Показания одноглазой свидетельницы

— Захлопнул дверцу и укатил.

— Вы не запомнили номер машины или какие-то приметы?

— Ничего я не запомнил, — ответил швейцар. — Вроде бы «шевроле», выпущенный этак лет пять-шесть тому назад. Темного цвета седан с четырьмя дверцами. Вот и все, что я могу сказать.

— Смогли б вы описать того мужчину?

— Ну, на нем был такой сероватый костюм. Ворот у рубашки мятый. Он лет так на шесть, на восемь старше меня, а мне… постойте-ка… уже пятьдесят три… Не похож на нашего клиента.

— Похож на рабочего?

— Ну, не совсем на рабочего. У него, может, какая лавчонка или маленькая мастерская. Обтрепанный такой, но, видно, малый ушлый. У него-то, может, и деньжата водятся, но он их не тратит на одежду или машину и не транжирит в…

— Ночных клубах, — подсказала Делла Стрит.

Швейцар ухмыльнулся.

Мейсон вытащил банкноту в десять долларов.

— Попытайтесь вспомнить что-нибудь еще, — сказал он. — И не думайте о чаевых, которые вы упускаете из-за того, что ушли от дверей. Вы свое наверстаете. А сейчас послушайте: это моя секретарша мисс Стрит. Вы можете завтра позвонить в мою контору, попросить ее к телефону и сообщить ей все, что вы вспомните.

В отличие от Питера швейцар, взяв купюру, сперва поглядел на нее, потом кивнул и одобрительно ухмыльнулся.

— Я же говорю, — сказал он, — чаевые подождут. А если чего нужно…

— Вы пока подумайте, — сказал Мейсон. — И вызовите мою машину. Она…

— Я помню вашу машину, — живо отозвался швейцар. — И вас теперь запомню, мистер Мейсон. Если вам что потребуется…

— Очень хорошо, — прервал его Мейсон. — В настоящее время мне требуется как можно больше узнать о человеке, который привез конверт.

— Подумаю. Если что припомню, я вам завтра днем позвоню. Я нынче дежурю до двух часов ночи и не встану завтра раньше двенадцати. Может, и вспомню что.

Мейсон повернулся к Делле Стрит:

— А теперь, Делла, мы позвоним Карлину.

— Он разозлится, если мы его разбудим, — сказала Делла.

— Знаю. Но все же попробуем.

— Нельзя ли подождать с этим хотя бы до завтрашнего утра?

— Ты бы так не говорила, если бы слышала голос той женщины. Я не знаю, что у нее стряслось, но откладывать нельзя. Нужно немедленно действовать.

Мейсон повел Деллу к телефону. Она опустила монетку, набрала номер и вопросительно взглянула на Мейсона:

— Ты будешь говорить?

— Нет, — ответил Мейсон, усмехнувшись, — не я, а ты. Попробуй воздействовать на него своими чарами. Пусти в ход свой самый нежный голосок.

— Сказать ему, кто мы и зачем звоним?

— Кто — скажи, а зачем — не нужно. Тебе…

Делла приложила руку ко рту и сказала:

— Алло. Это мистер Карлин? — Выслушав ответ, она кокетливо улыбнулась и проговорила: — Мистер Карлин, я надеюсь, вы извините, что мы тревожим вас в такое позднее время. Это говорит мисс Стрит. Я доверенный секретарь мистера Мейсона. Нам совершенно необходимо повидать вас как можно скорее. Надеюсь, вы еще не ложились… О, прекрасно… Да, если можно… Да, конечно… простите… Передаю трубку мистеру Мейсону. — Она прикрыла рукой микрофон и сказала: — Он еще не ложился. Отвечает вежливо. Я думаю, все будет хорошо.

Мейсон кивнул, взяв у нее трубку, и сказал:

— Алло. Говорит Перри Мейсон, мистер Карлин. Я очень сожалею, что пришлось побеспокоить вас в такое позднее время.

— Ваша секретарша уже это говорила, — ответил мужской голос. — Пусть это не волнует вас. Я почти никогда не ложусь раньше двух часов ночи. Часто читаю допоздна, да и вообще ложиться рано не привык.

— Я хотел бы с вами встретиться по поводу одного дела чрезвычайной важности.

— Сегодня?

— Да.

— Сколько времени уйдет у вас на дорогу?

— Я звоню из «Золотого гуся», — сказал Мейсон. — Мне предстоит еще одно небольшое дело, и… словом, я, наверно, буду у вас минут через тридцать-сорок.

— Я буду ждать вас, мистер Мейсон. Постойте, вы ведь мистер Перри Мейсон, адвокат?

