Снести ему голову

— Ты стояла достаточно близко к ней? — спросил Аллейн.

— Ну, в общем да. Только она все рвалась глянуть поближе, запачкалась в смоле… Но все-таки пролезла.

— Правда?

— Но когда вышел Лицедей, я видела, как она продирается обратно, а когда я опять посмотрела — ее уже не было.

— Нигде?

— Да похоже, нигде.

Зная, как миссис Бюнц жаждала посмотреть танец, Трикси была немало удивлена и поэтому внимательно оглядела толпу, ища немку глазами. Но ее не было видно. После этого Трикси сама увлеклась представлением и забыла про миссис Бюнц. Позже, когда Дэн уже принялся за свой сольный танец, она снова огляделась вокруг и вдруг — о чудо! — заметила миссис Бюнц. Та стояла в арке и смотрела на сцену. Речь Трикси была взволнованной. Начиная с этого места ее откровения полностью соответствовали рассказу доктора Оттерли.

— Что ж, это нам поможет, — кивнул Аллейн. — Спасибо, Трикси. А теперь, боюсь, нам придется перейти на личности. Сегодня днем, когда ты зашла к нам в комнату и там был мистер Ральф Стейне, по твоему виду и его поведению я понял, что у вас с ним что-то было — некое взаимопонимание. Это так?

Улыбка Трикси превратилась в откровенную ухмылку. На щеке у нее появилась ямочка, глаза заблестели.

— Он же из порядочных — мистер Ральф, — сказала она.

— Много ли времени он проводит здесь, в отцовском доме?

— Ну, на неделе он у себя в конторе в Биддлфасте, а по выходным — домой. — Трикси хихикнула. — У нас здесь кругом такая скучища. А возле пастората вообще тишина, ровно в могиле. Горячему молодцу и пойти-то некуда…

— У него хорошие отношения с отцом?

— Ну, такие. Как я думаю, пастор и знать не знает, чем занимается сынок, какие у него там затеи…

— Очень вероятно…

Трикси разгладила передник и, поймав свое отражение в зеркале, поправила волосы. Все это она проделала без всякого кокетства и вместе с тем, как подумал Аллейн, с полным сознанием своей всепобеждающей женственности.

— Ну и?.. — поторопил он.

— Мы просто забавлялись. Вреда ж никакого не вышло… Не должно было… Он такой вежливый, добрый…

— А что же вышло?

Она снова захихикала.

— Да ничего не вышло. Это уж точно. Только вот Эрни нас видел. Прошлой весной, в Кузнецовой Роще. — Она снова взглянула в зеркало, но на этот раз задумчиво, словно пыталась разглядеть там не себя — такую, как сейчас, — а себя в тот вечер, о котором говорила. — Не было ничего уж такого, чтобы так гоношиться, но он же у нас с придурью, этот Эрни.

— И что же он сделал?

Оказывается, довольно долго он не делал ничего. Тогда, весной, он просто поглазел на них и убежал. Они слышали, как он несся по тропинке через рощу. Трикси, вероятно, обладала особым даром делать вид, что ничего не произошло, но на этот раз ее пренебрежение к столь грубому нарушению идиллии выглядело как поругание их теплых отношений. После появления Эрни Ральф был как на иголках. Они почти сразу расстались и с тех пор уже не встречались для подобных совместных развлечений. Ральф не приезжал в Южный Мардиан несколько выходных подряд. А летом он надолго уехал отдыхать за границу. На все вопросы Аллейна Трикси отвечала быстро и с готовностью.

— Но в конце концов Эрни как-то проявил себя с дурной стороны?

— То-то и дело. Это уж когда приехала Камилла.

— И с чего это вдруг?

— Думаю, он прослышал, откуда ветер дует. Не так уж он и глуп, чтобы ничего не замечать. Ни для кого не секрет, что Ральф втюрился в нее.

— Их что — видели вместе?

— Да нет.

— Значит…

— Он ухаживает за ней в Лондоне. Прислуга в замке слышала, как ихняя бабуля устроила ему из-за нее разнос, а Ральф сказал, что, если Камилла будет согласна, он все равно женится на ней, невзирая ни на что.

— А при чем тут Эрни? — терпеливо спросил Аллейн.

