Запах «Шипра»

Трудоустройством старших торговых работников, а товароведы относились к их числу, заведовал заместитель директора Торга Королёв А. И. Эту фамилию я прочитала на стеклянной дощечке, прибитой к дверям кабинета. Конечно, перед дверями имелась приемная с секретарем-машинисткой, была и очередь посетителей.

Возле самых дверей сидели две девушки, вероятно, выпускницы торгового техникума. Обе рыженькие, обе в сапожках и модных вязаных кофточках, приобретенных, надо полагать, «по блату» или на «барахолке».

Через два стула от них дожидалась очереди пожилая женщина в мятом болоньевом плаще.

Я не люблю очередей, терпеть не могу вопроса «Кто последний?». Молча уселась на свободный стул, рядом с женщиной в мятом плаще.

Она коротко взглянула на меня и отвернулась. Потом посмотрела еще раз, уже более внимательно. У нее были грубоватые черты лица, не лишённые, однако, как говорят, некоторой привлекательности.

— На работу поступать? — спросила она.

Я кивнула.

— Кем?

Я сказала.

— Документы с собой? Ну-ка, покажи.

Голос у нее был глуховатый, решительный, разговаривая, она глядела прямо в глаза. Это мне понравилось, и я простила ей грубоватое «ты», не показавшееся мне ни пренебрежительным, ни обидным.

Я вынула из сумочки трудовую книжку. Моя соседка прочитала единственную запись.

— Пойдешь ко мне работать? Склад № 8. Галантерея, иногда немного мебели, готовое платье. Словом — пересортица разная. Заранее скажу, складик скромный. А ты, может, с ЦУМа хочешь начать?

— Нет, зачем же, — улыбнулась я.

— Складик хотя и маленький, но без товароведа трудно. Был у меня мальчик из профучилища, да слабоват оказался. Драп от сукна отличить не мог. Влетела я с ним в историю, на полторы тысячи. Кое-как уладили. Мало что платить, позору еще сколько, что там ни говори - растрата. Вот, последний оправдательный акт на подпись принесла. А своего товароведа на склад игрушек отправила. Куклы, лошадки, автоматы - там не спутается. Так одна и тяну. Ты пока к Королёву не ходи, меня подожди, вместе пойдем на мой склад. Сама посмотришь. Понравится — я тебя оформлю.

— А где ваш склад?

— Ты же нездешняя, чего тебе говорить, все равно город не знаешь. В Дзержинском районе, словом.

Главный склад Торга тоже находился в Дзержинском районе. Пожалуй, лучше мне пока нечего было и искать. Я согласилась. Моя собеседница предусмотрительно сунула мою книжку в свой портфельчик.

— Чтобы не убежала, — пошутила она.

Секретарша за столом подняла голову от бумаг и уставилась на кого-то. Я повернулась тоже. И увидела Аллахову.

Кто-то окликнул заведующую Главным складом Торга из коридора, и она остановилась в дверях.

Правда, фотограф убрал морщинки и возле глаз, и возле губ, но полковник Приходько был прав — выглядела Аллахова весьма привлекательно. И одета была со вкусом. Фигура у нее тоже была хорошая.

Она кивнула кому-то в коридоре, подошла к секретарше.

— Люся, Аркадий Игнатьевич у себя?

Голос у нее был бархатный и небрежный. На нас, сидящих в ожидании приема, она даже не взглянула, прямо пошла к дверям кабинета. В это время навстречу ей из кабинета вышел черноволосый и толстогубый мужчина. Он поклонился Аллаховой:

— Светлана Павловна, рад видеть!

— Здравствуйте, здравствуйте, Илья Ашотович.

Она прошла мимо, этакая уверенная в себе Королева, и так же уверенно, не постучав, не задержавшись ни секунды на пороге, открыла дверь кабинета и вошла. Илья Ашотович только посмотрел ей вслед и вернулся к столу секретарши.

Такой торжественный проход Аллаховой, естественно, не мог остаться незамеченным. Девушки возле дверей оживленно зашушукались меж собой. Я вопросительно взглянула на свою соседку. Я еще ничего не спросила, моя соседка поняла меня и так:

— Аллахова, заведующая Главным складом,

— А я думала — замминистра.

— Для Королёва она больше, чем замминистра.