— Верно.

— Я о вас слышал, мистер Мейсон. Буду рад познакомиться. Я сварю к вашему приходу кофе.

— Прекрасно, — сказал Мейсон, — простите мою назойливость, я даже не знаю, как вас благодарить…

— Что вы, пустяки. Я холостяк, скучаю в одиночестве и очень рад гостям. Ваша секретарша тоже приедет?

— Да.

— Великолепно, — сказал Карлин. — Итак, я жду вас, мистер Мейсон, примерно через полчаса.

— Совершенно верно, — ответил Мейсон. — Благодарю вас.

Он повесил трубку.

— Разговаривает Карлин приветливо, — заметила Делла Стрит.

— Вполне.

— Ты успел посмотреть газетную вырезку?

— Только мельком, — сказал Мейсон. — Всего несколько строк, должно быть, из какой-то нью-йоркской газеты. Упоминается, что некая Элен Хемптон была признана виновной в шантаже и заключена в тюрьму на восемнадцать месяцев. Кажется, она и ее сообщник, имя которого не названо, занимались вымогательством, а каким именно — нельзя понять. Она признала себя виновной, и судья при вынесении приговора коротко отметил, что система вымогательства была так ловко придумана, что он не рискует сделать ее достоянием широкой гласности из опасения, что и другие смогут прибегнуть к ней.

— И это все?

— Все, — сказал Мейсон.

— А какая дата на вырезке?

— Даты нет, — сказал Мейсон. — Просто вырезан кусочек текста. Бумага слегка начала желтеть, так что или статья давнишняя, или она лежала на солнце.

— Ну что ж, — сказала Делла Стрит, — может, мы что-нибудь и узнаем от Карлина. А что это за дело, о котором ты говорил ему, шеф?

— Я хочу съездить к тому телефону-автомату, — пояснил Мейсон. Думаю, что аптека открыта всю ночь. Попробую у них что-нибудь выяснить о женщине, которая звонила мне.

— А ты заметил, — сказала Делла Стрит, — что Карлин держится вполне непринужденно. Он мне даже понравился.

— Да, разговаривал он вежливо и в то же время твердо, — сказал Мейсон, — и любопытства в общем-то не проявил.

— Верно, — согласилась Делла. — Другой на его месте начал бы допытываться — «что да почему»? Напугался бы, наверное: «Чего ради я понадобился мистеру Мейсону в такой поздний час? Что он задумал?» — и тому подобное. А этот Карлин вроде бы совсем и не встревожился.

Мейсон задумался.

— Любезен и не проявляет любопытства, — повторил он медленно.

— А может быть, он ждал звонка? — спросила Делла Стрит.

— Ну, — ответил Мейсон, — не стоит заходить так далеко в предположениях, но он явно был начеку. А теперь в аптеку, Делла, посмотрим, что там.

3

Подъезжая к аптеке на углу Ванс-авеню и бульвара Крамер, Мейсон сказал:

— Делла, как, по-твоему, откуда эта женщина могла узнать, что я в «Золотом гусе»?

— Мало ли как, — сказала Делла Стрит, — ты человек известный, тебя многие знают…

— Тогда следует предположить, что и она была там же, в «Золотом гусе».

— Совсем не обязательно. Она… постой-ка минутку… да, я поняла, почему ты так решил.

— Могло, конечно, быть и так, — продолжал Мейсон, — что ей просто сказали по телефону: «Слушай, мистер Мейсон сейчас в ресторане — „Золотой гусь“. Воспользуйся случаем, позвони ему». Может, кто-то из ее друзей был среди посетителей. Или метрдотель…

— Да, все это вполне возможно.

— И все же нет, — продолжил Мейсон, — я не думаю, что ей кто-то звонил. Уж очень она волновалась, очень уж была испугана. Ей не звонили, это она сама была в ночном клубе, сама нас видела, потом ушла и сразу позвонила.

— Кто-нибудь знал, куда мы собираемся идти?

— Мы ведь и сами этого не знали, — сказал Мейсон. — Вспомни, мы уже кончили опрашивать свидетеля и вышли из конторы, когда ты вдруг вспомнила, что Пол Дрейк рекомендовал тебе этот клуб. Он сказал, что там великолепно кормят и неплохой оркестр.

— Верно, — ответила она. — Решение мы приняли экспромтом, и никто не знал, что мы туда идем.

— За исключением Дрейка, — напомнил Мейсон. — Мы ведь позвонили Полу по дороге и сказали, что свидетель все подтвердил, что завтра утром мы увидимся, а сейчас хотим воспользоваться его рекомендацией и направляемся в ночной клуб.