Как выяснилось, Эрни часто общался с прислугой замка. Обычно он приходил туда по воскресеньям, подолгу слушал их разговоры и иногда вставлял словечко сам. Поэтому он уж отлично знал об отношении госпожи Алисы к роману ее племянника с Камиллой. Вот тут-то он и внес свою лепту, рассказав о том, что видел весной в роще. Старые сплетницы даром времени не теряли… Тут перед Аллейном раскрылась цепочка передачи деревенских слухов и сплетен во всей своей красе.

— Тебя-то сильно донимала вся эта болтовня?

— Господь с вами, — улыбнулась она. — Что они понимают в жизни, эти старые девы!

— А кто-нибудь еще знал об этом?

Она подняла на него удивленный взгляд.

— Конечно знали. Как не знать?

— А Лицедей тоже знал?

— А то не знал… И так ко всему относился — прямо ровно дитя малое. Он же у нас был такой весь божий одуванчик, правильный донельзя…

— А кто ему сказал?

— Как кто? — хмыкнула Трикси. — Конечно Эрни. Он все рассказал, папаша разволновался и побежал ябедничать госпоже Алисе, а потом еще пригрозил Ральфу, что все расскажет пастору. Тогда Ральф примчался ко мне и говорит — что, мол, мне делать. А ему говорю — не обращай внимания. Поговорят-поговорят и забудут. И вообще, собака лает — ветер носит. Больше всего, — добавила Трикси. — Ральф боялся, что прознает Камилла.

— А она еще не знает?

— Вроде бы нет. Но думаю, если даже и узнает, ничего меж ними от этого не изменится. Она достаточно благоразумная девица — несмотря на высокое воспитание. Вообще, она хорошая, держит верность — настоящая леди. Но и гордость своя имеется — все ж таки мать ее из простых. Я ведь с ней говорила, с глазу на глаз. Когда девушка так влюбляется, что теряет голову, ей всегда хочется с кем-нибудь поговорить.

— Значит, тебе кажется, что она не знает про вас с Ральфом?

— Да нет. Думаю, нет. Хотя теперь Ральф, может статься, скажет ей сам. Но уж если он решится раскрыть ей карты, тогда я не знаю, что будет. Я лично наказала ему — лучше вовсе не говори. Правда, Камилла утверждает, что близки они с ним не были. Вот только в минувшее воскресенье он увидел ее в церкви, и его так сильно забрало, что он бежал за ней следом аж до самой Кузнецовой Рощи и там ее поцеловал. Но потом из кузницы вышел Лицедей и засек их. Камилла говорит, он приказал ей уходить, а Ральф сказал, что ей и вправду лучше оставить их. Ну, она и ушла — оставила их вдвоем. Думаю, Лицедей устроил Ральфу порядочный разнос, но Камилла не знает, что там меж ними было.

— Понятно. Как ты думаешь, не мог ли Лицедей угрожать Ральфу, что расскажет про вас Камилле?

Трикси сказала, что, скорее всего, так и было. Более того, выяснилось, что в понедельник Лицедей сам лично пришел в «Лесной смотритель» и стал донимать Трикси разговорами о том, что теперь-де Ральф должен жениться на ней и спасти ее честь. Трикси весьма самоуверенно заявила старику, что такие крайности совершенно ни к чему. Тогда Лицедей разразился гневной тирадой насчет того, что он не потерпит, чтобы его внучка брала себе мужа «выше по положению», и опять взялся честить ее мать. Ничего, кроме беды, говорит, из этого не выйдет. А потом добавил без всякой связи, что Ральф, по-любому, обязан жениться на Трикси.

— И что ты на это ответила? — спросил ее Аллейн.

— Сказала, что у меня свои понятия.

Дальше он спросил ее, чем закончился их разговор с Лицедеем, и заключил, что какое-то понимание все же было достигнуто. Во всяком случае, до среды Скрещенных Мечей предполагалось сохранять вооруженный нейтралитет. Никто не смог бы исполнить роль Бетти лучше Ральфа, и это перевешивало для Лицедея все остальное. Ближе к концу их разговора он почти успокоился. Трикси заметила, что ему в голову пришла какая-то счастливая мысль.

— Ты узнала, что это была за мысль?

— Ну, узнала. Его же так и распирало от собственной хитрости.

— Да?

— Он сказал, что напишет новое завещание и оставит Камилле деньги. Сказал, что заставит Ральфа составлять его, и тогда он образумится.

— Но почему?

— Потому что он заставит написать его, что она получит эти деньги только в том случае, если не выйдет за Ральфа, — объявила Трикси.