Загадка Мистери Майл

— Мой дорогой молодой оптимист, — сказал Кэмпион предостерегающе, — в запале вы говорите мне: «Вот прекрасная война, пойдем и завязнем в ней».

От дальнейших комментариев его отвлек стук в наружную дверь.

— Час тридцать, — сказал Кэмпион, — извините меня. Он вышел из комнаты и вернулся с газетой в руках.

— Теперь я могу одеться, — объяснил он радостно. Его глаза пробегали по газетным столбцам. Вдруг он замер и через минуту сунул газету своему посетителю.

«Чудное спасение известного американца» — гласил заголовок.

— Мой бог! — Марлоу Лобетт бросился к дверям. — Они не знают, где я! Я не оставил им адреса! Изабель будет ужасно напугана. Я должен бежать к ним сейчас же!

Кэмпион исчез в своей спальне, которая была рядом.

— Подождите меня, — крикнул он, — я буду готов через минуту.

Марлоу Лобетт появился в дверном проеме.

— Я не совсем понимаю вас…

— Я с вами, — сказал Кэмпион.

3. Мистери Майл

На болотистом побережье Саффолка, в пятнадцати милях от железнодорожной станции, соединенной с материком только узкой полоской твердой земли, была расположена деревушка Мистери Майл, окруженная непроходимыми грязевыми низинами и серо-белыми солончаками.

Название произошло от дымки, которая и летом и зимой опоясывала маленький холм, на котором стояла деревня. Подобно большинству деревень Саффолка, она более напоминала поместье, чем деревню. Полдюжины домов, почта и дом священника окружали Мэйнор Хауз — обиталище владельцев поместья.

В старые времена, когда земля была более плодородной, сквайр без особого труда содержал свою большую семью. Если не считать времени правления Джеймса I, когда сжигали ведьм и почти треть населения пострадала за то, что якобы занималась колдовством и прочими недозволенными делами, маленькое местечко имело долгую мирную историю.

Многие переженились, и теперь были почти одной семьей.

Отец теперешнего сквайра Джайлса Паджета оставил сыну и дочери дом, землю и немного денег, чтобы все это поддерживать. Двадцать или тридцать селян тоже рассчитывали на их помощь.

Мэйнор Хауз, почти невидимый из-за плотного кольца вязов, окружавших дом, освещался только одной лампой, свет которой был виден за большими окнами. Это было длинное, низкое здание с остроконечной крышей, построенное, вероятно, около 1500 года и содержащееся в хорошем состоянии.

В библиотеке у камина сквайр Джайлс Паджет и его сестра Бидди беседовали со священником.

Двадцатитрехлетние Джайлс и Бидди были близнецами. Когда они сидели вместе, то выглядели еще более молодыми на фоне комнаты, обставленной старинной мебелью из темного дуба.

Джайлс был светловолосый юноша крепкого сложения с квадратным, не очень красивым лицом, но с очаровательной улыбкой.

Бидди, необычайно изящная для деревенской девушки, высокая, как брат, с мальчишеской фигурой, обладала более практическим взглядом на жизнь, чем кто-либо из семьи Паджетов в течение столетий.

Их посетитель, Преподобный Свизин Каш, священник Мистери Майл, смотрел на них с улыбкой. Он был уже старым человеком с крючковатым носом и глубоко посаженными черными глазами, окруженными сетью морщинок. Когда его длинные шелковистые волосы спускались на воротничок, Бидди подстригала их. Одет он был в старый костюм с заплатами на коленях и локтях. Белоснежный воротничок — единственная уступка общественному мнению, которую он делал в своей одежде. Его гордостью было большое кольцо-печатка с гелиотропом, которое тускло сияло на его пальце. Вот уже почти пятьдесят лет он крестил, венчал и хоронил людей в округе. Деревня была консервативной, если не сказать — средневековой, по своим религиозным взглядам, и старая библия в маленькой церквушке поздненорманского стиля, была единственной книгой законов, которую здесь признавали.

