Дело о пеликанах

— О, всего несколько интересующих нас точек в городе. Ее и его квартиры, юридический колледж, отели, где она побывала, место взрыва, несколько маленьких баров, которые она предпочитает. До сих пор она находилась в квартале.

— Она очень ловкая, а здесь миллион мест, чтобы спрятаться.

Камель взял последнюю фотографию и сел на кровать. Ему нравилось это лицо. Даже с короткими черными волосами оно было бы интригующим. Он может убить ее, но это не доставит ему удовольствия.

— Это позор, разве не так? — сказал он почти про себя.

— Да, это позор.

Глава 21

Гэвин Вереек был усталым и старым, когда прибыл в Новый Орлеан, а после двух ночей скитания по барам он чувствовал себя до конца опустошенным и ослабевшим. Он посетил первый бар вскоре после похорон и целых семь часов накачивался пивом с молодыми и беспокойными коллегами, ведя разговоры о правонарушениях и контрактах, фирмах Уолл-стрит и других вещах, которые он презирал. Он знал, что ему не следует говорить незнакомым, что он из ФБР. Он не был из ФБР. У него отсутствовал значок. Он обрыскал пять или шесть баров в субботнюю ночь. Тулейн опять проиграл, и после игры бары заполнились крикливыми болельщиками. Дело стало безнадежным, и в полночь он прекратил поиски.

Он спал тяжелым сном, не сняв ботинок, когда зазвонил телефон.

Он рванулся к нему.

— Алло! Алло!

— Гэвин? — спросила она.

— Дарби! Это вы?

— Кто же еще?

— Почему же вы не позвонили раньше?

— Пожалуйста, не начинайте задавать кучу ваших глупых вопросов. Я говорю из телефона-автомата, поэтому не занимайтесь своими смешными штучками.

— Ладно, Дарби. Я уверяю вас, вы мне можете доверять.

— О’кей. Я доверяю вам. Что теперь?

Он посмотрел на часы и начал расшнуровывать ботинки.

— Так расскажите мне, что вы намерены делать дальше. Сколько еще вы собираетесь прятаться в Новом Орлеане?

— Откуда вы знаете, что я в Новом Орлеане?

Он не торопился с ответом.

— Да, я в Новом Орлеане и предполагаю, что вы хотите, чтобы я встретилась с вами и ближе познакомилась, затем пришла бы и доверилась вам и, как вы говорите, вашим ребятам, чтобы они защищали меня вечно.

— Правильно. Вы погибнете через считанные дни, если этого не сделаете.

— Берете быка за рога, не так ли?

— Да. Вы играете в игрушки и не ведаете, что творите.

— Кто меня преследует, Гэвин?

— Возможно, целый ряд людей.

— Кто они?

— Я не знаю.

— Теперь вы затеваете игру, Гэвин. Как я могу доверять вам, если вы мне ничего не говорите?

— О’кей. Теперь уже можно сказать, что ваше маленькое дело нанесло кое-кому удар ниже пояса. Вы правильно догадались, что о нем узнали не те люди и это стало причиной гибели Томаса. И вас они убьют сразу же, как только обнаружат.

— Нам известно, кто убил Розенберга и Джейнсена, не так ли, Гэвин?

— Думаю, что да.

— Тогда почему ФБР бездействует?

— Мы, может быть, проводим операцию прикрытия.

— Вот это да!

— Я могу потерять работу.

— Кому я могу рассказать, Гэвин? Кто кого прикрывает?

— Я не знаю. Мы были заинтересованы в этом деле, пока Белый дом не надавил и не заставил прекратить заниматься им.

— Я могу понять это. Но почему они думают, что, убив меня, они смогут спрятать концы в воду?

— Я не могу ответить на этот вопрос. Может быть, они считают, что вы знаете больше.

— Я вам расскажу кое-что еще. Сразу после взрыва, когда Томас горел в автомобиле, а я находилась в полубессознательном состоянии, полицейский по имени Руперт отвел меня к своей машине и посадил в нее. Другой коп, в ковбойских сапогах и джинсах, начал задавать вопросы. Я была в шоке, и меня тошнило. Они исчезли, Руперт и «ковбой», и больше не возвращались. Они не были полицейскими, Гэвин. Они наблюдали за развитием событий и, когда меня не оказалось в машине в момент взрыва, перешли к осуществлению запасного варианта действий. Я этого не знаю, но, очевидно, через одну-две минуты я должна была получить пулю в голову.

Вереек слушал с закрытыми глазами.

— Что с ними случилось?

— Точно не знаю. Мне кажется, они испугались, когда нагрянули настоящие копы. Они испарились. Я была в их машине. У них в руках.

— Вы должны прийти, Дарби. Послушайте меня.

— Вы помните наш телефонный разговор в четверг утром, когда я неожиданно увидела лицо, которое показалось мне знакомым, и я вам его описала?

— Конечно.

— Это лицо вчера присутствовало на панихиде, вместе со своими дружками.

— Где находились вы?

— Наблюдала. Он вошел в церковь через несколько минут после начала, пробыл несколько минут, затем вышел и встретился с Обрубком.

— С «обрубком»?

— Да, это один из банды. Обрубок, Руперт, «ковбой» и Худощавый. Замечательные личности. Я уверена, есть еще и другие, но я пока не встречала их.

— Следующая встреча будет последней, Дарби. Вам осталось жить около двух суток.

— Посмотрим. Сколько вы пробудете в городе?

— Несколько дней. Я планировал находиться здесь, пока не найду вас.

— Вот она я. Могу позвонить вам завтра.

Вереек глубоко вздохнул:

— О’кей, Дарби. Как скажете. Только будьте осторожны.

Она повесила трубку. Гэвин отшвырнул телефон и выругался.

Двумя кварталами дальше, на пятнадцатом этаже, Камель смотрел телевизор и что-то быстро бормотал про себя. Шел фильм о людях в большом городе. Они говорили на английском, его третьем языке, и он повторял каждое слово, отрабатывая свое американское произношение. Он занимался этим часами. Выучив язык в Белфасте, он за последние двадцать лет просмотрел тысячи американских фильмов. Его любимым был фильм «Три дня Кондора». Он просмотрел его четырежды, прежде чем сообразил, кто убивал и за что. Он бы мог справиться с Редфордом. Каждое слово он повторял вслух. Ему говорили, что с таким английским его можно принять за американца. Но одна оговорка, одна малейшая ошибка — и она уйдет.

«Вольво» находилась на стоянке в полутора кварталах от своего владельца, который платил сотню долларов в месяц за место и, как он считал, за охрану. Они без труда прошли через ворота, которые должны были быть закрыты.

Это была модель 1986 года, без охранной сигнализации, и открыть дверцу водителя оказалось секундным делом. Один сел на багажник и закурил. Было почти четыре часа утра, воскресенье.

Другой открыл маленькую коробку с инструментом, извлеченную из кармана, и приступил к работе над автомобильным радиотелефоном «Юппи», который Грантэм стеснялся покупать. Света в салоне было достаточно, и он работал быстро. Пустяковое дельце. Раскрыв трубку, он установил в нее крошечный передатчик, посадив его на клей в нужном месте. Через минуту он вышел из машины и присел у заднего бампера. Тот, что курил, передал ему маленький черный кубик, который он прилепил к решетке под машиной за баком с горючим. Это был намагниченный передатчик, который будет посылать сигналы в течение шести дней, пока не сядет питание и не потребуется замена.

Они ушли меньше чем через семь минут. В понедельник, как только заметят, что он входит в здание «Пост» на Пятнадцатой, они войдут в его квартиру и проделают то же самое с его домашними телефонами.