Тайна сиамских близнецов

— Холмс! Смит! — крикнул Эллери у двери в подвал. — Спускайте вниз воду! — И они вновь поковыляли на кухню.

Квины проделали шесть ходок, наполнив все сосуды, какие смогли найти, — оловянные ведра, пустой бочонок из-под масла, умывальные тазы, старый котел и множество других предметов непонятного назначения. Наконец Эллери остановился у лестницы в подвал, а инспектор начал спускаться в холодное цементированное помещение, просторное, темное и мрачное, как горная пещера.

— Мешок с продуктами здесь? — спросил Эллери, закрывая плотную дверь.

— Он у меня, Квин! — крикнул доктор Холмс.

Эллери захлопнул дверь.

— Кто-нибудь из женщин, дайте мне какую-нибудь тряпку...

Энн Форрест с трудом поднялась. Стоя в темноте рядом с Эллери, она сорвала с себя платье.

— Вряд ли оно мне понадобится, мистер Квин. — Ее голос дрогнул в нервной усмешке.

— Энн! — воскликнул доктор Холмс. — Не делайте этого! Можно разорвать мешок...

— Слишком поздно, — почти весело ответила она.

— Славная девочка, — пробормотал Эллери.

Схватив платье, он начал рвать его на полосы, забивая ими щель под дверью, потом обнял девушку за белые плечи и вместе с ней опустился на цементный пол.

Доктор Холмс поджидал их внизу со старым, пахнущим плесенью пальто цвета хаки.

— Нашел пальто Боунса, — хрипло сказал он. — Простите, Энн...

Девушка поежилась и набросила на плечи пальто.

Эллери и доктор Холмс склонились над сброшенным с самолета мешком и открыли его. Внутри лежали защищенные толстой прокладкой пакеты с медикаментами — антисептиками, хинином, аспирином, мазями, морфием, — а также шприцами, пластырем, ватой, бинтами. В других пакетах находились сандвичи, окорок, хлеб, байки с джемом, шоколад, термосы с горячим кофе...

Мужчины поделили пищу, и некоторое время слышались только звуки жующих челюстей и длинных глотков. Термосы передавали из рук в руки. Все ели медленно, смакуя каждую крошку. В голове у каждого мелькала только одна мысль: быть может, это их последняя земная трапеза... Наконец обед закончился, и Эллери, тщательно собрав остатки пищи, спрятал их в мешок. Доктор Холмс, чей обнаженный торс покрывали синяки и царапины, обошел всех, промывая и перевязывая раны. Завершив эту процедуру, он опустился на деревянный ящик для яиц и закрыл лицо руками.

Они сидели на ящиках, угольных ведрах, каменном полу. Единственная лампочка отбрасывала сверху тусклый желтоватый свет. Снаружи доносился гул огня, звучащий все ближе и ближе...

— Бензин в гараже... — пробормотал инспектор. — Пропали наши автомобили...

Никто не отозвался.

Боунс встал и исчез в темноте.

— Окна подвала... — проскрипел он, вернувшись. — Я забил их металлическим хламом и камнями...

Снова никто не ответил.

Усталые и потерявшие надежду, они были слишком измученны, чтобы двигаться, вздыхать или плакать, и тупо уставились в пол, ожидая конца.

Глава 19

ЭЛЛЕРИ ГОВОРИТ

Один час следовал за другим — никто не знал и не интересовался, сколько их прошло. В просторной темной пещере день не отличался от ночи. Тусклая лампочка служила и солнцем, и лупой. Пленники сидели как каменные, и, если бы не тяжелое дыхание, их можно было бы принять за мертвых.

Эллери испытывал странное ощущение. Его мысли скакали, возвращаясь от жизни к смерти, от с трудом припоминаемых фактов к парящим призракам возбужденной фантазии. Фрагменты головоломки вновь начали его тревожить, вторгаясь в мозг и штурмуя сознание. При этом он невесело усмехался по поводу непостоянства человеческого ума, упорно занятого проблемами не столь важными и игнорирующего то, что должно являться первостепенным. Одним убийцей больше или меньше — какое значение это может иметь для смотрящих в лицо собственной гибели? Какая детская нелогичность! Ему следует думать о душе, а он вместо этого беспокоится по пустякам!

