал:

– Все равно я вас достану, клянусь, достану!

В порыве ужаса дети судорожно вцепились друг в дружку, но Пол уже удалялся, унося с собой чудовищный запах разложения.

– Твой Дед здесь… – шепнул Лори.

– Не стоит сразу вылезать отсюда, лучше немного выждать, – заметил Джем.

Ничто в мире не было ему сейчас милее этого старого шкафа с темным нутром, доброй старой прочной дверью и надежным старинным замком.

Кто–то решительными шагами поднимался по лестнице.

– Френк Мартин! Выходи, я приказываю тебе! Вечно ты скрываться не можешь!

– Как ты – вечно искать меня, человек! – возразил сиплый голос Френка Мартина и почти тотчас добавил: – Идем, Пол!

Послышался шум борьбы, яростный хрип, частые глухие удары – словно по стенам молотили тюфяком. Джем потянулся к ключу:

– Они сейчас убьют Деда!

– Нет же, слушай! – удерживая его, шепнул Лори.

– Властью Хси и властью Хо, властью Великого Закона приказываю тебе вернуться в землю, из которой ты вышел, ибо ты нарушил закон, и я должен уничтожить тебя! – монотонно, нараспев изрек Дед.

По всему дому разнесся яростный вой, потом кто–то завизжал от ужаса.

– Отпусти! Отпусти моего сына! – кричал Френк Мартин не своим голосом – в нем звучала ненависть и… страх – так, по крайней мере, показалось Джему; да, этому зомби стало страшно!

– Папа! – полузадушенно мяукнул Пол.

Опять послышался удар – словно Майк Тайсон ударил по мешку с песком; затем – бешеная гонка.

– Вернитесь! Вернитесь! – прокричал Дед и тоже бросился бегом.

Джем повернул ключ.

Все стихло. Он осторожно толкнул дверь. Никакой вони. Джем выскользнул наружу, за ним – Лори; оба тихонько добрались до двери в коридор и рискнули выглянуть.

Стены и пол были заляпаны кровью. Кровью и какими–то темными, густыми, вязкими пятнами. К лужам крови прилипли клочья волос. Джем узнал седые волосы Деда. А еще там были другие волосы – черные, вьющиеся, грубые, как звериная шерсть. Клочья кожи и заскорузлые куски мяса.

Дверь в детскую была приоткрыта. Лори толкнул ее, и она со скрипом отворилась. Они осторожно шагнули в темноту. В детской никого не было. Плюшевый медведь был разодран на части какими–то ужасными когтями. Пожелтевшие газетные вырезки и исписанные мелким почерком листочки порхали по пыльной комнате.

Лори принюхался:

– Все еще воняет…

Джем опустился на колени и стал собирать газетные вырезки. Лори выглядывал у него из–за плеча.

«Ковбой оказался Синей Бородой! Гарри Вустер, безработный ковбой, убил, похоже, с десяток женщин, чтобы унаследовать их имущество. Прежде чем умереть, последняя из жертв успела выстрелить ему в грудь! Вустер выдавал себя за богатого скотовода из Вайоминга доверчивым старым девам. Сразу же после заключения брака «супруги» отправлялись с ним в свадебное путешествие и никогда уже оттуда не возвращались. Подозревают, что Вустер орудовал чуть ли не в пятнадцати штатах. Полиция, получившая от новоиспеченной супруги письмо, в котором она делилась своими подозрениями относительно личности «мужа», приехала, увы, слишком поздно для того, чтобы предотвратить последнее преступление: несчастная уже покоилась в болоте. Бедная женщина, будучи в агонии, нашла в себе силы дважды в упор выстрелить Вустеру в грудь и лишь затем рухнула в воду и умерла. Вустер вследствие полученных ранений скончался по дороге в больницу, успев перед этим сознаться в содеянном».

К статье была приклеена маленькая заметка:

«Загадочное происшествие в морге. Исчез труп! Сегодня утром служащий морга с немалым удивлением обнаружил, что тело Аннабеллы Вустер–Уилкис, последней из жертв Гарри Вустера, накануне вытащенной из болота, исчезло. В помещении обнаружены влажные следы, ведущие к служебному лифту. Похоже, тут поработали какие–то злые шутники… »

Джем смотрел, как дрожит у него в руке газетная вырезка. Лори присвистнул и взял ее у него, чтобы перечитать.

– Черт возьми, Джем, все это время она была мертва! Тряпичная кукла у них за спиной открыла глаза.

Джем нагнулся, поднял другой аккуратно вырезанный листок. Текст был коротким.

«Чикаго. Гангстеры опять сводят между собой счеты! Пять трупов в «Дронзе» (от нашего корреспондента Джона Джилза).

«Дронз» – ночное заведение, где собираются чернокожие заправилы наркобизнеса. Четверо в смокингах, выйдя из взятого напрокат лимузина, убили Тобиаса Робсона, швейцара, и, проникнув в заведение, открыли огонь по столику, за которым сидел Джой Нате – состоящий на заметке у полиции торговец героином. Выполнив свою задачу, убийцы скрылись, оставив после себя пять трупов: Джоя Натса, троих его пособников и ни в чем не повинной официантки, Тельмы Робсон – жены швейцара. Тельма Робсон была матерью трехлетнего малыша».

С бьющимся сердцем Джем смял заметку в кулаке и – как раз в тот момент, когда Лори поднял голову, – сунул ее в карман.

– Ну?

– Ничего интересного, возьми какую–нибудь другую…

Лори подобрал какой–то клочок бумаги. У Джема перед глазами стояла миссис Робсон: вялые губы, вымазанное косметикой лицо, движения сомнамбулы; он представлял себе, как этот живой труп сжимает Лори в своих объятиях, целует его, рассказывает ему на ночь сказку… И содрогнулся от отвращения. Лори ткнул его локтем в бок:

– Ты только послушай… «В драке убит музыкант. Вчера вечером между двумя молодежными группировками завязалась драка, в ходе которой погиб молодой трубач. Пытаясь примирить враждующие стороны, Стивен Бойлз, уроженец Джексонвилля, штат Нью–Мексико, получил смертельный удар ножом в правый глаз… »

– Что? Так выходит, тут весь город замешан!

– А газета от восемнадцатого сентября тысяча девятьсот восьмидесятого года! Больше десяти лет уже прошло, старик! В сущности, я готов согласиться с твоей идеей убежать в Мексику… Что же с нами будет, Джем?

Сзади них кукла села в кроватке, широко улыбаясь. Рот у нее был разрезан от уха до уха, кожа с головы наполовину сорвана, а сама голова свешивалась набок. За бледными губами сверкали клыки.