Я наивно удивилась:

— Почему так?

— Почему, почему… Поработаешь у нас — сама поймешь.

Илья Ашотович, оставив секретарше свои бумаги, вышел из приемной, поздоровавшись на ходу с моей соседкой.

— Бабаянц, — пояснила она. — Главный ревизор. Тоже фигура, сама понимаешь.

Я понимала. Как ни мал был мой опыт в торговых делах, я уже знала, что самый добросовестный работник не гарантирован от случайных излишков или недостач и что любая ревизия неизбежно тревожит даже порядочного работника, — о непорядочных я уже и не говорю. Многое здесь зависит от ревизора…

В приемную проскользнул и просеменил к столу секретарши щупленький человечек с папочкой под мышкой.

— Люсенька! У Аркадия Игнатьевича кто есть?

— Аллахова у него.

— Ах, Светлана Павловна… так, так.

Он нерешительно повертел в руках папочку, затоптался возле стола. Секретарша продолжала заниматься своими бумагами.

— И давно она там?

— Только что вошла.

— Так, так…

Человечек вопросительно посмотрел на секретаршу, но та была опытным работником и успела усвоить, что не ее дело советовать что-либо.

— Пожалуй, я попозже загляну.

— Что ж, приходите попозже.

Он так же быстренько выскользнул из приемной. В это время Аллахова вышла из кабинета. До дверей ее провожал сам Королёв — коренастый мужчина с усиками, в сером дакроновом костюме с каким-то значком на лацкане пиджака. Он поклонился ей в дверях четко и официально: «Всего доброго, Светлана Павловна!»

На этот раз Аллахова заметила мою соседку, кивнула ей, окинула меня взглядом и ушла.

Замдиректора Королёв выглянул в приемную. Девчушки вскочили разом.

— Ко мне? Проходите, пожалуйста.

Он пропустил их в кабинет, закрыл дверь.

— Вежливый, — сказала я.

— Вежливый, — согласилась моя соседка. — Алименты платит.

6

Мою заведующую складом Маргариту Петровну Сосновцеву все ее сослуживцы звали просто Рита Петровна. Я стала звать ее так же.

Складик был маленький, и обороты его были невелики, поэтому я как товаровед одновременно числилась и заместителем заведующего. Если бы запись в трудовой книжке соответствовала действительности, то новая работа не доставила бы мне особых хлопот. Но мне не хватало практики. Чтобы не повторить ошибки своего предшественника, не спутать сукно с драпом, мало эту разницу знать по учебнику, нужно еще и драп и сукно пощупать руками: никакая теория здесь не может заменить отсутствие опыта.

— Товароведу, как саперу, — говорила Рита Петровна, — ошибаться тоже нельзя. Живой, правда, останешься, но статью схватишь, как пить дать.

И я старалась не ошибаться.

«Конторой склада» у нас называлась небольшая клетушка, отгороженная фанерными щитами. В ней стояли три небольших столика, Риты Петровны, мой и бухгалтера — пожилой молчаливой женщины, весь рабочий день дымившей «Шипкой».

Грузчиками на складе работали две женщины. Одна — местная жительница, вторая — приехала из села где-то за Новокузнецком. «Маша из Чугунаша», как ее звали, была девица лет тридцати, мощного сложения, под девяносто килограммов веса. Как рассказывала Рита Петровна, отец Маши был алкоголик и умер в психиатрической больнице. Дочь рассчитывалась за непутевую жизнь родителя умственной отсталостью.

Когда у Маши появлялись вопросы, а появлялись они по всякому поводу, она вваливалась в нашу «контору», и от ее мощных и размашистых движений стены нашей клетушки ходили ходуном.

Голос у Маши был звонкий, по-детски пронзительный.

— Рита Петровна! — вопила она. — Рита Петровна!…

— Ну, что у тебя там?

— Машина пришла.

— Дальше что?

— Привезли, эти самые… сервизы которые…

— Какие сервизы? Мы не получаем сервизы.

— Привезли. Вот такие!… — и Маша широко разводила руки. — Деревянные, с дверками…

— Серванты? — догадываюсь я.

— Вот, вот, серванты, эти самые…

— Фу, чтоб тебе! — ворчала Рита Петровна. — Ты сколько у меня времени работаешь?