Наконец, не чувствуя в себе сил сопротивляться, Эллери вздохнул и полностью сосредоточился на занимающей его проблеме. Все остальное отступило на задний план — он закрыл глаза и задумался с внезапно вернувшейся энергией...

Когда по прошествии вечности Эллери вновь открыл глаза, ничего не изменилось. Близнецы по-прежнему сидели на корточках рядом с матерью. Миссис Ксавье возвышалась на ящике, закрыв глаза и прислонив голову к цементной стене. Доктор Холмс и мисс Форрест неподвижно сидели плечом к плечу. Смит громоздился на старом чемодане, опустив голову; его голые руки болтались между фальстафовскими ляжками. Миссис Уири лежала на куче угля, прикрыв глаза рукой, а Боунс сидел рядом с ней, скрестив ноги и не мигая, словно идол.

Эллери вздрогнул и потянулся. Инспектор, сидящий около него, тоже пошевелился.

— Ну? — буркнул он.

Покачав головой, Эллери встал и поднялся по лестнице. Все устремили на него тусклые взгляды.

Эллери присел на верхнюю ступеньку и вытащил из-под двери одну тряпку. Из щели сразу же повалил дым, заставивший его кашлять и хлопать веками. Поспешно вернув тряпку на место, он спустился вниз.

Все прислушивались к треску и шипению пламени, теперь раздававшемуся прямо над их головами.

Миссис Карро плакала. Близнецы крепко сжимали ей руки.

— Воздух не стал... хуже? — хрипло спросила миссис Ксавье.

Они принюхались. Так оно и было. Эллери расправил плечи.

— Послушайте, — заговорил он. — Мы на пороге весьма неприятной смерти. Не знаю, как должны вести себя человеческие существа в кризисах, подобных этому, когда уходит последняя надежда, но я отказываюсь сидеть как жертва перед закланием, с кляпом во рту и умирать молча. — Он сделал паузу. — Как вы понимаете, времени у нас немного.

— Заткнитесь, — проворчал Смит. — С нас довольно вашей чертовой болтовни.

— Боюсь, что нет. Вы, старина, принадлежите к типу людей, которые в последний момент окончательно теряют самообладание и расшибают себе голову о ближайшую стену. Буду вам признателен, если вы соберете остатки чувства собственного достоинства.

Смит заморгал и опустил взгляд.

— Коль скоро, — кашлянув, продолжал Эллери, — вы предпочли поддержать разговор, я хотел бы прояснить маленькую тайну, касающуюся вашего тучного величества.

— Меня? — пробубнил Смит.

— Да-да. Пришло время для последней исповеди, и я подумал, что вы вряд ли захотите встретиться с Создателем, не сняв с души некоторые грешки.

— В чем же я должен исповедаться? — с негодованием фыркнул толстяк.

Эллери покосился на остальных. Те прислушивались с некоторым интересом.

— Да в том, что вы подлый негодяй.

Смит поднялся, стиснув кулаки.

— Ах вы...

Эллери шагнул к толстяку и толкнул его в мясистую грудь. Смит с грохотом рухнул на свой ящик.

— Ну что? — спросил Эллери, стоя над ним. — Будем драться до последнего момента, точно дикие звери, Смит, старина?

Толстяк облизнул губы, затем вызывающе вскинул голову:

— Почему бы и нет? Все равно мы вскоре превратимся в жаркое. Да, я шантажировал ее! — Его губы скривились в усмешке. — Много ли вам от этого толку, любопытная ищейка?

Миссис Карро перестала плакать. Она выпрямилась и тихо сказала:

— Он шантажировал меня шестнадцать лет.

— Мари, не надо!.. — взмолилась мисс Форрест.

Она отмахнулась:

— Теперь это не имеет значения, Энн. Я...

— Он знал о ваших сыновьях, не так ли? — спросил Эллери.

Женщина задохнулась от изумления.

— Откуда вам это известно?

— Теперь это тоже не имеет значения, — с горечью ответил он.

— Этот человек был одним из врачей, присутствовавших при их... при их рождении.

— Ах ты, грязный жирный боров! — рявкнул инспектор, сердито сверкнув глазами. — С удовольствием расквасил бы твою толстую морду!

Смит тихо выругался.

— Потом его дисквалифицировали и лишили права заниматься врачебной деятельностью, — пояснила мисс Форрест. — За преступную небрежность при лечении. Он выследил нас, приехал сюда и смог повидать миссис Карро наедине...