Предметом обсуждения у камина в библиотеке была бумага, которую Джайлс Паджет держал в руке.

— Свизин может взглянуть на телеграмму, — сказала Бидди, называя священника домашним именем, — первую в Мистери Майл с того времени, когда Джайлс выиграл забег. Я не знаю, как Алберт собирается попасть сюда, Джайлс! Водители такси не любят ездить сюда ночью.

Священник взял телеграмму и прочитал ее вслух, держа у огня:

— Если я хоть немного знаю Алберта, — сказал священник, — он прибудет на помеле.

Бидди вздохнула.

— Подумайте только, он сдал дом! — сказала она. — Я никогда не думала, что он воспримет нас всерьез. Я надеюсь, мы получим хоть что-то за это. У третьей дочери Кадди в сентябре будет ребенок. Нужен подарок. Эти древние обычаи порой так тяжелы для бюджета…

— Бог милостив, — сказал священник, — я очень верю в Алберта.

Бидди хихикнула.

— Сант Свизин, — сказала она, — у Алберта подозрительный характер, и он не подходит для церкви.

Старик улыбнулся ей, и его маленькие черные глазки засияли в свете огня.

— Дочь моя, — сказал он, — и от дьявола исходит добро. Почему бы нам не посидеть в тени лаврового дерева, пока оно цветет. Наш друг Алберт — истинный сын церкви. Во времена Ришелье он несомненно был бы кардиналом. Его приятели не одни только преступники. Посмотрите на нас, например.

— О нет, — сказал Джайлс, — он не мошенник. Не совсем, я имею в виду, — добавил он, немного подумав.

— И он также не сыщик, — сказала Бидди. — В действительности, он разновидность Универсальной Тетушки, не так ли? О, я люблю Алберта!

Джайлс ухмыльнулся.

— Я знаю, что любишь, — сказал он. — Она приготовила для него угощение в соседней комнате, Сант Свизин. Думаю, она запрет нас в доме и убежит с ним.

Бидди рассмеялась, а затем внимательно посмотрела на них своими карими глазами.

— Я не могу, он несерьезно относится к женщинам, — она вздохнула.

— Он вообще несерьезен, — сказал Джайлс. — Я не рассказывал вам, Сант Свизин, что когда я в последний раз видел его, мы встретили пятерых его знакомых, включая виконтессу и двух епископов? Они остановились и приветствовали его как старого друга. И каждый из них назвал его… другим именем.

— Эдлпейт будет рад видеть его, — сказала Бидди, поглаживая каштановую голову собаки, которая положила морду ей на колени. Услышав свое имя, собака посмотрела на нее с чувством собственного достоинства и завиляла обрубленным хвостом.

Джайлс повернулся к священнику.

— Алберт говорил, что когда-то он пытался натренировать Эдлпейта на задержание преступников, но оставил эту затею и привез его к нам. Он сказал, что плоть собаки хотела, но разум не желал. Я этого никогда не забуду, — продолжал он, затягиваясь трубкой. — Когда мы были в Кэмбридже, я слышал, как Алберт, возвратившись после полуночи, объяснял швейцару, что он оборотень, который совершал свою ночную прогулку и неожиданно вернулся в свою обычную форму.

Звук автомобильного сигнала прервал его.

— Вот и он! — Бидди вскочила и выбежала, чтобы самой открыть дверь. Мужчины последовали за ней.

Вглядываясь в темноту, они разглядели очертания двухместной машины, из которой вышел Алберт. Он приветственно поднял руку и в следующее мгновение уже стоял на ступенях.

— Ну-ну, малыши, как выросли! Кажется, только вчера, Сант Свизин, вы баюкали этих младенцев-прихожан на своих коленях.

Когда он сел за стол в столовой, они столпились вокруг него как дети. Эдлпейт, поняв, кто приехал, бился в истерике в зале, пока не присоединился к ним.

Никто не упоминал о деле, Кэмпион болтал обо всем на свете, пока они не расселись у камина в библиотеке.